— Вы же еще не пробовали, — кокетничая, усмехнулась Липочка.
— Вижу, что вкуснотища!
Он взял ложку и хотел окунуть ее в кашу, но Липочка
вскрикнула:
— Слышите?
Роман, как овчарка, повел крупным ухом:
— Нет.
— Шорох какой-то. Может это с балкона?
— Перестаньте, — рассердился Роман. — Балкон отсюда далеко
да и шума я никакого не слышу. Нам нечего бояться. Ночью оттащим бандита на
помойку, там ему место. И баста.
— А если узнают, что я убила его? — поеживаясь, спросила
Липочка.
— Как узнают? Даже я этого не видел.
Она успокоилась:
— Ну, кушайте, кушайте.
Роман снова с наслаждением потянул над кашей носом:
— Уфф, вкуснотища!
Но едва он занес над тарелкой ложку, как Липочка,
содрогаясь, закричала:
— Прячьтесь! Мой Ваня пришел!
На этот раз она не ошиблась: из прихожей явственно
доносились звуки ковыряния ключа в замке.
— А-аа, черт возьми! — Роман с досадой хватил о стол ложкой
и помчался под кровать.
Глава 11
По причине недостатка мужских сил Иван Семенович отменил
“командировку”. Он вернулся домой усталый и злой, как черт на третий день конца
света. За несколько часов Ниночка так его умотала, что бедняга еле держался на
ногах.
“Эдак никакая каша не поможет, — горько размышлял он,
зверски ковыряя ключом в замке. — Что за ненасытные бабы? Если сейчас и Липка
закричит “я твоя, я твоя”, точно наложу на себя руки”.
Замок поддался наконец, дверь открылась. Липочка, как
обычно, уже встречала мужа в прихожей.
— Ванечка! Ты приехал! — радостно бросилась ему на шею она.
— Точнее, никуда не уехал, — проворчал Иван Семенович,
опасливо отстраняя жену и на всякий случай сообщая: — Устал, как собака. Все
плохо, все плохо, — посетовал он, вспоминая фиаско с секретаршей, совсем не
высший пилотаж с Ниночкой и стоящую в очереди Глафиру.
— Ты голоден, дорогой? — сочувственно поинтересовалась
Липочка.
Желтухин вздрогнул. Не от вопроса, скорее от мрачных мыслей:
— А? Что? Голоден? Нет. Чаю, может, попью.
— Чаю? Да, конечно, сейчас заварю, — захлопотала Липочка.
Пока муж мыл в ванной руки, она успела и чайник включить и
смотаться в спальню к Роману.
— Муж пришел, — прошипела она ему под кровать. — Сидите
тихо.
— Будто здесь можно сидеть. Вы же сказали, что муж в
командировке.
— Командировку отменили. Говорю вам, Ваня вернулся.
— Надеюсь, на этот раз не в одних трусах, — ядовито заметил
Роман, но Липочка его уже не слушала.
Она поспешила на кухню. И очень вовремя, Иван Семенович, не
выходя из глубокой задумчивости, покинул ванную и чинно проследовал пить свой
чай.
Присев за стол, он неожиданно увидел тарелку с манной кашей,
подумал: “Очень кстати”, — и, крякнув, быстро слопал все под чистую.
Липочка не поверила своим глазам.
— Ванечка, ты же говорил, что не голоден, — напомнила она.
Иван Семенович вдруг рассердился и спросил, кивая на пустую
тарелку:
— А кому, тогда, ты это навалила?
— Тебе, мое сокровище, тебе, — смущенно заверила Липочка,
изумляясь с чего вдруг так изменился Ванечкин вкус.
— Мне? Ну так тогда и не спрашивай.
Он вытер губы и, зевая на ходу, пошел в спальню. Липочка,
гадая как быть с супружеским долгом, торопливо посеменила за своим сердитым
Ваней. Теперь, после дружеского сближения с Романом, ей меньше всего хотелось
вступать в отношения с мужем едва ли не на его глазах. Теперь ей (почему-то)
вообще этих отношений не захотелось. Ей и раньше не слишком хотелось, но раньше
она была покорная жена, обремененная супружескими обязательствами. Поэтому
Липочка, чтобы угодить своему ненаглядному Ване, прилежно изображала в постели
рвение…
Теперь же у нее появились обязательства и перед Романом.
Первое из них: соблюдать образ идеальной женщины. А разве станет идеальная
женщина исполнять свой супружеский долг при свидетелях? Нет, не станет.
Ответив на этот простой вопрос, Липочка окончательно решила
нарушить семейную традицию.
— Ванечка, — останавливая мужа на пороге спальни, смущенно
прошептала она, — ты не обидишься, если я скажу, что у меня критические дни?
— Что-о? — взревел Желтухин.
Он не верил своим ушам. Вот так удача! Повезло так повезло!
— Солнышко мое, — вмиг обретая хорошее настроение,
воскликнул он, — конечно же не обижусь. Здоровье твое превыше всего. Лечись на
благо нашей семьи, а я подожду.
На этой пафосной ноте супруги в постель и легли. Липочка,
вымотанная предыдущей ночью, мгновенно заснула, а вот Иван Семенович
безрадостно обнаружил, что сна у него ни в одном глазу.
“Да что же со мной происходит? — удручился он. — Раньше
спал, как убитый, а теперь все расстроилось. Придется верблюдов считать”. На
тысяча первом верблюде Желтухин не выдержал и разбудил жену:
— Солнышко, со мной трагедия приключилась.
— Какая?
— Заснуть не могу.
Липочка, не просыпаясь, встала с кровати, вышла в прихожую,
раскрыла сумочку, достала пилюлю, проследовала в кухню, прихватила стакан воды
и вернулась к мужу. Положив на тумбочку таблетку и поставив рядом стакан, она
сказала:
— Вот, Ваня, прими лекарство. Сон сразу восстановится.
И, рухнув в кровать, отключилась.
Иван Семенович, вздыхая, горько задумался: “Неужели это
импотенция? Говорят, времена наступили такие, что уже и молодых она не щадит.
Так и есть, иначе с какой такой надобности гомосексуализм в моду вошел? Потому
и вошел, что практически в женщин превратились молодые мужчины через импотенцию
эту, мать ее так…”
Под эту грустную сурдинку он выпил воды и откинулся на
подушку. Но сон не шел. Не шел и не шел. Пришлось снова считать верблюдов. На
пятисотом верблюде Желтухин не выдержал и разбудил жену:
— Солнышко, не помогает.
— Ничего, сейчас мы тебя отключим, — пообещала Липочка.
Не просыпаясь, она встала с кровати, на автопилоте прошла в
прихожую, раскрыла сумочку, достала пилюлю, проследовала в кухню, прихватила
стакан воды и вернулась к мужу. Положив на тумбочку таблетку и поставив рядом
стакан, она сказала:
