2. Сотрудничество с военными союзами с целью военной подготовки запрещается. Игра в солдатики — не дело военных союзов, они должны заниматься поддержанием воинского духа и физической подготовкой.
3. Вблизи демилитаризованной зоны на Западе и в самой зоне военные приготовления всякого рода запрещаются. Если мы хотим избавиться от ИМКК, то нужно сделать так, чтобы ей не к чему было придраться.
Нельзя, однако, забывать, добавил Шлейхер, что, в конце концов, и процессы по делам о государственной измене для ИМКК являются доказательством того, что у нас осуществляются нелегальные мероприятия. Нынешние определения уголовного кодекса позволяют привлекать к ответственности за нелегальную деятельность только в том случае, если публикации о ней основаны на доказанных фактах. Если же они базируются на слухах, в основе которых могут лежать даже намеренно искаженные факты, то уголовное преследование исключается.
Шлейхер сказал, что, к сожалению, многие мероприятия традиционных военных союзов, особенно речи, которые произносятся на собраниях, дают обоснованный повод для жалоб. Если мы хотим поддерживать традиции старой армии — а мы хотим и должны делать это, сказал он, — то соответствующим военным инстанциям необходимо откровенно поговорить с устроителями, председателями традиционных союзов. В современных условиях монархические демонстрации совершенно бессмысленны и только вредят нам.
Будем надеяться, что в ближайшее время обстановка нормализуется до такой степени, что в будущем чрезвычайное военное положение больше не понадобится. Штыками, может быть, и можно иной раз преодолеть политический кризис, но управлять при помощи штыков нельзя. Это важнейший урок из последнего чрезвычайного положения, которое уже давно пора бы отменить. Если войска используются для внутренних нужд, чтобы предотвратить попытки переворота или гражданскую войну, то они должны действовать быстро, внезапно и иметь четко очерченные задачи. В соответствующих округах все руководство должно быть сосредоточено в руках компетентного командующего войсками, ему должны быть подчинены как полиция, так и «Техническая помощь». Длительное использование войск для внутренних нужд, равно как и вмешательство войск в вопросы управления, только подтачивает силы, и этого следует избегать.
Затем Шлейхер перешел к уже известным мне трем программным пунктам, которых он придерживался с конца 1918 года и до конца своей политической карьеры. События 1923 года, говорил Шлейхер, снова доказали, что необходимо и впредь всеми силами укреплять государственный авторитет, авторитет рейха по отношению к землям. Домогательства земельных правительств расширить полномочия, как показал опыт 1923 года в Саксонии, Тюрингии, а также в Баварии, следует категорически отклонять. Крайне необходимо усилить влияние рейха на судебно-правовые вопросы, а также в области культуры, в частности, в школьном деле, где земли все еще пользуются широкими правами. Не следует, однако, спешить. Надо выяснить, насколько успешным может быть стремление реформировать государственный строй с целью укрепления авторитета рейха. Впрочем, дальнейшему упрочению рейха будет значительно содействовать укрепление рейхсвера. Рейхсвер одним только своим существованием содействует этой цели.
Неизменное требование начальника Главного управления сухопутных сил о том, что солдат должен повиноваться, действительно и на будущее, продолжал Шлейхер. Но нам придется еще больше заботиться о том, чтобы войска понимали также смысл наших приказов и распоряжений. Ответственным за это должен быть командир части.
Самой срочной задачей является оздоровление экономики. Однако рейхсвер не имеет к этому прямого отношения, если только он при выполнении своих задач не оказывается связанным с экономикой. Что касается предпринимателей, то для них дело заключается прежде всего в наращивании капитала, особенно при помощи рационализации. Это поможет модернизировать промышленность и выпускать больше экспортной продукции. А это необходимо для покрытия импорта, для уплаты репараций, а также для обеспечения потребностей рейхсвера.
Если со стороны предпринимателей замечается стремление посягнуть на восьмичасовой рабочий день, социальное обеспечение, выплаты по болезни и пособия безработным, то следует сказать, что мы не можем позволить, чтобы были столь натянутые социальные отношения, какие существовали раньше. От этого, в основном, зависит спокойствие внутри страны и тем самым укрепление государственного авторитета.
