Впервые мы захватили столько трофеев, что даже не в состоянии оценить их. Повсюду стоят брошенные орудия, тягачи, гужевой транспорт. Невероятное количество пленных шагает к западу, среди русских очень много и убитых. Наши потери: трое убиты, 27 человек ранены, а один наш товарищ считается пропавшим без вести.
Еще не успело стемнеть, как прибывает батальон Витта и доводит до конца зачистку села. Бремер к полуночи тоже возвращается в батальон.
7 октября мы выступаем, 1-й батальон следует за нами. Наша задача: овладеть портовым городом Бердянском.
Сквозь холодный осенний туман 1-я рота — она выступает в роли головного отряда — минует последние посты боевого охранения. Повсюду по обочинам дорог русские орудия, танки и автотранспортные средства — следы отступления русских. В Ной-Штутгарте наталкиваемся на незначительные по численности силы противника, поспешно отходящие к востоку. На главной улице Ной-Штутгарта обнаруживаем множество расстрелянных представителей мирного населения. Приглядевшись, замечаем, что кое-кто из них еще жив. Они молят о пощаде. С какой стати русские расстреливали мирное население? Ответ на этот вопрос и по сей день остается открытым.
После недолгого, но ожесточенного боя за колхоз Андреевка мы продолжили преследование противника. Замечаю, что вдоль нашего правого фланга продвигаются колонны крупных артиллерийских сил противника. Две его батареи внезапно атакованы 1-й ротой. Русские даже не успели перейти к обороне — так они были ошарашены нашим молниеносным появлением. К 10 часам утра пытаемся подсчитать пленных и трофеи и снова не успеваем. В целом этот день очень напоминает предыдущий. Что до темпа передвижения, его уже — увы — не нарастить.
Сейчас приходится передвигаться по всхолмленной местности, которую перерезает небольшая речка, текущая в южном направлении и в районе Бердянска впадающая в Азовское море. Речка находится в нескольких километрах от нас.
Если Советы думают придать своему отступлению хоть видимость упорядоченности, им следовало бы удержать реку на этом участке и тем самым вынудить нас атаковать их с тем, чтобы отступающие части русских смогли более-менее организованно отойти к Миусу или даже к Дону. Им необходимо выиграть пространство и время, но ни того, ни другого мы им преподносить на блюдечке с золотой каемочкой не намерены. Получившие ощутимый удар войска необходимо громить на пути отступления. Именно скорость — залог успеха немцев, мы сейчас не можем позволить себе оказаться втянутыми в затяжные бои. Дело в том, что сейчас уже все понимают, что боеспособность наших частей и подразделений давно не та — многие и по численности и по оснащенности материальной частью съежились вдвое, а то и втрое, если сравнить их с первоначальным состоянием.
Даже любой рядовой боец понимает, что мы должны как можно скорее завершить наш переход до станицы Новоспасская и, что самое главное, не допустить разрушений этого населенного пункта. Снова на счету буквально каждая минута.
Головной отряд 1-й роты, поднявшись на взгорье, видит оттуда станицу Новоспасскую. Населенный пункт расположен в низине, вероятно, возникшей в результате пересыхания русла реки. По обеим сторонам почти отвесные обрывы. Через речку переброшен вполне современный бетонный мост.
Через мост устремляются артиллеристы, грузовики, тягачи и несколько танков. Лошади пытаются преодолеть водную преграду вплавь. Низина кишит людьми и техникой, сплошная шевелящаяся масса. И справа на возвышенности видно, как русские разрозненными группами хлынули на восток, потом повернули к мосту; некоторые, не желая попадать в давку, пытаются перейти речку вброд. Нашей 1-й роте предстоит воспользоваться неразберихой и овладеть мостом.
