Он развернулся и пошел к Ормистону.
— Впустите их, — сказал он.
Группа ребят ворвалась внутрь, рассеялась по залу. Они увидели, что с Малки Хастоном ничего не случилось, хотя он сидел как-то очень тихо на краю сцены. На прощание Ребус крикнул ему:
— Спасибо за разговор, Малки. Можем поговорить еще — в любое время, когда захочешь.
Потом он обратился к парням.
— У Малки голова на плечах, — сказал он. — Он знает, когда и что говорить.
— Врешь, сука! — заорал Хастон.
Ребус и Ормистон вышли на свет божий.
Ребус, несмотря на протесты Ботуэлла, встретился с Лахланом Мердоком в «Быстром шланге». Нечесаные волосы Мердока торчали во все стороны, одежда стала еще замызганнее. Когда появился Ребус, Мердок ждал в фойе.
— Они все думают, будто я имею к этому какое-то отношение, — проговорил Мердок, когда Ребус вел его в зал.
— В некотором роде имеете, — сказал Ребус.
— Что?
— Идемте, я вам кое-что покажу.
Он повел Мердока на чердак. Днем там было гораздо светлее, но Ребус все равно прихватил с собой фонарик. Он хотел, чтобы Мердок ничего не пропустил.
— Вот здесь, — сказал он, — я ее нашел. Она умерла в мучениях, можете мне поверить.
Мердок уже был готов разрыдаться, но сочувствие могло и подождать, а истина — нет. Ребус протянул ему конверт от дискеты:
— Вот за это ее и убили. Дискета, записанная на вашем домашнем компьютере. — Он подошел к ссутулившемуся Мердоку. — Ее убили за это! — прошипел он и, выждав несколько секунд, отошел к окну. — Я подумал, может, она сделала копию. Она ведь была не дура? В магазине я проверил — там ничего нет. Может быть, в вашей квартире?
Мердок шмыгнул носом:
— Я представить себе не могу, чтобы она…
— Была копия.
Мердок застонал:
— Я ее стер.
Ребус подошел к нему.
— Почему?
Мердок покачал головой:
— Я не думал, что это… — Он глубоко вздохнул. — Это напомнило мне…
Ребус кивнул:
— Ах да, Билли Каннингем. Это напомнило вам о том, что между ними что-то было. Когда вы начали подозревать?
Мердок снова покачал головой.
— Видите, — сказал Ребус, — я знаю почти все. Я знаю достаточно. Но я не знаю всего. Вы просматривали файлы на дискете?
— Да. — Он промокнул покрасневшие глаза. — Это была не ее дискета — Билли. Но много чего там было и ее.
— Не понимаю.
Мердок попытался улыбнуться:
— Вы правы, я про них знал. Не хотел знать, но все равно знал. Я стер эти записи, потому что был зол. Очень зол. — Он повернулся к Ребусу. — Не думаю, что он сумел бы справиться сам, без помощи Милли. Чтобы взломать системы, с которыми они имели дело, нужно серьезное оборудование.
— Взломать?
— Возможно, они использовали оборудование, установленное у нее в магазине. Они влезали в компьютеры полиции и армии, просматривали базы данных, а потом исчезали, не оставив следа.
— И что же они делали?
Мердок разговорился, радуясь возможности отвлечься. Он вытер слезы под очками.
— Они мониторили два полицейских расследования и изменяли кое-какие цифры в складских ведомостях. Поверьте мне, попав туда, они могли сделать еще и не то.
Судя по объяснениям Мердока, это все до смешного просто. Можно похищать оружие с армейских складов (не без помощи, конечно, кого-нибудь из работников, это факт), а потом заметать следы, изменяя компьютерные данные, чтобы они соответствовали наличию на складе. А потом если ОБОП, или Скотленд-Ярд, или еще кто-нибудь начал бы проявлять интерес, можно было мониторить продвижение следствия или отсутствие такового. Милли. Милли — ключ ко всему. Сознавала она, что делает, или нет, но она втянула в это Билли Каннингема. И он вставил ключ в замок и повернул. На дискете были записаны инструкции по взлому кодов, рекомендации по обходу систем безопасности, вся их кухня.
Ребус не сомневался, что чем глубже увязал в этом Билли Каннингем, тем больше ему хотелось выбраться. Его убили, потому что он захотел выйти из игры. Возможно, он упомянул о своем ненадежном страховом полисе в расчете на то, что его отпустят по-хорошему. А они вместо этого стали пыткой вытягивать из него, где хранится этот полис, и в конце концов пулей навсегда заткнули ему рот. В «Щите», конечно же, знали, что Билли хакерствует не в одиночку. Они быстро вычислили Милли Докерти. Билли молчал, чтобы не подставить ее. Она, вероятно, это знала. Поэтому и пустилась в бега.
— Там были сведения и об этой группе — о «Щите», — продолжал Мердок. — Я решил, что это просто шайка хакеров.
Ребус назвал ему несколько имен. Дейви Саутар и Джеймси Макмарри — этих он вспомнил. Ребус подумал, что при допросе расколет Джеймси, как орех молотком. Но Дейви Саутар… Для этого понадобится настоящая кувалда. Последний файл на компьютере был целиком о Дейви Саутаре и Гар-Би.
— Этот Саутар… — сказал Мердок. — Билли, кажется, думал, что он подворовывает. Он именно это слово и произнес. У них кое-что было припрятано в надежном месте в Карри.
Карри. Значит, надежное место наверняка принадлежало Макмарри.
Мердок посмотрел на Ребуса.
— Вот только он не обмолвился, что именно подворовывает Билли. Деньги?
— Я недооценил тебя, Дейви, — вслух сказал Ребус. — Всю дорогу
[115]
недооценивал. Может быть, теперь уже поздновато, но, клянусь, больше недооценивать тебя я не буду.
Он вспомнил о том, как Дейви и вся эта братия ненавидят фестиваль. Ненавидят всеми фибрами души. Он подумал об анонимных угрозах.
— Нет, не деньги, мистер Мердок. Оружие и взрывчатку. Ладно, идем отсюда.
Джеймси разговорился, как человек, с которого сняли обет молчания, в особенности когда его отец, внимательно выслушав Ребуса, приказал сыну развязать язык. Гэвин Макмарри пришел в ярость — не из-за того, что у сына могут быть неприятности, а потому, что тот решил, что Бригады непримиримых оранжистов ему, видите ли, недостаточно. Предатель.
Джеймси повел Ребуса и других полицейских к ряду деревянных гаражей на клочке земли за автомастерской Макмарри. С ними были два армейских сапера, которые проверили, нет ли там мин-ловушек или растяжек. Прошло почти полчаса, пока они не убедились, что все чисто. Но и после этого они не вошли в дверь, забрались по лестнице наверх, прорезали шифер на крыше и спрыгнули вниз. Минуту спустя они объявили, что все чисто, и констебль вскрыл ломом дверь. С ними был и Гэвин Макмарри.
