– Это мысль, Шарапов, – сказал серьезно Жеглов. – Это мысль. Молодец, разведка: ты и меня надоумил – у горбунов размер ноги от роста не зависит и может быть очень даже большой. Молодец. Если ты прав, нам это дело может крепко помочь – горбуна-то искать легче… Поимеем в виду…
* * *
Опергруппа разделилась: Тараскин с целым взводом переодетых в штатское милиционеров бросился по рынкам – искать оптовых торговцев продуктами и промтоварами, поскольку было очевидно, что в трансформаторную будку шайка сложила только то, что не смогла унести, а унесенное попытается сразу же реализовать, благо время такое, что ничего на руках не задерживается. Пасюк с тремя людьми поехал по адресам барыг – людишек, про которых знали, что они приторговывают краденым. А Жеглов, обеспечив снятие остатков и бухгалтерскую ревизию в магазине, дабы иметь точное представление о похищенном – чего и сколько, – отправился со мной в Управление: разобраться в материалах осмотра и доложить о происшествии по начальству.
Пока Жеглов разговаривал со Свирским, я начертил подробную схему разбойного нападения на магазин, а потом принялся листать толстую папку с делами «Черной кошки», которых я еще не знал. Часа в два вернулся из своего рейда по рынкам Тараскин, и, взглянув на его унылую физиономию, я ему даже вопросов задавать не стал. Около трех появился Пасюк, тоже несолоно хлебавши, и Тараскин попросил Жеглова:
– Договорись с начальством: может быть, нас по домам отпустят! От картошки еще не раздохнули и сегодня всю ночь и весь день на ногах…
Жеглов обвел нас взглядом, и мы ему, наверное, не понравились, потому что он хмыкнул, надул толстую нижнюю губу и сказал:
– Эх, слабаки! Меня бы покормили сейчас хорошо, много мог бы я насовершать… – Но к начальству идти согласился: – Ползаете тут, как мухи, толку от вас ни на грош.
Правда, сходить к начальству он не поспел, потому что отворилась дверь и вошел полковник Китаин, замнач МУРа, поздоровался и спросил:
– Ну как дела, орлы?
И ответа ждать не стал – все про наши дела он знал и орлами нас не считал, поскольку сказал Жеглову:
– Стареешь, брат, стареешь… Цепкость твоя хваленая ослабла, результатов не вижу, одни разговоры и полная сеть всякой уголовной шушеры. Мы от тебя другого ждем…
Сказал он это добро, с легкой усмешкой, но словно он Жеглова по щекам с размаху хлестнул – налилось темной кровью смуглое его лицо, казалось, от ее напора лопнет сейчас на скулах тонкая кожа и брызнет она цевкой. А глаза Жеглов опустил, и смотрел он вниз не от стыда или застенчивости, а от сдерживаемого бешенства, поскольку дисциплину разумел хорошо, и смирение это было злее гордости, оттого что Китаин распекал его в присутствии подчиненных.
– Спасибо за доверие, – только и сказал Жеглов. – Спасибо, ждете еще чего-то от меня…
Но Китаин не обратил внимания на жегловские амбиции и на тон его подковыристый даже не чихнул, а велел нам срочно собираться:
– Ваша бригада первой будет проходить курс самбо…
– А шо це за фрухт и с чем его едят? – спросил Пасюк.
– Новая система рукопашного боя, – усмехнулся Китаин.
– О це дило! – обрадовался Пасюк. – Мэни зараз без борьбы як без хлиба: сидим целые дни на одном месте, спим подолгу – уси косточки замлили. Самый раз размяться трошки, а то аппетиту не будэ…
* * *
…Группа выстроилась в спортивном зале «Динамо», куда нас отвез – большое ему спасибо – Копырин. В зале было холодно, сумрачно, пахло потом и лежалыми волосяными матами. Инструктор, худощавый парень с постным лицом, переставил меня в конец шеренги – по росту, вслед за Тараскиным, – сказал сухо Грише, который вертелся вокруг с фотоаппаратом:
– Прошу вас не мешать занятиям. – Потом повернулся к нам и как-то бесстрастно, глядя поверх наших голов, заговорил тусклым голосом, и мне казалось, что у него зубы болят: – Моя фамилия Филимонов. Занятия будут проходить с вашей группой два раза в неделю. В связи с тем, что вас не предупредили, а также в связи с плохим отоплением сегодня будете заниматься в одежде. Впредь на занятия будете приходить в трусиках и тапочках…
– Я последние шисть рокив только в солдатских невыразимых хожу, – сказал Пасюк в надежде, что его выгонят с занятий, и добавил для убедительности: – В сиреневых…
Инструктор не повернул головы:
– Отставить разговоры!
Я видел, как Пасюк смотрит на неширокие плечи инструктора, на его вытянутое серое лицо. Пасюк его явно жалел. И еще ему было смешно, что этот задохлик будет учить нас борьбе.
Жеглов катал по спине толстые комья мускулов, стоял он против инструктора, чуть откинув голову и прищурив глаза. У него тоже инструктор не вызвал особого доверия.
А Филимонов, все так же глядя поверх нас, сказал бесцветно и негромко:
– Я буду заниматься с вами изучением новой системы борьбы, которая разработана в нашей стране преподавателями физической культуры товарищами Спиридоновым и Волковым. – Он морщил невысокий лоб под косой челкой, будто сразу не мог припомнить фамилии изобретателей новой борьбы. – Эта система называется «самбо», что обозначает «самозащита без оружия»…
Филимонов взял за руку Пасюка, вывел вперед, и они стояли перед нами лицом к лицу на матах; объясняя, инструктор не отпускал руки Пасюка, и выглядели они вместе так уморительно смешно, что нам даже спать расхотелось.
– Самбо – это система различных приемов борьбы с выходом из равновесия, она включает броски, рывки, удары, используемые в рукопашном и кулачном бою, и основана эта система на знании анатомии человеческого тела…
– Було бы в руках силенки, – сказал Пасюк. – Так и без анатомии можно…
Филимонов повернулся к нему:
– Ваша задача – свалить меня.
– Цэ можно, – сказал благодушно Пасюк и шагнул навстречу инструктору, протягивая вперед руки, чтобы ловчее ухватиться. Он успел даже зацепить его, а дальше случилось нечто несообразное: инструктор рванулся вперед, как лопнувшая пружина, дернул слегка Пасюка к себе, как серпом секанул его по ногам, и тот с грохотом шмякнулся на мат. Инструктор отступил на шаг и замер неподвижно. Пасюк, кряхтя, поднялся:
– От бисов сын! Та не успел я…
– Правильно, – сказал Филимонов. – Ваша задача – научиться выполнять приемы так, чтобы ваш противник не успевал провести контрприем. Это называется передняя подсечка…
– Давай еще раз! – сказал Пасюк.
– Прошу на мат, – кивнул Филимонов.
На этот раз Пасюк был настороже и сумел простоять секунды четыре: толчок назад, захват, бросок через бедро – Пасюк на полу.
На Тараскина инструктор произвел такое впечатление, что Коля падал на мат еще до того, как с ним успевали произвести прием. А Филимонов поднимал его и заставлял бороться снова, объясняя систему захвата:
– Передняя подсечка… рывок на себя… двойной нельсон… удар ребром ладони…
