Астманов намеренно заводил Марата, чтобы тот не отказался от похода на Сары-тепа. Но зря он это делал – Арзаев решение принял, а вот пацифистские рассуждения пресек:
– Что, Леша? Мы должны за них воевать? Пусть сами учатся строить социализм, коль взялись.
В области ортодоксального марксизма с Арзаевым спорить было опасно. Как-то Астманов выразил сомнение в достижимости светлого будущего человечества – коммунизма, поскольку Программа КПСС обещала иметь его в основном к 1980 году, а вот надо же: того нет, сего нет, Афган на нашу голову… Арзаев тогда в пух и прах разбил маловера, доказав, с той же Программой в руках, что все идет по плану, и если бы не происки империалистов… Новосибирское политическое училище готовило истинных бойцов, с какой стороны ни подойди!
Зеленая ракета косо прочертила блеклое небо – сигнал афганцам. Не имея желания брататься с интернациональными заимодавцами, по кривым улочкам десантники вышли к южной окраине Хош-тепа, условленному месту сбора роты.
– Я – пятьдесят восьмой. В квадрате 12… Прошу разрешения перейти в квадрат 17… Есть основание… «Зеленые» работают по плану. Прошу 48-го, 07 в квадрате 12… Два часа… Не успею… Два… Есть… Конец связи. – Арзаев, довольный переговорами, хлопнул по плечу радиста: – Сворачивай. Молодец. И ни шагу от меня.
– Ну, еле уговорил. Вертушки заберут нас с холма на два часа позже. Все, выдвигаемся.
– Два часа мало, Марат. Здесь по прямой семь километров, а по дороге все десять, да еще на высоте работать.
Арзаев, довольный, засмеялся:
– А «бурбухайки»? Не только же воинов ислама катать!
Алмасты
Ощетинившись стволами, грузовички вышли на грунтовку и набрали приличную скорость. Десять минут хода, и перед мостиком через сухое русло Арзаев остановил машины. Тут же состоялся короткий военный совет. Что делать с «Тойотами»? Решили сжечь, чтобы не возили больше духов по ночам. Бойцы распороли сиденья, прострелили баки. Куски поролоновой набивки пропитали соляркой, подожгли и побросали в кабины.
Склоны холма оказались довольно крутыми, к тому же покрытыми полегшей сухой травой. По такой соломе ноги скользят не хуже чем по льду. От подъема по едва заметным тропинкам Арзаев категорически отказался – мины ставят именно там, где ходят люди.
Сто метров – головной дозор. Справа, слева – на удалении пятидесяти метров боковые патрули, замыкание – из особо надежных. У моджахедов была замечательная привычка – бить в спину, хоть одного, но зацепят, только расслабься.
Лезли в гору напористо, стараясь не отстать от двух замечательных ходоков, Арзаева и лейтенанта Шарафутдинова – мастера спорта по подводному плаванию. При подходе к вершине, а всего-то метров семьсот, казалось, тело налилось свинцом. Астманов видел, как бойцы валятся на траву в поисках секундной передышки, но и в это время слабости все равно ползут к лысой песчаной макушке. В памяти некстати всплыло: Голгофа – Лысая гора…
– Да, бл…дь, если курить и пить до тех пор, пока огурец в горле не всплывет, так и табуретка Голгофой покажется. – Астманову стало неожиданно смешно от этой мысли, и он издал непонятные звуки из саднящего горла. Арзаев обернулся, и, поймав взгляд Астманова, издевательски ткнул себя двумя пальцами в шею. Вилы, мол, настали?
Все… Упасть и не двигаться. Ветерок гуляет на вершине, солнце спряталось за серое облачко. И пусть сердце займет свое законное место в груди, а не трепещет под кадыком.
– Леша, отдышался? Говори, что дальше. Не темни, твоя ведь затея? – Арзаев и Самко подошли вплотную. – Есть тут что, реально?
– Марат, вы же не искали пока. Давай, пусть по участкам осматривают склоны. Прочешут. Может быть. Должно быть. Дай собраться.
Астманов приподнялся, сбрасывая ранец, подсумки, потом принялся расшнуровывать ботинки. Арзаев и Самко с любопытством смотрели за его «шаманством».
– Голым пойдешь? Воды дать для омовения? – не удержался от иронии Арзаев.
– Оставь, пригодится, если обделаемся все вместе….
Арзаев, по всей видимости, хотел достойно продолжить пикировку, но Самко, останавливая ненужный спор, прихватил его за локоть.
Алексей запрокинул голову, вглядываясь в блекло-голубое небо, несколько секунд простоял в позе бескрылого ангела, а затем бесцветным голосом произнес:
– Марат, иди за мной, шагах в пяти. Ничего не говори. Если я буду останавливаться – внимательно смотри вокруг. Понимаешь, я – приемник, а что течет – аппарату все едино – сигнал. Я услышу, а ты должен увидеть. Теперь отходите, я покурю, достроюсь.
Астманов отвернулся, достал желтую коробочку «Зиппо». Нельзя целую капсулу, тогда три часа транса, и сорвется вторая, важнейшая половина дела. Он ковырнул желатиновую упаковку, высыпал на ладонь половину содержимого. Пепельные кристаллы медленно таяли на языке, и еще ощущалась их кисло-желчная горечь, как сердце вдруг ухнуло в пустоту, а голова стала заполняться сложными звуками, отдаленно похожими на звуки настройки большого симфонического оркестра.
«Там яма… Здесь яма тоже. Лагуна… Теплая вода… Раскинь руки… Они растворялись… Вагнер сначала – это не мое… Выбросит в Валгаллу… А, попалась птичка, стой, не уйдешь из сетей… Железные сети и птички железные… Ржавые… Горстка соли… И будет храмом нам Сары…»
– Стой, Леха, стой, мать твою!
Словно тупое шило воткнули в затылок. Астманов опустил руки, замер у бугорка сусличьей норы. Марат подскочил, рванул Алексея на себя, оттаскивая безвольное тело от едва приметной серой ниточки, уходящей вниз по склону в кружевные кустики полыни.
– Яша, поднимай всех на песок. Растяжка. Пусть идут след в след. Отводи от этого места. Да я же тут проходил вроде. Миловал бог.
– Бог или то, чем он накачался?
– Накачался, занюхал! Какая разница! Хочешь попробовать, сероглазый? Собирай бойцов!
Арзаев забросил казавшуюся бескостной руку Астманова на плечо и потащил назад, к песчаной макушке бархана.
– …делать?.. Что дать… шатырь? – с трудом говорил Марат.
Астманов слабо ткнул себя пальцем в бедро, губы не слушались:
– Анти…бот… Антибог… Две… Два… Антидот, коли.
– Марат, давай аптечку. Есть антидот? Давай, лицом вниз… Да ширяй через штаны, видишь, он стеклянный… Во, бл… где он такую гадость откопал?
Дурнота медленно таяла, мир восстанавливался в обычных красках и звуках, только перед онемевшим кончиком носа плавал стеклянный диск. Астманов пытался смахнуть наваждение, но хрустальная кругляшка вертелась, не давалась в руки.
Рота отошла на безопасное расстояние, залегла. Саперы забросили «кошки» – накладным зарядом было работать неразумно. Опасения оправдались, когда от одной растяжки рванули сразу две мины.
– Это что же они тут охраняют? Ни дорог, ни пещер. Мина-то у них денег стоит немалых. – Арзаев стряхнул комья глины и травяную труху, взметенные взрывной волной, поднялся, знаком остановил Шарипова, попытавшегося идти следом.
