Тюрингия, Саксония — мы ехали все дальше на восток. Уже появились новые слухи: Россия разрешила проехать нам по своей территории для охраны Бакинских нефтепромыслов. Слух этот держался крепко. Когда утром мы проснулись в кабинах наших машин, то мы ехали уже по Западной Пруссии, по прекрасной озерной области. Последние километры мы преодолели на своих машинах и наконец остановились в маленькой деревне. Я с Бфиффом, Миком и Буви разместился на квартире у доброжелательных крестьян. Кривоножка тоже присоединился к нам, и наша французская компания, таким образом, была в полном составе. «Бордо» мы привезли с собой в огромных количествах, и тут началась оживленная меновая торговля — меняли вино на гусей. Из окрестных озер мы сами ловили рыбу. Рай, да и только!
В эту местность постоянно прибывали новые, вооруженные по штату военного времени части. Две великолепных поездки в Кенигсберг и Мариенбург увенчали наше пребывание в Пруссии. От Мариенбурга было совсем недалеко до Ризенбурга, родного города Буви. Но не было никакой возможности отлучиться из части. Мы сочувствовали ему, потому что там жили не только его родители, но и девушка модельной внешности по соседству. Он даже не мог сообщить о месте своего нахождения, чтобы они могли приехать к нему! Черт возьми, это уже полный идиотизм!
Через несколько недель мы отправились дальше на восток, на самую литовскую границу. Нашу роту разместили на большом конном заводе. Остальной батальон расположился в окрестностях по конюшням и хуторам. Опять появился новый слух: Советский Союз на 25 лет уступит Германскому Рейху Украину для сельскохозяйственных потребностей. Взамен Германия поможет Советскому Союзу в развитии промышленности. А мы в этом будем участвовать в качестве войск для обеспечения порядка. Мы просто ухватились за этот слух, и любой признак использовали для его подтверждения.
Наступили жаркие деньки июня 1941 года. Никакой особой служебной деятельности не было. Никто не должен был покидать расположения роты. Автомобили были полностью загружены и подготовлены к маршу. Все, что не относилось напрямую к полевому снаряжению, было погружено на отдельный грузовик. Кроме карабинов и пулеметов, каждый должен был иметь при себе штык, лопату, противогаз и штурмовое снаряжение. Последнее особенно сильно нас тревожило и постепенно заставляло сомневаться в правдивости слуха.
Для чего нам для выполнения задач по охране порядка тяжелые минометы, тяжелые полевые гаубицы, машины ВВС, подход которых мы наблюдали? Война с Советским Союзом исключена, у нас же с ним заключен договор о ненападении! Но куда же нас тогда отправят воевать? Значит, все же задачи по охране бакинских нефтепромыслов? Война против России в любом случае исключена, она же простирается аж до самого Берингова моря!
На конном заводе жизнь шла по-прежнему. Кобылы с жеребятами паслись на выгонах, чистокровные тракенские жеребцы крыли породистых лошадей, производя новую жизнь.
От дневной жары и изрядно выпитого бордоского вина повалившись вечером на солому, мы тут же засыпали. Мик, Буви и Бфифф еще нерешительно продолжали сидеть на своих стальных шлемах. Рядом сидели товарищи и пели под аккордеон. Через широко открытые раздвижные ворота нам было видно светлое ночное июньское небо. Мы на вершине лета, скоро дни снова станут короче, а ночи станут прибывать, чтобы после созревания и сбора урожая снова усыпить природу к зиме.
К поющим присоединились работники имения. Шума и веселья прибавилось. Когда пара тирольцев начала плясать чечетку, мы тоже присоединились к развеселившемуся народу.
Вдруг хлопки в ладоши были прерваны резким свистком. Что бы это значило в столь поздний час?
Вокруг было тихо. Пугающе тихо. Мы почувствовали, что сейчас что-то произойдет. Сейчас все прояснится. Теперь будет принято решение: мир или война на этой стороне Германии. Смерть или жизнь для многих — для большинства из нас.
Дежурный унтерфюрер потребовал от работников имения покинуть расположение роты. В наступившей тишине раздался голос унтершарфюрера:
— В 22 часа, то есть через десять минут, общее построение батальона для зачтения приказа фюрера на просеке за задней стеной имения. 4-й роте строиться немедленно!
Те, кто расположился уже для сна, с руганью стягивали с себя спортивные костюмы и переодевались в серую полевую. На бегу застегивали поясные ремни и надевали головные уборы.
В 22 часа батальон открытым каре стоял перед своим командиром. К тому времени уже стемнело. На проселочной дороге остановилась машина — это приехал командир полка. Командир батальона доложил ему, последовали краткие приветствия офицеров. В синем освещении замелькали белые листы бумаги.
— Первый батальон! Товарищи! Моя задача — довести до вас приказ фюрера! — Последовала пауза, напряжение нарастало, кровь стучала в ушах.
«Приказ фюрера от 21 июня 1941 года. Солдаты Восточного фронта!
Подавленный тяжелыми заботами, обреченный на многомесячное молчание, я решил, что пришел час, когда я с вами, мои солдаты, могу говорить открыто. На нашей границе стоят 160 русских дивизий. В течение многих недель постоянно происходят нарушения этой границы, не только у нас, но и на Крайнем Севере, и в Румынии. Уже русские дозоры выдвинулись на немецкую территорию, и их удалось отбросить назад только после длительного боя.
В этот момент, солдаты Восточного фронта, осуществляется развертывание, крупнейшее по своему размаху и охвату, из тех, что когда-либо видел мир. В союзе с финскими дивизиями стоят наши товарищи с победителями Нарвика на Северном Ледовитом океане.
На Восточном фронте стоите вы. В Румынии на берегах Прута до его впадения в Черное море объединились немецкие и румынские солдаты под командованием руководителя государства Антонеску. Если этот крупнейший фронт мировой истории выступит теперь, то это произойдет не только для того, чтобы создать предпосылки для окончательного завершения крупнейшей войны вообще или для защиты стран от угрозы, возникшей в данный момент, но и чтобы спасти всю европейскую культуру и цивилизацию.
Немецкие солдаты! Тем самым вы вступаете в жестокую и ответственную борьбу. Так как судьба Европы, будущее Германского Рейха, существование нашего народа находятся отныне только в ваших руках.
Да поможет нам всем в этой борьбе Господь Бог!
Адольф Гитлер».
«Солдаты Восточного фронта!» Солдаты Восточного фронта. Это война с Советским Союзом! Приказ фюрера звучал в моих ушах: 160 дивизий Красной Армии у немецкой границы! Большевистская опасность, которую следует устранить раз и навсегда! Вся судьба нашего народа и всей Европы только в наших руках!
Ни радости, ни воодушевления, ни радостного предвкушения борьбы. Только возмущение коварством русских, которые пытаются использовать нашу борьбу с Англией, чтобы напасть на нас с тыла. Мы думали, что другого решения не существовало, кроме как идти в наступление, пока превосходство врага не стало еще больше и всякая борьба с ним полностью не потеряет смысл. Еще была надежда, молниеносными ударами удержать в рамках этого колосса, объединяющего Европу и Азию.
