Ледяной ветер, горящие танки, темные фигурки на снегу, росчерки трассеров. Едва сгибались стылые, сбитые пальцы при снаряжении магазинов, ныли разбитые колени и локти. Но все забывалось в горячке боя. Один только раз он ощутил, что силы его на исходе, когда по снегу дотащил раненого на сборный пункт, а потом не смог сделать и нескольких шагов в сторону огневых позиций – отказали ноги. Но отогрелся и побрел…
Крайняя операция, в которой довелось участвовать Мадьяру, врезалась в память черно-белыми, рваными картинами жестокости: зверства персов над солдатами-срочниками из Ванадзорской дивизии, уничтожение на перевалах обезумевших от паники таких же азербайджанских мальчишек в военной форме. Мадьяр даже подумал, что этим войскам «алиевского призыва» можно было бы оставить путь к бегству, все одно замерзли бы на перевалах. Но лучше было такое мнение держать при себе! Дашнаки минами сбивали снежные шапки с гор, и лавины заживо хоронили азербайджанские роты, оставшихся в живых загоняли в ущелья и накрывали огнем артиллерии. Слово «пленный» не выговаривалось.
В Степанакерте, куда Мадьяра отправили сопровождать раненых и обмороженных бойцов, он явился в штаб Армии обороны Нагорного Карабаха с бесхитростным рапортом: все, братья, не могу больше, отпустите! Его поняли, внимательно прочитали послужной список. Затем вызвали к генералу, поблагодарили и вручили пакет с документами для доставки в Ереван. В этот же день с госпитальной колонной он покинул Нагорный Карабах.
Мадьяру слово «Карабах» переводили то как Черный, то как Большой сад. Но в его сердце и через десятилетия Карабах остался не садом, и даже не местом жизни, а логовом смерти и ненависти. Ну скажите, что война не сатанинское дело? Был сад – стал ад.
* * *
В Ереване по указанному адресу находился некий благотворительный фонд. Скромное здание, никаких признаков охраны. Мадьяр даже засомневался, туда ли он попал. Однако пакет приняли, и тут же, ознакомившись с его содержимым, вынули из сейфа конверт и вручили Мадьяру, сопроводив крепким рукопожатием. От несложности происходящего у Мадьяра слегка закружилась голова, тем более что конверт содержал пятизначную сумму в долларах США. Не было печали, подумал Мадьяр! На войне настоящий боец не часто думает о будущем всерьез. Для этого есть командиры. Да и те, случается, живут единым днем, иначе откуда бы среди отставных офицеров было столько нищенствующих? А теперь вдруг нахлынуло прошлое. Что делать с этими «зелеными» деньгами? Куда идти? Мирное время шло быстрее военного, вот уже и в новую Россию было не так просто попасть. Как говорится, «висят года, не сбросить, не продать»… И опять дрогнуло колесо Судьбы…
СНАБЖЕНЕЦ
Чего только не вытаскивает на свет человеческая память, когда подкрадывается «жареный петух»! А скажите, что нет? Без документов, не зная ни города, ни языка, в камуфляже и с пачкой долларов. И город – Ереван! А физиономия, обожженная морозными ветрами?
Давно замечено, что полиция всех стран очень не любит бродяг в армейских обносках. К счастью, прояснился в голове телефонный номер, оставленный случайным, но очень непростым знакомцем. Еще под Степанакертом Мадьяра как местную достопримечательность подвели к «представителю из Еревана». Тот «курировал» вопросы снабжения и, несмотря на явный авторитет, запросто пообщался с Мадьяром, оставив телефон. Да, вот так просто пообещал помочь, «когда это все закончится», то есть после войны. Они встречались несколько раз, и Мадьяр примерно понял, что у «снабженца» широчайшие связи в российской армии, а точнее, в той ее части, которая торгует оружием. И он был настоящим начальником! Договаривался о весьма серьезных вещах по спутниковому телефону, тут же сводил нужных людей, открыто говорил о своей выгоде. В то время еще не было мрачно-красивого звания «торговец смертью», да и для кого смертью, а для кого и жизнью. Это с какой стороны баррикад посмотреть.
«Судьба Евгения хранила…» «Снабженец» оказался в Ереване совершенно случайно и собирался «по делам в Европу». Мадьяр изложил ему ситуацию и тут же получил приглашение лететь в Белград.
– А паспорт? – невесело усмехнулся Мадьяр.
– Не вопрос, – отмахнулся «снабженец», – героев Арцаха у нас уважают!
Энергия «снабженца» не ведала преград: в фотоателье после короткого представления Мадьяру жали руки и денег за фото не взяли. В отделении милиции картина повторилась. Только Мадьяр немного напрягся от вида людей в погонах. Милиция все же… Однако после нескольких чашек чая и коньяка ему вручили советский паспорт с непривычным дублированием на армянском языке…
В Белграде за ужином в гостиничном кафе Мадьяр осторожно спросил, чем «снабженец» будет заниматься, когда закончится война? На столе появился автоматный патрон: «Смотри. Для тех, у кого есть заводы – это копейка. Для тех, кто воюет – рубль. Хранится вечно, расход – астрономический. У одних экономика и нужны деньги, у других политика и есть деньги. Эта мельница не остановится никогда».
Мадьяр, упорствуя, возразил: «Да когда-то же все это кончится? Нахлебаются крови… Вот тут, к примеру?»
«Снабженец» уверенно ответил: «Кончится здесь, полыхнет в России».
«Нам хватит Афганистана!» – возразил Мадьяр.
«Снабженец» с прежней уверенностью парировал: «Новая власть за Афган не ответчик. Она все спишет на Брежнева с Андроповым, на покойников. Ты отстал от жизни. Смотри: Чечня снова занялась, Молдавия, Осетия, Таджикистан, про Абхазию не забудь. На наш век войн хватит! А если случится по-твоему, то буду торговать мягкими игрушками. Всю жизнь мечтал».
Через несколько лет Мадьяр узнал, что «снабженец» реализовал свою мечту: наладил обширную торговлю игрушками из Китая. Правда, его два раза пытались убить, но он чудом остался жив.
А вот зачем он понадобился «снабженцу» в Белграде, Мадьяр узнал в этот же вечер, в уютном кафе, где так обманчиво благоухал бразильский кофе. В чем обман? Да в том, что кофе пахнет миром и крепкой любовью, ко всему прочему. А вокруг ни того, ни другого. И не только для Мадьяра.
ЗОРАН
«Снабженец» приподнялся, по-военному приветствуя сухощавого мужчину с явно офицерской выправкой. Представил Мадьяра русским героем Арцаха. Разговор серба и армянина шел на русском, и Мадьяр, внимательно изучавший кофейную гущу, быстро сообразил, что Зоран, так отрекомендовался новый собеседник, – офицер Югославской Народной армии, прикомандированный к войскам боснийских сербов. Суть вопросов, которые они принялись обсуждать в самых общих чертах, тем не менее позволяла сделать вывод о немалых полномочиях Зорана.
– Мне известны ваши затруднения, – внезапно меняя тему разговора, обратился к Мадьяру Зоран, – могу предложить достойное занятие и солидное вознаграждение после выполнения условий нашего договора. Вы мне понравились.
Мадьяр недоуменно посмотрел на него. Ведь между ними не было сказано ни слова. Однако условности были сняты благосклонным кивком «снабженца». И что тут возражать? Белград далек от Москвы…
– Солдат должен быть худым и зае…м, – засмеялся Зоран. – Простите за добрый русский мат – я на нем воспитывался в Москве. Кубинка… Знакомо? Три года. Да… Ты и есть такой солдат. Чтобы меня понял лучше, скажу так: есть одна армия, которой можно подражать в нашем случае – советская. Теперь о деле…
