Через ночь мы заступаем в охранение поезда. На всякий случай создан сокращенный боевой расчет.
Кое-кто из наших отстал от поезда — иногда состав может взять да отправиться без предварительного сигнала.
8 мая 1944 г
Если считать от дня нашего отъезда из Зондерхаузе-на (16 апреля), то мы в пути уже 22 дня, и никто не знает, сколько еще продлится эта поездка и когда мы будем в родной 13-й танковой дивизии.
Вышестоящим штабам приходится проводить колоссальную работу по возвращению личного состава в части и соединения, тем более что сейчас весь фронт находится в движении. Неудивительно, что и нас везут столько времени.
Кроме того, есть ведь и другие проблемы, например недостаток транспортных средств, в частности подвижного состава, локомотивов. Дает о себе знать и неудовлетворительное состояние рельсового пути, и задержки с войсковым подвозом, и масса других сложностей.
И тылу приходится не легче: в Германию увеличивается приток раненых, не всегда тщательно осуществляется ремонт пострадавшей в боях техники. К тому же не следует забывать, что многие железнодорожные линии однопутные, что создает дополнительные проблемы.
В Марашести с утра вдоль поезда шел один офицер, направлявшийся в Барлад, где расположился штаб нашей 13-й танковой дивизии. И мы повернули на Текучи, куда прибыли к 11 часам.
Следующий поезд в Барлад должен был отправиться только в 15 часов, мы решили сходить в город, а одного из наших оставили стеречь вещи на вокзале.
За исключением одной, главной улицы, Текучи — городишко занюханный. Купить можно все, причем недорого, но у нас нет румынских лей.
Солнце печет немилосердно. К полудню большинство наших возвращаются на вокзал и садятся перекусить, чем бог послал. Запивать, правда, приходится не румынским вином, а водичкой.
Так как пассажирские поезда переполнены, да и прибывают с большим опозданием, мы садимся на товарняк, прямо на открытые платформы, где стоят телеги войскового подвоза. За нами увязываются и местные румыны. Поезд останавливается у каждого столба, и мы прибываем в пункт назначения (Барлад) лишь к 22 часам. Да и то не в сам Барлад, а на станцию в 7 километрах от города. Никто не знает, когда он отправится дальше, да и отправится ли вообще. Пешком топать столько далековато, поэтому останавливаемся на ночлег в близлежащем селе. Здесь все выглядит так же убого, как и в России. Мы и еще трое товарищей спим на свежем воздухе, остальные решили расположиться в пустой, только что выбеленной крестьянской хате.
9 мая 1944 г
На аэродроме в Текучи, куда мы прибыли, суматоха, что говорит о близости фронта. В 8 часов мы все встали, а к 10 успели умыться. Правда, вот вместо таза приходится использовать колпак от автомобильного колеса.
Около 10 часов мы уже у железнодорожной линии, ложимся там на травку. Час спустя прибывает нефтеналивной состав, в нем еще 4 товарных вагона, но запертых. По слухам, состав должен отойти через 2 часа.
Я взбираюсь на одну из цистерн, моему примеру следуют другие, вот так мы и едем, все 80 человек. Опасно, потому что на кривой имеешь все шансы слететь вниз.
Около 15 часов мы в Барладе. На расположенном рядом с вокзалом фронтовом распределительном пункте получаем сухой паек на 2 дня: 1 буханку белого хлеба, сливочное масло и говядину. И тут же садимся поужинать.
Фронтовой распределительный пункт направляет нас в Кишинев. Но так как поезд на Кишинев отправится только в 19 часов, мы идем побродить по городу. Барлад — город, населенный евреями: из 40 тысяч жителей 10 тысяч евреев.
На базаре приходится слышать очень странный говор. На запущенных улочках сплошь еврейские лавчонки, в которых купишь все что угодно, лишь бы деньги были: радиоприемники, туалетное мыло, губные гармошки, бутылку ликера — словом, все.
Витрины представляют собой нагромождение товаров, не сразу разберешься, где что лежит.
Прямо на улицах торгуют выпечкой, салом и так далее. Камрад, а у тебя есть чего продать, на своем странном наречии спрашивают у нас евреи. Нарядно одетые женщины — сплошь еврейки. Нас предупредили, что у 80 % венерические заболевания.
В лавках грязно, непрггбранно, на полках навалено все вперемежку. Я терпеть не могу нечистоплотности в любом ее проявлении, поэтому разворачиваюсь и ухожу к фронтовому распределительному пункту, где лежит наш багаж. По пути покупаю за 60 лей (1 рейхсмарка) пяток яиц.
В 19 часов садимся на поезд, который следует до Кишинева (4 вагона). Поезд мгновенно забивают до отказа. Но нам везет — успеваем занять хорошие места.
На вокзале перед отъездом успеваем пропустить с Бахом по стаканчику шнапса и вина. Так что я чуть на взводе. Купленные яйца мне отварили на вокзале.
Около 20 часов мы в поезде, я снова сооружаю себе гамак и прекрасно сплю в нем.
Дорожные впечатления. Румыния
Поезда ходят по расписанию только на главном участке — до Бухареста. Судя по всему, румыны относятся к поездкам наплевательски.
С собой в дорогу берут только литровую бутыль воды — вот и весь провиант. Они передвигаются на всех поездах, включая и товарные, могут спокойно перебежать путь перед движущимся поездом, перелезть через него на остановке и так далее. И если где-нибудь отыщется скоба, доска или еще что-нибудь в этом роде, считай, место найдено: уцепился и езжай себе.
Билеты — явление, распространяемое исключительно на пассажирские поезда, причем на тех, кто едет непосредственно в вагонах, а не на крышах. Контролеры по крышам не лазают, ехать наверху вполне можно. Что-то я не припомню случаев, чтобы кто-нибудь свалился — намертво вцепляются во все, за что можно держаться. Видишь, как идет товарняк, сплошь облепленный людьми, — вполне нормальное явление.
Если кому-то понадобится сойти, а поезд в этом месте не останавливается, а только тормозит, люди как ни в чем не бывало спрыгивают на землю. Никаких ограждений платформ, как, например, в Германии, здесь не существует. Разве что в Бухаресте или в других крупных городах. Люди вовсю ползают под вагонами, минуя таким образом и один, и два, и больше составов. Путепроводы или пассажирские тоннели здесь редкость. Надо сказать, Румыния — весьма отсталая страна во всех отношениях. Это сразу бросается в глаза.
10 мая 1944 г
Около 5 утра поезд набит буквально до отказа — негде повернуться даже на крышах. Мы отправляемся в Романешти.
Пейзаж вокруг равнинный, совсем как дома. На подъезде к Романешти один вагон сходит с рельс, и движение парализовано.
Прибывают румынские и немецкие саперы и приступают к работам по ликвидации последствий аварии и ремонту пути. Оказывается, насыпь поехала, такое здесь, как нам объяснили, происходит более-менее регулярно. Час спустя путь восстановлен, и поезд идет дальше.
