На обед мясо с картошкой и подливой, очень вкусно.
Над нами все время кружат фанерные бипланы русских.
К полудню от ремонтников возвращается Таузенд, на его тяжелую бронемашину установили новый движок.
Еще примерно с полчаса пишу, потом перебираюсь в машину Таузенда. Отныне она станет моим домом.
В 15.30 снимаемся с места, с нами едет еще какой-то офицер медицинской службы.
Над дорогой клубится пыль. Солнце палит, пыль забивает глаза. Куда ни глянь, повсюду колонны: справа, слева, даже рядом с дорогой по полям катят. Все время слышится стрельба.
Проехав около 30 километров, оказываемся у покрытой лесом горной цепи, за ней виднеются горные вершины Кавказа. Располагаемся в необъятном фруктовом саду. Нашему примеру следуют и еще несколько колонн.
Первым отрываю себе окопчик.
Привозят почту и тут же раздают. На ужин: сливочное масло, хлеб, сигареты и мелкие яблочки.
Едим, пока не стемнело, после чего оборудуем места для ночлега в бронемашине. Вдвоем можно уместиться.
Прилетает несколько русских бипланов, но наши зенитчики обрушивают на них шквальный огонь, и русские предпочитают убраться подобру-поздорову. Сажусь в машину и пару часов читаю при свете, затем ложусь спать.
26 сентября 1942 г
Спал в эту ночь прекрасно, было тепло, я даже не замерз, как в последние ночи. Уже в 6 утра я на ногах, чуть позже поднимаю охранение.
Всю первую половину дня очищаю бронемашину от грязи и пыли, кое-где слой пыли доходит до 3 см. Такого еще видеть не приходилось — ничего подобного с моей прежней бронемашиной не случалось. Даже оружие в такой грязи, что и не поймешь, что это — пулемет или кусок бревна.
Время от времени дают о себе знать «катюши». Иногда их снаряды ложатся совсем неподалеку. Постоянно ведет огонь и наша артиллерия, причем далеко не одна батарея.
Мы снимаем рацию и антенну с машины Рипа и переустанавливаем на нашу.
На обед капустный суп. Нашей полевой кухне приходится 15 километров ездить за водой.
Во второй половине дня снова оттираю от грязи бронемашину, в особенности налегаю на брызговики.
Теперь у меня водителем Гроссе, а Бенцель — радист и водитель заднего хода. Так что команда обновилась полностью.
Во второй половине дня непрерывно палит артиллерия. Ведут огонь и тяжелые минометы, расположенные где-то левее. Мимо следует батарея 21-см дальнобойных орудий. Да, чего здесь только не насмотришься!
Сажусь за пристроенную на броне доску, она служит мне письменным столом, и пишу дневник, за который давно не садился.
Между тем мало-помалу смеркается, потом сообщают, что, мол, мне предстоит сегодня стоять в охранении. Дежурным сегодня заступает унтер-офицер Пфайль. Нам приказано вырыть и окопчик.
Я за 10 минут отрываю окопчик для ночевки глубиной в 2 штыка и кладу в него вещи. В 18 часов заступаю в охранение. Уже совсем стемнело. Выставляем по 3 человека на пост.
Из фруктового сада доносится передаваемая по радио музыка, иногда постреливают артиллеристы, и наши, и русские. Внезапно заслышав характерный вой русских реактивных минометов — «катюш», — бросаемся в окопы. И вовремя, потому что в нескольких сотнях метров от нас остервенело рвутся снаряды. В воздух взлетает грузовик с боеприпасами, что-то где-то горит.
В 19 часов укладываюсь в окопчик, слушаю музыку.
В 20 часов снова на пост. Взошла луна. Меня вызывает командир и велит поднять всех в 22 часа, потому что в 22.45 мы снимаемся с места.
Ставлю в известность всех командиров разведгрупп. Без нескольких минут 22 часа охранение поднимает личный состав роты.
Мы проворно рассаживаемся по машинам, укладываемся, и тут как раз команда «Выступаем!». Мы медленно поднимаемся по горной цепи.
Где-то вдалеке падают бомбы, видны вспышки снарядов четырех «катюш», всего я насчитал около 80 разрывов. Похоже, русские попали в цель — что-то сильно горит.
Проехав километров 8, съезжаем в балку — там предстоит разместить бронемашины нашего батальона. Рота находится где-то впереди. Пробираемся на наших тяжелых бронемашинах через густые, как джунгли, заросли кустарника, ставим машины и маскируемся, оставив по обе стороны машины свободное пространство для доступа к люкам.
Луна скрылась за облаками, стало совсем темно.
Полчаса спустя меня вызывает унтер-офицер Пфайль, собираю вещички, прихватываю автомат и отправляюсь на поиски нашего охранения.
Балка заканчивается крутым обрывом, взбираюсь на него и обнаруживаю наших ребят из охранения.
На обратном пути мы каким-то образом умудрились заплутать.
Страшно рад, когда минут 20 спустя укладываюсь на оставленной позиции. Там даже койка откуда-то взялась. На посту стою с 4 до 6 утра, густой туман, и в 20 шагах ничего не разберешь.
По пути у воронок натыкаюсь на тела двух погибших русских. А воронки-то от мин наших 6-ствольных минометов.
27 сентября 1942 г
Воскресенье, хоть и у подножия Кавказа, хоть и вдали от дома, но все же воскресенье. Еще задолго до 6 утра над нами начинают кружить русские бипланы — скорее всего, тоже заплутавшие в тумане.
В 5 часов разбудил лейтенанта Грисхайма, ему вместе с 4 бойцами предстоит ехать в разведку.
Но поскольку туман пока что не рассеялся, отъезд откладывается.
Воздух пропитан сыростью. Туман такой, что ни зги не видать — стоишь себе, как дурак, и не знаешь, что делать.
Приношу из полевой кухни чай, съедаю хлеба с медом.
Снова появляется унтер-офицер Пфайль — на сей раз нам приказано стоять в охранении. Я быстро забираю свой автомат, три рожка патронов, пистолет, каску и иду искать унтер-офицера Пфайля, который уже направился туда, где предстоит заступить на пост.
Я иду тем же путем, что и ночью, до пересечения тропинок, где лежат убитые русские. Но Пфайля не обнаруживаю.
Прохожу еще метров 200, там встречаю сидящего за пулеметом Хартунга. Оказывается, унтер-офицер Пфайль направился еще дальше.
К нам случайно заехали три грузовика — водители тоже заблудились. Указываем им, как выехать.
Мимо нас проходит лейтенант Грисхайм с четырьмя бойцами — идут в разведку. Возвращается с двумя солдатами и унтер-офицер Пфайль. Этим двум ребятам предстоит стоять на обрыве.
Мне приказано забраться на горку и с дерева следить за тем, что происходит в долине. Через густые заросли поднимаюсь на горку, залезаю на дерево. Видеть я, разумеется, ничего не вижу из-за тумана и других деревьев.
Может, забраться на другое деревце? Смысл? Туман ведь не рассеялся. Возвращаюсь к пулемету. Уже 9 часов утра. Сменить меня никто не пришел, зато со стороны обрыва доносятся приближающиеся выстрелы.
