Кстати, моджахеды утверждают, что не получают денег вообще. Как проверишь? А вот не пьют – это точно. И «травкой», сколько мы могли видеть, не балуются. Курят – единицы. Один из бородачей рассказывал, как тренировали в афганском лагере: «Плохо бегаешь по горам – инструктор очередь под ноги. Бывает, что и зацепит».
Ночлег в местечке Калот. Сухой, горячий ветер дует с афганской стороны. Афган рядом – только Пяндж перейти. Но не в эту пору. «Такого разлива не было уже лет двадцать», – сказал старый памирский водитель.
02.07., суббота.
Пусть карты наши слегка врут, но дорога в Хорог – одна. Колонна запрудила площадь перед зданием Верховного Совета Горного Бадахшана. Собираются группками местные жители. Моджахедов Саламшо в колонне осталось двое. Без оружия. Здесь их не жалуют.
Офицеров и солдат кормят в подвале Верховного Совета ГБАО вермишелью и хлебными котлетами.
Понемногу разгораются страсти. Не все положительно отнеслись к нашему появлению. Пришлось сменить место стоянки: со двора гостиницы автобазы перебрались в расположение местного горно-стрелкового батальона.
Вечером пришло известие о том, что при спуске с перевала Хабуработ вблизи Лангара погиб командир взвода связи лейтенант Алексей Бобылев. Водитель не сумел сориентироваться на горной дороге – бронетранспортер врезался в скалу и перевернулся.
03.07., воскресенье.
Утром по соображениям безопасности пришлось покинуть тесный дворик батальона. Над нами, над пограничниками, над всем Хорогом – пулеметные гнезда и «безоткатки» моджахедов всех мастей. Это – беженцы защищаются. Со всей броней оттянулись на окраину города к старой ГЭС. Райское место! Сад фруктовый. Можно загорать на белом песке. Только река, Гунт, – смерть хрустальная! Астманов…(в пронумерованном блокноте вырваны две страницы)… шине горы»…
Памирцы заявляют, что ГБАО должна войти в состав России на правах автономии. Вспоминают предстоящий 100-летний юбилей присоединения Горного Бадахшана к России в 1895 году.
Машины еще не разгружены, а надо срочно уходить. Поступают сведения о затоплении и разрушении дороги. Наконец прибывают грузовики. Возвратившихся из Афганистана беженцев, которых нужно доставить в Душанбе, усаживают в кузова машин. И тут выясняется, что у них нет даже хлеба на дорогу. Офицеры собирают шестьдесят тысяч рублей и покупают на них 400 буханок хлеба. Его уже успели испечь из той самой муки, которую доставила наша колонна. В Хороге – стихийное бедствие. Пяндж вышел из берегов, затопив сооружения действующей ГЭС. Отдаем, по решению командования, резервное дизтопливо и бензин. Теперь у нас горючего в обрез. Ночная стоянка – Калот.
04.07., понедельник.
Селение Шипад. «Шпад» – так произносят название жители. «Шпад» – поток. Путь впереди затоплен и размыт на участке примерно метров в триста.
Разведчики пытались нащупать брод. Сначала пешим порядком, заходя по грудь в ледяную воду. Потом – на «КамАЗе» и бронетранспортере, который на середине затопленного участка начало сносить в реку. А там, на стремнине, – смерть в считаные секунды.
Вызваны вертолеты с саперами. А с той стороны затопленного участка, забросив за спину узлы с одеждой и держа над головой автоматы, прижимаясь к скалам, перебираются моджахеды. Чернобородый здоровяк первым вышел из воды и с ехидством спросил: «Что, солдат, умирать не хочешь?» Возникло недоброе молчание.
День и ночь в Шипаде. Сказочные места, чистейший горный поток, вокруг – живописные скалы, щедро разукрашенные туристами: «Здесь были…» Были. До 1990 года. Памирцы зовут в гости. Чай, молоко, шир-чой (молоко с черным чаем), лепешки, сушеный тутовник, черешня. Небогато, но от души. В Шипаде много беженцев, работы нет, денег нет.
05.07., вторник.
Саперы рвут стену, обрушивая на дорогу куски скал, потом дробят их зарядами. Работают по грудь в ледяной воде, под опасно нависающими глыбами, да и не все заряды срабатывают одновременно. Если бы не саперы, кто знает, сколько бы торчать здесь? А медлить не стоит. Моджахеды проявляют подозрительную настойчивость. То топливо выпросят, поигрывая гранатометом, направленным на бронетранспортер, то инструмент «уведут» без всякого стеснения. Активно интересуются запасами тротила и выпрашивают взрывную машинку.
06. 07., среда.
Саперы продолжают взрывные работы. Все, кто свободен от охраны колонны, укладывают камни. Мобилизованы на эту работу беженцы-мужчины и водители грузовиков. Вертолеты вновь доставляют сухой паек, горючее, тротил, сигареты (чай начали курить и местный дрянной самосад). Часть беженцев отправлена в Душанбе вертолетами.
У одного из офицеров-разведчиков сегодня день рождения. Подарки: магнитофонная кассета с голосами друзей, пачка сигарет с дарственной надписью, банка кофе… Шипадские сварили уху из маринки. К вечеру растянули на земле брезент, спальные мешки заменили курпачи. Сели. Моджахеды тоже пришли поздравить именинника. Хорошо отметили, но легли спать пораньше – утром в путь. Саперы предупредили, что дорогу продолжает размывать…
07. 07., четверг.
Еще один завал на пути, – снова взрывы, перебрасывание камней под палящим солнцем. Спасибо местным властям – пригнали трактор, а то бы еще пришлось стоять двое суток.
Калай-Хумб, «столицу» моджахедов, проходим без остановки. Теперь люди Саламшо на постах не маскируются: они выходят с оружием на обочины, поднимаются в полный рост, кое-кто машет на прощание. Был дан и «салют»: с одного из постов влепили гранату в промежуток между головной машиной и звуковещательной станцией.
К вечеру выползаем на перевал. Таджикский пост опускает перед нами шлагбаум. Какой-то закопченный тип бежит с горы, стреляя в воздух. Выяснилось, что таким образом нас останавливают с целью досмотра. Обстановка накаляется. Слава богу, с Лангаром, где находится их вышестоящий штаб, есть связь и дело удается уладить миром. Досматривать (вырвана страница)…пулеметчика.
Лангар. Таджики решили проверить машины с беженцами ночью. Танками дорогу перекрыли и пушки уперли нам в лоб. Наши условия – проверка только утром и в присутствии представителя миротворческих сил.
08. 07., пятница.
В четыре утра один за другим – два взрыва. Во дворе таджикского батальона загорелся корпус старой БМП-1. Моджахеды? Кто-то уверял, что это реактивные снаряды, другие настаивали, что моджахеды ударили из минометов. Но разбираться некогда…» (запись обрывается).
Шамбала рядом
Хорог, старая ГЭС, 3 июля 1994 г
Тропа, вырубленная в скале, оборвалась. За выступом – почерневший от времени подвесной мостик. Внизу бесновался в каменном ложе ледяной Гунт. По краешку – песок ослепительно-белый. Но ступи в воду, сделай шаг-другой – река вцепится, изорвет и выбросит кости в мутный Пяндж.
За городом, у старой ГЭС, левый берег – скала до неба. На правом, где расположилось на отдых боевое охранение колонны, – заброшенный фруктовый сад. Хрустальные роднички, яблони, курага, сливы, изумрудная горная зелень…
