“Стоп! А зачем нам разлучаться? — вдруг подумала она. — Ему
же нечего теперь бояться. Вот вместе и поедем. Письма возьмем… Заодно и шубку
свою прихвачу. Она, хоть искусственная, но почти новая. Хотя, нет, шубку мне
Ваня подарил. Пускай остается его загогулине”.
С этим решением Липочка повернула обратно, осторожно открыла
дверь и, собираясь сделать Роману сюрприз, на цыпочках прокралась в прихожую.
Ох, как выскочит сейчас она, как он обрадуется, как подхватит ее, как закружит…
Но с кем он там разговаривает?
— Да, дельце я ловко обтяпал, — услышала она довольный голос
Романа. — Отомстил. По самому высшему разряду отомстил этим скотам. А Желтухину
даже рога наставил. Больше скажу, я увел у него жену. Не веришь? Что — не может
быть? Что — домоседка? Да она в меня влюблена. Влюблена, как кошка. Что дальше?
Это уже не так важно. Дальше посмотрим. Главное, что теперь мы в расчете…
Закончить свою мысль он не успел; Липочка вскрикнула и схватилась
за сердце. Роман оглянулся и побледнел:
— Олимпиада, ты неправильно меня поняла. Сейчас я все
объясню…
Она покачала головой и с обреченным спокойствием промолвила:
— Нет, не надо, спасибо. Я все поняла.
— Черт возьми! — он в ярости швырнул телефон на пол и
принялся топтать его ногами, приговаривая: — Дернул меня черт звонить! Дернул
меня черт за язык!
— И очень хорошо. Зато теперь я могу объяснить вашу
предельную настойчивость, — сказала Липочка и направилась в прихожую.
— Куда ты? — в отчаянии закричал Роман. — Олимпиада,
вернись!
Она приостановилась и спокойно сказала:
— Видимо, подлецы все мужчины. Тогда уж лучше я вернусь к
Желтухину. Он — известное зло.
Ее сообщение окончательно вывело из равновесия Романа.
— Хочешь улизнуть к своему Ване? — в бешенстве закричал он.
— Придираешься? Ищешь причину? Что ж, беги! Ты ничем не лучше Загогулиной! А
еще говорила, что я тебе нужен! Значит врала? Врала!
— Почему врала? — рассмеялась Липочка. — Всего лишь шутила.
Как ты пошутил про рога. Ведь между нами ничегошеньки не было.
Скрывая слезы, она выбежала из квартиры.
— И прекрасно, — донеслось ей вслед. — Ты права, надо
выбирать известное зло. Я тоже вернусь к своей Загогулине. Тьфу, — сплюнул он и
тут же поправился: — К Загогулиной и вернусь. Известное зло…
Глава 33
Униженная и раздавленная, Липочка вернулась домой. Она не
знала как жить дальше. Сунулась к Глаше, но пьяный Пончиков, зачем-то важничая,
сообщил, что супруга отсутствует и вернется не скоро. Возможно даже через год,
если вообще вернется.
“Что же мне делать?” — растерялась Липочка и с болью в
сердце почувствовала, что ей сильно не хватает совета Романа. Рядом с ним,
умным и уверенным в себе, все было просто и ясно.
“Но Роман, это миф, иллюзия, — подумала она, — а мне, слабой
и беспомощной, остается одно: дожидаться своего Ивана”. Желтухин явился через
три дня. Упал перед женой на колени и зарыдал:
— Прости меня, солнышко. Глашку я бросил. Точнее, она меня
кинула. Со всеми моими бабками сволочь сбежала.
— Так ты изменял мне и с Глафирой? — поразилась Липочка и
подумала: “Зачем я спрашиваю? Какая разница? Одной изменой больше, одной
меньше…”
Но Желтухин отнесся к ее словам серьезно и начал каяться:
— Да, изменял. И не суди меня строго: бог уже наказал меня
за это с предельной жестокостью. Я нищий. Подлая Глашка до нитки меня ободрала.
— Но где она? — встревожилась за подругу Липочка.
— Хотел бы и я знать. Пончиков говорит, что дернула за
границу, но ее видели в Москве.
Желтухин обхватил ладонями свою лысую голову и, раскачиваясь
из стороны в сторону, по-бабьи заголосил:
— Ай, денежки мои денежки! Все украла! Все!
— А как же Загогулина? — поинтересовалась Липочка.
— И ее денежкам тоже хана! Их тоже Глафира прихватила!
— Все ясно. После этого Загогулина тебе ручкой помахала и
вернулась к своему Роману, — догадалась Липочка и от обиды прикусила губу.
Желтухин опешил:
— А ты откуда знаешь?
— Ваня, не такая я дура, как ты привык обо мне думать. Я
прощаю тебя и ругаться не буду, но совсем не потому, что люблю тебя, а потому,
что ты мне безразличен. И впредь, когда соберешься мне на уши новую вешать
лапшу, вспомни мои слова: я поверю всему, лишь бы не замечать того, что ты
мужчина. Для меня ты — диван и карман. И все. И хватит. Иди кушать.
И они стали жить по-старому. Как казалось Ивану. Липочка же
теперь ясно понимала, что мужа она никогда не любила, но зато почти мгновенно
полюбила Романа. И любит до сих пор, несмотря на его предательство.
“Как странно, — в который раз размышляла она, — почему я его
люблю? Он же ничем не лучше Ивана. Выходит, я безнравственная, раз подлеца
забыть не могу?”
Время шло. Дни складывались в недели, недели — в месяцы… А
Липочку мучал один и тот же вопрос: “Если Роман подлец, почему я забыть его не
могу?” Этот вопрос не давал ей покоя до тех пор, пока Липочка не нашла на него
ответ. “Роман не подлец, — решила она. — Просто он человек, а человек слаб.
Желтухин подло с ним поступил, он его не только ограбил, но и предал, обидел,
вот Роман и решил отомстить. Чем это плохо? Разве он виноват, что меня не
любит? Разве он виноват, что я полюбила его?”
И с этого момента у Липочки появилось одно лишь желание:
увидеть его хотя бы на миг, на минуту… Зачем? Липочка не знала, но очень уж
болела ее душа. Когда боль стала нестерпимой, Липочка не выдержала и,
принарядившись, отправилась в офис Романа.
“Он будет сидеть за столом в своем огромном кабинете, —
представляла она, — а я войду, на него посмотрю и, ничего не спрашивая, уйду.
Или нет, спрошу. “Как ты поживаешь со своей загогулиной?” — спрошу я. А еще
лучше скажу: “Привет загогулине!” Так, фантазируя, она вошла в холл офиса и
заявила охраннику:
— Я к Семенову.
— К какому Семенову? — удивился тот.
Липочка растерялась:
— Ну, не знаю, к директору или как он там называется?
Короче, к самому главному здесь!
— Главный у нас Титяев, а Семенов давно уж отсюда съехал со
всей своей компанией, — усмехнулся охранник.
— И куда?
— Не знаю. Адреса он не оставил.
Липочка была потрясена: где же его искать? Она по-прежнему
не знала “зачем?”, но в том, что искать надо обязательно, у нее уже не было
сомнения. Этим же вечером она украдкой спросила Желтухина:
