— Коричневые в полосочку носки под стального цвета брюки не
годятся. Ванечка, оставь их в покое, я тебе подходящие подберу.
— Спасибо, солнышко, — обрадовался Иван Семенович. — Тогда
уж подбери и туфли.
Липочка подобрала и туфли. Несмотря на то, что супруг и сам
не мешкал, она помогла ему одеться, застегнула все пуговицы на пиджаке, то и
дело подбадривая ласковыми окриками:
— Поскорей, дорогой, опоздаешь. Опоздаешь!
Впервые в жизни Желтухин, собравшись впопыхах, вышел из дому
ненакормленным. Усовестившись, уже в спину ему Липочка сердобольно спросила:
— Ванечка, неужели и кофе не выпьешь?
— Некогда, солнышко, — не оглядываясь, ответил Иван
Семенович, бросая косой взгляд на дверь Глафиры.
К этой двери устремился он на цыпочках сразу же, как только
Липочка, облегченно вздохнувши, устремилась под кровать к Роману. К огромной
досаде ее он не спал, значит слышал что на кровати происходило. Какой ужас!
Пока Иван Семенович втолковывал заспанной Глаше где и как он провел ночь,
Липочка со слезами на глазах укоряла Романа.
— Видите, что вы со мной делаете, — восклицала она, имя
ввиду невообразимое количество секса, неожиданно свалившееся на нее (хоть и по
ее собственной инициативе).
— Сочувствую вам, — смущенно отвечал Роман. — Сочувствую, но
ничем помочь не могу.
— Что мне с вашего сочувствия? — вдруг рассердилась Липочка
и, топнув своей прелестной ножкой, потребовала:
— Немедленно вылезайте из-под кровати! Нам надо поговорить!
Роман заупрямился:
— Не могу, давайте так разговаривать.
— Не можете? Почему? — изумилась Липочка. — Сейчас-то вам
что мешает?
— Стесняюсь.
— Стесняетесь?!!!!!
Липочка была потрясена и легко понять ее потрясение: после
столь бурной ночи, казалось бы, стесняться уже и нечего, но он стесняется!
— С вашего позволения, поинтересуюсь: кого? Кого вы
стесняетесь?
— Разумеется вас, — ответил Роман. — Видите ли, я в одних
трусах. К тому же несвежих. Вы плохая хозяйка.
— Я плохая хозяйка? — ахнула Липочка. — Ну вы и наглец!
— Я наглец? Да под кроватью пыли полно.
— Полно пыли? Ложь!
— Если не верите, загляните.
Липочка заглянула и без прежней уверенности промямлила:
— Не так уж и много здесь пыли.
— Конечно, я ее вытер своими трусами, — пожаловался Роман. —
А теперь вы хотите, чтобы я в таком виде вам показался.
— Ночью вас вид ваш не слишком смущал, — ядовито заметила
Липочка.
— Ночью и без него хватало проблем, к тому же было темно.
Она сжалилась:
— Ладно, я дам вам свой халат.
— Спасибо, но я не влезу в него.
— Что же делать?
— Не знаю.
Слегка поборовшись с собой, Липочка наконец сказала:
— Хорошо, так и быть, дам вам Ванин банный халат. Надеюсь,
халат вас устроит?
— Разве у меня есть выбор? — в свою очередь поинтересовался
Роман. — Или вы решили, что мне нравится сидеть под кроватью?
— Не умничайте, а поскорей вылезайте, — бросая ему халат,
воскликнула Липочка.
— Неужели вы думаете, что я смогу натянуть на себя халат под
кроватью? Здесь слишком тесно, этот трюк мне не по зубам. Будьте любезны,
отвернитесь.
Липочка горестно вздохнула и покорно отвернулась. За ее
спиной послышалась возня, шуршание и скрип кровати.
— Ох, как я вам завидую! — воскликнул Роман, располагаясь на
супружеских одеялах и блаженно раскидывая ноги и руки. — Как здесь мягко, как
широко. Не удивительно, что так часто дурные мысли в голову лезут…
Наткнувшись на гневный Липочкин взгляд, он осекся и
промямлил:
— Простите.
— “Простите”? Бессовестный наглец! Я самоотверженно вас
спасала, и вот она благодарность. “Дурные мысли”. “Лезут”. “В мою голову”! Вы
что, глумитесь?
Пухленькие ручки взмыли и уперлись в бока; Липочка грозно
двинулась на Романа:
— А ну вставайте! Ишь, разлеглись! Сейчас же признавайтесь
кто вы и как попали в мою квартиру?
Он закричал:
— Клянусь, не помню!
— Не помните? Ха-ха! Сейчас вы быстро все вспомните! Нахал!
Чем попрекает меня! Надо было вас на мое место поставить! То есть положить!
— Нет! Ни в коем случае! — вскакивая с кровати и забиваясь в
угол, завопил Роман. — Я несчастный человек! У меня память отшибло!
Липочка смягчилась, перестала наступать и продолжила лишь с
легким укором:
— Из-за вас я Ваню своего из дома вытолкала чуть ли не
взашей, неумытого, кое-как одетого, голодного.
— Он ночью кролика ел, — поспешно напомнил Роман и с обидой
добавил: — А у меня за сутки крошки не было во рту, если не считать дурацкого
песочного торта, который терпеть не могу.
— Так это вы слопали мой торт? — изумилась Липочка. — И еще
жалуетесь! Жаль, что не может этого слышать Глафира. Шизанутой обозвала она
меня. Значит и полотенце вы намочили?
— Должен же был я помыть липкие руки, — оправдался Роман. —
Я испачкал их в креме.
— А кто вас заставлял лопать мой любимый торт, когда в доме
имеется холодильник, полный продуктов?
— Вы слишком плохо думаете обо мне: я не вор и не лазаю по
чужим холодильникам.
— Ну конечно, — усмехнулась Липочка, — вы не вор, однако мой
торт со стола умыкнули. Бедная Глаша обалдела, когда я начала корить ее.
— Торт совсем другое дело. Я был голоден…
— Послушайте, но торт мы ели после обеда. Так вы здесь
давно? — прозрела Липочка.
Роман смутился:
— Ну, не так уж и давно. Всего лишь сутки.
Липочка обрадовалась:
— Ага! Значит память к вам вернулась! Или и не пропадала
совсем! Врун! Обманщик! Сейчас же признавайтесь кто вы и почему залезли ко мне
под кровать?
— Нет, этого я вам сказать не могу, — твердо ответил Роман,
и Липочка рассвирепела.
— Ах вы наглец! — закричала она, набрасываясь на него с
кулаками. — Я из-за вас страдала всю ночь, а вы голову мне морочите?! Вот вам!
Вот! Вот!
