– Хорошо. Убедил. А что, в этих кишлаках действительно есть «духи»?
– Афганцы клянутся, что есть. Пограничники заметили возню на этих точках. «Зеленые» подойдут на технике вот сюда, когда мы свое дело закончим. И не будут мешать. А время мы им не указываем. Начало их движения по нашему сигналу. Так вернее. Ты с нами или с разведкой?
– Сомневаешься? Я тебе сколько про этот участок рассказывал? Есть там что-то привлекательное. Старики в Кундузе мне говорили, что Утанбек все крутился возле этого холма. А современные беки чем хуже? Они ортодоксы! Если прячутся, то в одном месте, но так, что хрен увидишь. Проскочим на холм?
– Война план покажет, – уклонился от прямого ответа Марат. – Ты вот другое скажи, с чего это к нам особиста прицепили? Прислали юношу бледного, «со взором горящим», из дивизии.
– А где же штатный сероглазый?
– В Кабул отозвали, там, похоже, нам передислокацию готовят, на юг.
Астманов старательно разыграл равнодушие:
– Чего тут удивляться? К границе идете, все такое, пограничники – войска КГБ. И что он?
– Да ничего пока, сидит в штабе, знакомится с личными делами. Правда, предупредил, чтобы ни одного фотоаппарата на операции не было у бойцов, и несколько фотографий изъял, твоих, между прочим, из тех, что ты ребятам приносил с тренировок. Так что прячь свой «ФЭД» поглубже, и придется тебя маскировать под десантника. Тельник, эмблемы и прочее. Держи вот, – Арзаев протянул пакет. – Ранец у тебя есть.
Это был тревожный сигнал. У штатного особиста батальона вопросов к Астманову не возникало, по меньшей мере не задавал. Конечно, прощупал, получил сведения… Да и здесь не было беспокойства, если бы не Сары-тепа. Астманов подумал, что больше такой возможности не представится. И был недалек от истины. А что, если этот «юноша» в курсе его проникновенных бесед с начальником особого отдела? Тогда он становится третьим вероятным участником поисков клада Утанбека. Себя в данном случае Астманов в расчет не брал. За осколок ваджры он готов был отдать все золото мира.
Марат не назвал дня начала операции, но Астманов, вынеся справедливое заключение о том, что «жареный петух» уже пристраивается к заднице, приступил к сборам.
Уединившись в кунге автотипографии, он перешил на полевой форме петлицы, заменил «танки» на «крылатые парашюты». Остальное у Астманова было свое. В том числе и хорошие, разношенные итальянские ботинки: желтая кожа, ребристая упругая подошва. Ранец десантника, гениальное изобретение, ему подарили раньше, кажется, на 9 Мая.
«АКСУ», пистолет, четыре рожка (пятый пристегнут), две гранаты «РГД», граната «Ф-1», две сигнальные ракеты, дым красный, штык-нож, фляга. Это на себе.
В ранец: очки-консервы, кусок легкой прозрачной ткани, две пары хлочатобумажных носков, моточек парашютной стропы, нитки, иголки, спирт (граммов 50), пластырь, эластичный бинт, резиновый жгут, кусочек «черняшки» – небольшой, с вишенку размером, шарик опия-сырца. И еще саперная лопатка, с укороченной ручкой и тщательно обернутая, поскольку кромка ее была заточена до остроты хорошего ножа да еще выбрана углом внутрь.
Провизию: тушенку, сгущенное молоко, рыбные консервы в масле, две пачки чая – Астманов упаковал отдельно и предполагал сбросить в общий котел на первом же привале. А вот два тюбика ореховой пасты, индивидуальную аптечку (плюс еще два шприц-тюбика промедола) – по карманам.
Астманов понимал, что ему не нести мины, пулеметы, патроны. А со своим грузом он не отстанет от тренированной десантуры. Бойцам было по девятнадцать-двадцать лет, Арзаеву двадцать четыре, но войне какая разница, сколько тебе лет? И все же в тридцать два года Астманов был староват для десантной группы.
К вечеру в редакцию ввалился Бешеный буйвол, да не один, с двумя такими же бородачами. Надо отдать должное – гости принесли с собой все для душевной беседы. Так что Арзаев, и на сей раз появившийся с традиционным приветствием: «Опять водку пьете?», не ошибся – пили. И крепко пили. Арзаев, категорически презрев спиртное, отозвал Астманова к выходу:
– Леша, вертолетов не будет. То ли погода, то ли духовское ПВО застращало. Все на броне. Выход в четыре утра. Не налегай на водочку.
Ясность внес Вислица. Замкомэска, мистически почувствовав, что в редакции моют «горбатых», внес ясность. В районе, куда предполагалось десантироваться посадочным способом, по данным афганских осведомителей, имелось несколько ЗПУ и десяток отечественных «Стрел». Командование решило не рисковать. В этом не было ничего удивительного. Вертолет, замедляющий скорость, зависающий, становился легкой добычей крупнокалиберного пулемета на примитивном станке. А «Стрелы» и их аналоги – самонаводящиеся ракеты класса «земля—воздух» – афганцам продавали на всем пространстве от Китая до Индии. Бывало, раненые погибали от потери крови, а летчикам не давал добро на вылет штаб ВВС армии, потому что в районе приземления шли боевые действия или работала зенитно-пулеметная установка моджахедов.
За час до рассвета бронегруппы разведывательного батальона, десантно-штурмовой бригады и мотострелкового полка вышли на трассу Кундуз – Баглан, где их пути разделились. Разведка ушла на запад к перевалу Шибакли, мотострелки и десантники, проскочив сонный Кундуз, через час с небольшим блокировали западную окраину кишлака Аскалан, притулившегося на краю степи Чоли-Абдан.
– Ну и что, Марат, где ваши планы? Главное – маневры, да? – с нескрываемой иронией спросил Астманов. – Сейчас у Шибакли пыль столбом, до Хош-тепа – километров сорок. Считай, вся броня на виду. Я так понимаю, что «зеленые» пошли с дивизией от Ташкургана – это к вопросу о секретности и скрытности. Перед нами речная долина, два километра по протокам, а потом, если на Кулух-тепа выходить, – сорок верст по пескам. Можешь мне объяснить, что дальше?
– Теперь могу, давай чайку попьем, есть еще часок свободный, да просто перекусить не мешало бы. Потом не до каши будет.
Пока шли к костерку, где уже парили чайники и пыхтело варево из перлово-рисово-гречневой каши с мясом, Астманов приметил, что десантники выворачивают свои ранцы, выбрасывая все лишнее, и загружают в них снаряженные магазины, гранаты, коробки с пулеметными лентами.
– Ты не обижайся, сам же говорил о причине наших бессмысленных выходов. Было решение: до Аскалана. О дальнейшем развитии событий знают только несколько человек. Ты в их число, разумеется, войти не мог. Без обиды?
– Ну, спасибо, утешил. А Вислица знал?
– Знал. Сейчас сюда прибудут «горбатые» и «восьмерки». Нас должны высадить километрах в десяти от Хош-тепа. Остальные силы пойдут на Кашгузар. А как и что у них – я не знаю. Наша задача – Хош-тепа. Есть данные, что у моджахедов там чуть ли не подпольный райком действует. Следы запутаем, засядем в холмах. Ночью двинем в квадрат.
– Ну, теперь и ежу понятно, – протянул Астманов, прикидывая, что от Кашгузара и Хош-тепа расстояние до заветной высоты 503 примерно равное, километров восемь. Только вот шоссе придется пересекать. – А как выбираться будем?
