Между тем ударная группа тоже двинулась вперед и на полном газу мчится к цели. Но снег! Этот снег хуже злейшего врага! Из-за него мы не несемся, а тащимся. Вскоре выясняется, что мы, оказывается, действуем без пехоты — БМП и амфибии увязли в снегу. План наступления оказывается под угрозой. Моя машина застряла между двумя «тиграми» и с натужным воем с великим трудом пробирается вперед. Достигнув балки, мы останавливаемся и поджидаем пехотинцев. Бойцы проворно карабкаются на броню танков — легкие разведывательные бронемашины так и не сумели преодолеть спрессованный снежище. Вперед! Позади спасаются бегством русские, но это им не удается — наши пули настигают их.
На подходах ко второму селу, едва мы оказались в зоне досягаемости огневых средств противника, русские встречают нас залпами противотанковых орудий. Наши «тигры» быстро наводят порядок. Танковая рота Юргенсена, идущая справа, быстро пробирается через фруктовые сады с намерением обойти село.
В наш танк попадает русский 4,7-см противотанковый снаряд, но вреда не причиняет. Досадно, но мы до сих пор не можем определить местонахождение батареи русских. Мы уже в паре сотен метров от села и ищем место, где удобнее всего прорваться. По броне щелкают вражеские пули. Головной «тигр» попадает на заминированный участок и с поврежденной гусеницей застывает на месте. Тут, откуда ни возьмись, выскакивают русские «тридцатьчетверки» и вступают в бой. Но нам во что бы то ни стало нужно ворваться в это село! Внезапно раздается оглушительный грохот, броня танка едва не лопается, потом, опомнившись, лежу в какой-то борозде и вижу нашего водителя без головы за рычагами управления. Прямое попадание вынесло целый кусок брони танка. Вижу, как унтершарфюрер Альберт Андрее, пошатываясь, ищет, где укрыться. И в следующую секунду в ужасе убеждаюсь, что одна рука у него оторвана — с плеча свисают лишь кровавые ошметки и обломки костей.
Рота Бремера врывается в село и вступает в бой с противником на центральной улице. Внезапно мы проносимся мимо русского танка — с ним разделываются при помощи магнитного подрывного заряда. Только несколько минут спустя до меня доходит, что у меня в руках автомат обершарфюрера Зандера. Мое личное оружие так и осталось в подбитом танке. Зандер с благодарностью принимает от меня свой автомат. На бегу подхватываю русскую винтовку.
Час спустя село в наших руках, мы без промедления занимаем круговую оборону. Короткий световой день вынудил нас остаться в занятом нами селе на ночевку. Уже в сумерках мы похоронили моего водителя Эрнста Небелунга.
Офицеры связи дивизии «Великая Германия» сообщают о том, что их дивизия проводит операцию по соседству на участке слева. Я рад, что столь прославленное соединение действует севернее нас.
Совершенно дикий эпизод приключился с нашим обершарфюрером Бюгельзаком. Фриц, ничего не подозревая, ощутил острое желание сходить по нужде. Ну, и избрал для этого какой-то невзрачный сарайчик. Обрадовавшись, что степным ветром его не сдует, он уселся и приступил к делу. Но, как говорится, всего не предусмотришь — оказывается, Фриц был не един в своем порыве: напротив него устроился русский лейтенант, который, ни слова не говоря, направил на него автомат. Оказывается, он первым занял сарайчик и давно выжидал момента. Вдруг слышим, кто-то вопит не своим голосом. Подбежали, осветили сарай фонариком и видим: стоит Фриц со спущенными штанами и не в силах вымолвить и слова тычет пальцем в своего соседа. Мы, наверное, ни разу в жизни так не хохотали, как тогда. А что до русского, тому наверняка пожертвованная Бюгельзаком сигарета показалась райским наслаждением.
Следующим утром нам предстоит наступать на Валки, населенный пункт, расположенный примерно в 10 километрах. Русские танки и противотанковые орудия пытаются помешать нам, но мы обходим очаги сопротивления противника, а потом наносим им удар с тыла. В ходе боя за Валки, когда мы атакуем последний оплот русских, машина обершарфюрера Раймлинга получает прямое попадание. А ему всего пару дней назад был вручен Рыцарский крест. И снова мы теряем одного из самых бесстрашных товарищей.
После ожесточенных схваток с врагом я вместе с ротой Вайзера выхожу к реке Мша в районе Валки. Мост цел и невредим. Но я не очень-то доверяю русским и отдаю приказ перейти реку по льду — мост явно заминирован и оставлен нам в качестве приманки. Подобравшись вплотную к берегу, под прикрытием хат и деревянных сараев рота готовится к атаке. На том берегу я замечаю, как время от времени мелькают отдельные русские. Позади нас стоят наши танки — им приказано обеспечивать наш переход через Мшу. Рота Бремера закрепилась дальше в нашем тылу. Я пытаюсь быстро сообразить, как лучше перебраться на другой берег и занять Валки без применения артиллерии и минометов. До нас доносится лязг гусениц — передвигаются русские «тридцатьчетверки».
Мои товарищи смотрят на меня, и в их глазах немой укор: «Ну, ты, дорогой наш командир, в какое же дерьмо ты нас норовишь затащить? Задумайся над тем, как отсюда будем выбираться». Бойцам, наверное, приятно видеть меня, как я, словно изнывающий от голода пес на цепи, смотрю на кость, да не могу до нее дотянуться. Понятно, что кость — это другой берег Мши. Но тут я будто срываюсь с цепи — по моему сигналу рота опрометью бросается через замерзшую речку к противоположному берегу и занимает его. Я по их примеру сам не замечаю, как проношусь по льду реки. Русские за это время не сделали ни единого выстрела. Будто окаменев, они продолжают сидеть за пулеметами, но в бой с нами почему-то не вступают. Да, какое же тут подойдет магическое слово? Примерно так оно звучит: «Кто первым доберется до того берега, тому трехнедельный отпуск! Внимание, приготовились, марш!» Никогда ни до, ни после этой атаки мне не приходилось видеть, как люди буквально в два прыжка враз одолевают столько метров.
Теперь мы сталкиваемся лбами — танки минуют мост, который уже проверен на наличие мин, врываются на улицы и при поддержке пехотинцев очищают их от последних русских. Буквально на ходу мы захватываем орудие противника на огневой позиции вместе с расчетом и, кроме того, еще с добрых несколько сотен пленных. В нескольких километрах восточнее Валок мы соединяемся с батальоном разведывательных бронемашин Пайпера — тот прорвался к этому населенному пункту со стороны Бридока.
Боевым разведывательным дозором обнаружены тела четверых изуродованных до неузнаваемости наших товарищей. Сначала их уложили в ряд, а потом проехались по ним танками.
Пока мой батальон продвигается к северу, Пайпер выходит к пересечению железнодорожных линий Шляху, где мы 8 марта вновь соединяемся.
8 марта «Лейбштандарт» выходит к западным окраинам Харькова. Несмотря на мощную танковую оборону противника и его непрерывные контратаки, наше наступление уже не сдержать — мы рвемся вновь овладеть Харьковом.
Эшелонированная слева от нас дивизия «Мертвая голова» овладевает Старым Мерчиком, ее разведка доходит до Ольшан. Продвижение дивизии «Дас Райх» в сильной степени затруднено сложным рельефом местности на правом фланге соединения. Кроме того, со стороны восточнее Ракитное — Люботин существует серьезная фланговая угроза, связывающая крупные силы соединения для обороны с востока.
