Бойков для блезиру просмотрел дела, вернул ключи. На всякий случай забрался на стол прямо в ботинках, заглянул в тайник. Пусто.
— И почему ты подарки сыну хранишь под потолком, а?
— А где написано, что их нельзя там хранить? У нас мыши тут, даже в сейф забираются. А под потолок не залезут.
— Балаклава для чего?
— С Нового года осталась. Карнавал. Выкидывать жалко, а хранить открыто опасно — уволят. Политика. Вы б, ребята, тоже поосторожней…
Даже если б Копейкин заявил, что собирался ограбить банк, это ничего бы не изменило. В отличие от американского закона, у нас помыслы не образуют состава преступления. Хотеть можно сколько угодно.
Когда Коля спрыгнул со стола, подполковников в кабинете уже не было. Главное правило опытного руководителя — не только вовремя появиться, но и вовремя свалить.
Оставалось произнести традиционную фразу и тоже убраться.
— Ладно… Еще встретимся…
«И встреча эта будет последней» — без труда читалось в Колиных голубых глазах.
— Не сомневаюсь…
— Пошли, — Коля махнул рукой бойцам.
— Может, пельмешек хотите? — вновь улыбнулся Копейкин, демонстрируя свою знаменитую фиксу. — «Глазок» не забудьте снять. Тамплиеры…
* * *
Выходя из отдела, Бойков столкнулся с взволнованной Ольгой, успевшей к раздаче призов.
— Коль, он где?
Коллега не стал предсказуемо рифмовать, хотя имел на это полное право. Молча взял Ольгу за руку и повел в автобус.
По пути она обернулась. Из своего окна ей улыбался Копейкин. Какой-то странной улыбкой, какая обычно бывает у индейца, наконец-то отомстившего бледнолицым за сожженный вигвам и снятый скальп.
* * *
И вновь, как в старые добрые времена, совещание происходило в горячей атмосфере. Борис Дмитриевич сумел починить обогреватель, но теперь он шпарил по максимуму, потому что сломался рычажок регулировки мощности.
Подполковники уже улетели, оставив после себя пустую бутылку «Столичной-премиум» и счет за ночевку в гостинице, оплатить который полагалось инициатору разработки.
Царев пытался гасить негативные эмоции, но это оказалось сложнее, чем починить обогреватель.
— Это ж какой позор! Ёк-макарёк! В Москву доложили, людей сдернули, репортеров подключили! Преступление века! Мститель народный! Оборотень шоколадный!.. В Интернет попадет, на всю страну прогремим!
— Уже попало, — обрадовал продвинутый Антон Иванович Чистов.
— Мне из министерства телефон оборвали!.. Как он догадался, что с ним работали?! Сдали?! Кто-то из наших?!
Умело переложить ответственность на плечи других попытался опытный Антон Иванович.
— Из наших вряд ли… Возможно, Светка переиграла с паспортом… Любит она слезу пустить, где надо и где не надо.
— Нечего на Светлану Юрьевну валить, коли сами в… шоколаде! Вы понимаете, что он просто над нами издевался! Список, маска, пистолет! Тьфу!
— Но какой смысл? — подал робкий голос Бойков, чья роль в провале операции не была последней.
— Да какая теперь разница?! Мы сколько денег на эту ахинею ухлопали?! Бизнес-класс москвичам кто оплачивать будет?!
— А кто вообще его должен оплачивать? Копейкин, что ли? По-любому мы.
— Вот и оплачивай из своего кармана! Одно дело — результат, другое — пустышка! Мы тут работали, да недоработали! Извините! Спишите сотенную за-ради Христа!
И последней подала голос участница реалити-шоу, затеявшая всю эту канитель. Ольга Андреевна Горина. Голос ее был мрачным и безразличным одновременно:
— Валите все на меня…
— А толку?! — не остывал разгоряченный начальник. — Как бы тебе вообще не пришлось место искать после таких разработок. Какие уж тут повышения?!
Про то, что его самого могут сослать на пенсион, начальник благородно промолчал. Офицер. Дворянин.
— Прямо сейчас можно искать?
— Да!
Ольга встала со стула и оставила горячую мужскую компанию.
Ее опять разыграли. Как тогда, с музыкальным центром. И она купилась. Может, прав Тимур? Кто никому не верит, того легче всего обмануть. Кстати, та давняя история, передаваясь от поколения к поколению, могла долететь и до копейкинских ушей. И он грамотно воспользовался.
И опять, опять под руку подвернулись мерзкие сигареты с ментолом. Процесс отравления организма по обыкновению происходил на заднем дворе, на специально приспособленной скамеечке с табличкой «Места для самоубийц».
Идеальный охотник… Борец со злом, заступник… Бэтмен… Шут он идеальный. А она, как дура… Супчик, бисквитик… Душу, можно сказать, наизнанку вывернула, про Сергея рассказала, про отца… В постель с ним легла… Сволочь! Циничная, наглая сволочь! На кол осиновый! В сапог испанский!
Первая волна злости и разочарования уже прошла, но легкий бриз остался. Платок потихоньку высыхал. Разум возвращался, победив чувства.
…Зачем он так? Обиделся на тот, первый ее накат? Но она извинилась… А как понял, что она работает с ним? Впрочем, это не так важно, главное — понял. И если понял, решил проучить? Вполне, вполне. Она начала игру — он подхватил.
Операцию с вызовом Буйвола довели до конца. Где гарантия, что у Копейкина нет сообщника-стрелка и покушение не состоится? Увы, чуда не произошло. Не состоялось. Бирюков в сопровождении храбрых собровцев благополучно доехал до отдела, хотя на каждом светофоре норовил спрятаться под торпеду машины. Зашел в кабинет. Копейкин заявил, что опознание отменяется, извинился, что не предупредил. И отпустил с богом. Буйвол ушел, про бога неизвестно.
В назначенный срок позвонил Тимур, приехавший к цирку. Ольга извинилась, сказав, что встреча отменяется. Выслушала законный упрек и что-то про подставу.
* * *
…С другой стороны, Кирилл не задержан, не в изоляторе, на свободе. То есть она все-таки остановила его.
Хотя неизвестно, что теперь и лучше.
И остановила ли?
Копейкин, понятное дело, не звонил. Хотя уже прошло три часа. Мог бы эсэмэску сбросить. Типа: «Обманули дурочку на четыре булочки…» Она тоже не звонила. Что она ему скажет? Все ясно без слов.
…А остановила ли? Шоколадный пистолет вовсе не доказывает его непричастность к убийству братьев. И к остальным подвигам. Он устроил розыгрыш, а завтра со спокойной душой возьмется за прежнее. Зная, что больше его разрабатывать не будут.
Но сегодня он расслабится…
Ольга выкинула окурок в урну, достала мобильник.
— Алло, Гриша?.. Ты еще на «точке»? Я сейчас приеду.
Автобус пока не убирали, оставив на вахте сонного Гришу. Это была инициатива Бойкова, ярость которого едва сдерживали автобусные стены. Копейкин решит, что «глазок» уберут, да не тут-то было.