Из середины колонны выезжают стрелки-мотоциклисты, боевые разведывательные машины и средства противотанковой обороны. Широким фронтом они устремляются прямо на крутой подъем и вклиниваются в гущу русских. Те в панике и, уж конечно, ни о какой обороне и не помышляют — очертя голову бросаются вниз, в ложбину. И снова перед глазами уже ставшая привычной картина — гужевые повозки, грузовики, тягачи — хаос, неуправляемая масса. Лошади терпеливо ждут, стоя в воде — им просто так на другой берег не перебраться. Все больше и больше людей бросаются в воду в надежде избежать немецкого плена. Но вода для них — верная гибель! Щелкают выстрелы, масса, всколыхнувшись, уподобляется растревоженному муравейнику. Ни о каком повиновении тут уж говорить не приходится — командование русских бессильно что-либо изменить: люди, давя друг друга, стремятся убежать, избавить себя от угрозы, спастись.
И вот на пике хаоса 1-я рота начинает атаку. Открыв огонь из всех видов оружия, бойцы устремляются к мосту. Несколько боевых разведывательных машин с высоты обстреливают мост. Людская масса продолжает валить на тот берег, оставляя за собой раненых и убитых.
Внезапно вижу, как бойцы 1-го взвода, будто ужаленные, вдруг бросаются вперед, перебегают дорогу перед идущей техникой, пробегают лесополосу и ликвидируют расчет укрывшегося среди низких деревьев противотанкового орудия. Опоздай они на несколько секунд — и этот переход через мост и для нас мог оказаться последним.
При огневой поддержке 2-й роты и стоящей на высоте БМР 1-я рота переходит в атаку и вскоре оказывается на восточной окраине станицы. Я вместе с ротой продвигаюсь по главной улице большого села и стараюсь побороть искушение продолжить наступление до Мариуполя. Обстановка требует от нас продолжить продвижение вперед, на Мариуполь, громя по пути отступающего неприятеля и оттесняя значительные силы русских к берегу Азовского моря. Русские отходят в юго-восточном направлении, иными словами, в направлении Мариуполя. С какой стати транжирить драгоценное время, размениваясь на какой-то там Бердянск? Стоит нам овладеть Мариуполем, как падет и Бердянск.
С головой уйдя в изучение карты, я с несколькими товарищами стою за последними домами станицы и уже собрался вместе с Францем Ротом (военным корреспондентом) подойти к лесозащитной полосе обозреть предполье, как вдруг Франц вопит как безумный и, схватив меня за руках, тащит за лесополосу. Корреспондент не в силах говорить — будто обезумел. И только сейчас понимаю, в чем дело, — Франц Рот заметил слева от нас огромный русский танк, готовый в любую минуту пальнуть по нам. Разве такое можно пропустить и не запечатлеть на пленку? Не успел я глазом моргнуть, как все разбежались или залегли. Унтершарфюрер Бергман, молниеносно отреагировав на ситуацию, со связкой гранат под прикрытием огня наших пробирается через фруктовый сад к танку. Мы, затаив дыхание, следим за ним. Двигатель танка молчит. Интересно, почему? Неужели и у этих колоссов случаются поломки?
И вот Бергман устремляется к танку. Сейчас заряд упадет на корму машины, а еще секунду спустя прогремит взрыв и выведет двигатель из строя. Вот-вот это произойдет! Внезапно тишину прорезает выстрел. Вижу, как Бергман падает, а заряд летит в песок в нескольких метрах от танка. Пистолетный выстрел из башни танка оборвал жизнь нашего товарища. И тут заряд взрывается. Едва рассеялся дым, как мы увидели, что русскому невдомек — стоит как ни в чем не бывало. Занимает позицию штурмовое орудие, расчет с дистанции в 25 метров посылает в броню стального монстра снаряд за снарядом. И снова ничего — снаряды отскакивают от брони русского колосса, не причиняя ни малейшего вреда. Командир орудийного расчета Изеке сокрушенно качает головой, а потом бранится на чем свет стоит. Да, его пушке брошен вызов. В конце концов мы все же одолели неуязвимый Т-34 — а это был именно он — и, облив машину бензином, подожгли ее.