Что касается внешней политики, то речь идет об освобождении Германии от оков Версальского договора. Это требует большого терпения, сказал Шлейхер. С одной стороны, должны быть созданы сносные отношения с нашими партнерами по договору, а с другой — во всем, что касается соглашений с западными державами, следует считаться с резкими столкновениями между правыми и левыми. Не так уж сложно шуметь по поводу Версаля, как это делают правые, заявляющие, что они не признают Версальского договора и что Германия не может платить репарации. Необходимо прежде всего, чтобы диктат и санкции прекратились и чтобы переговоры велись на основе равенства. Задача заключается в постепенном восстановлении суверенитета на всей территории рейха. Сперва надо добиться оставления французами Рурской области. А потом надо постепенно установить сроки очищения трех оккупированных зон левобережья Рейна.
Ближайшая военная цель состоит в том, чтобы как можно скорее добиться роспуска ИМКК. В остальном же следует выждать, как будут идти дела в области разоружения, осуществить которое обязались западные державы. Впрочем, не следует тешить себя иллюзиями в этом отношении.
Касаясь комплекса вопросов, связанных с Версальским договором, Шлейхер заметил: это иллюзия, что правые, особенно члены Немецкой национальной партии, надеются добиться отмены важнейших статей договора, требуют отмены договорной статьи, возлагающей всю вину за развязывание войны на Германию. На это союзники не пойдут. Для Германии было бы важнее добиться облегчения некоторых экономических условий договора, например, репарационных.
В заключение Шлейхер дал характеристику отдельным партиям и пояснил их отношение к рейхсверу. Шлейхер отнес к политически действенным силам также профсоюзы и военные союзы.
Если подходить поверхностно и формально, то, конечно, можно видеть в них одних действенные политические силы, как это имеет место у Шлейхера. Такая точка зрения не способствует правильному пониманию эволюции Веймарской республики, закончившейся ее гибелью. Важнейшими политическими силами, остававшимися, однако, чаще всего в тени, были Имперский союз германской промышленности, Объединение немецких работодателей, Имперский земельный союз и близкие к ним организации, равно как и крупные банковские союзы, то есть группы, которые в силу их экономического положения и мощи были весьма влиятельными, хотя между ними и внутри групп также было немало противоречий. Эти экономические союзы имели в большинстве партий своих представителей, являвшихся к тому же депутатами рейхстага. Если рассматривать вопрос широко, то они были агентами тех же кругов, которые в войне 1914–1918 годов стояли за проводившейся Верховным командованием политикой аннексий.
Углубившиеся во время войны социальные противоречия давали себя знать в период Веймарской республики все ощутимее. 1923 год особенно ясно показал, что немецкий народ разделился на две непримиримые группы. На одной стороне политической арены находились рабочие и вместе с ними левобуржуазные силы Германии, которые хотя и находились под влиянием фактора поражения, но все же благодаря укрепившейся демократии стремились к мирному сотрудничеству со всеми народами; правые называли их «ноябрьскими преступниками». На другой стороне арены находились силы промышленности, банковского капитала и крупнопомещичьего сельского хозяйства, снова получившие возможность в решающей степени влиять на государство. Эти силы материально поддерживали нацистов и военные союзы. Они создали свои ударные отряды и претендовали на то, что только они представляют национальные интересы Германии. Подчас совершенно открыто, а иногда скрытно, окольными путями они взяли курс на реванш, на то, чтобы попытаться осуществить свои захватнические планы военными средствами. Снова на повестку дня был поставлен вопрос о войне и мире, хотя Германия в военном отношении была обессилена. Реакционные круги вели борьбу не на жизнь, а на смерть против немецких рабочих масс и всех миролюбивых немцев, которые мешали осуществлению их цели. Силы реакции и прогресса боролись друг с другом из-за того, в каком направлении повести за собой немецкий народ.
