— Лидия, естественно, знала о первом завещании?
— Да, конечно.
— А о планах мужа изменить его?
— Вот этого я не знаю, — признался ресторатор.
— Вы упомянули о каких-то проблемах, которые были у дочери Семенова, — сказал Гуров. — Мне бы хотелось… Впрочем, давайте отложим этот разговор, — прервал он сам себя. — А то, я вижу, мы уже приехали.
Действительно, подъемник доставил их наверх, к началу трассы. Здесь было многолюдно. Горнолыжники в ярких костюмах направлялись к началу спуска. Туда же двинулись и Гуров с Абуладзе.
— Вот отсюда Игорь должен был спускаться вчера вечером, — сказал ресторатор, указывая на склон, обозначенный флажками и яркими ленточками ограждения. — И, видимо, начал спускаться. Подтвердить это никто не может — на горе в тот момент никого не было.
— А где находятся скалы, с которых он упал? — спросил Гуров.
— Там, ниже, — показал Абуладзе. — Отсюда это место не видно. Надо спуститься.
— Что ж, давайте спустимся, — сказал Гуров.
Они вышли за флажки, чтобы не мешать лыжникам, и двинулись вниз. Местами спуск был очень крутой, так что приходилось идти осторожно. И все время, пока они шли, мимо них с легким шорохом скользили вниз горнолыжники.
Наконец спустя двадцать минут они вышли к месту, где трасса делала крутой поворот налево. А справа темнели зубцы скал.
— Вон там находится место, откуда он сорвался, — показал Абуладзе.
— Здесь, наверное, около трехсот метров, — оценил расстояние Гуров.
— Да, примерно так, — согласился с ним ресторатор.
Они свернули к скалам. Сыщик шел медленно, то и дело сворачивая в сторону и вглядываясь в снег. Наконец он совсем остановился и присел на корточки.
— Что вы увидели? — спросил, подходя к нему, Абуладзе.
— Вот, смотрите, — Гуров показал ему на две полоски, которые тянулись по снегу. — Как, по-вашему, что могло оставить такой след?
— Выглядит так, будто по снегу провели палкой, — заметил ресторатор.
— Но кто бы стал идти триста метров, ведя по снегу палкой? — спросил Гуров. — Причем делать это надо с большой силой — снег-то плотный. Не проще ли предположить, что по снегу что-то волочили? Например, вот эту лыжу.
И он показал треснувшую лыжу Семенова, которую держал в руках.
— Впрочем, сейчас мы проверим мое предположение, — сказал он.
Сыщик взял в руки конец лыжи и пошел к пропасти, волоча второй конец по снегу. Пройдя так десяток метров, он остановился и оглянулся. Позади тянулся неровный след — точь-в-точь такой же, какой они обнаружили.
— Значит, он снял лыжи еще там, у поворота! — воскликнул Абуладзе. — Снял — и пошел к пропасти! При этом он не нес лыжи на плече — он так всегда делал. Игорь никогда не волочил лыжи за собой. Да и никто из горнолыжников так не делает. Но почему? Зачем?
— Вот на эти вопросы мы и должны ответить, — заметил Гуров.
Они пошли дальше и вскоре вышли к скалам. Отсюда открывался красивый, но в то же время устрашающий вид — совсем не такой, как от начала спуска. Прямо из-под ног уходила вниз стометровая, почти отвесная стена. На другой стороне ущелья виднелась еще одна пропасть, даже более глубокая.
— Вот там мы его нашли, — сказал Абуладзе, показывая вниз. — Прямо под нами.
— И вы считаете, что кто-то вашего друга столкнул?
— Ну да! Иначе почему он упал?
— А вы тут много раз ходили? Здесь, наверху? — спросил Гуров.
— Нет, не очень, — ответил ресторатор.
— Это хорошо. Тогда стойте здесь, где сейчас стоите. А я похожу, посмотрю.
И он начал обследовать площадку возле скал, внимательно приглядываясь ко всем следам на снегу. Несколько раз он возвращался на прежнее место, сравнивал что-то, потом шел дальше. Так прошло минут двадцать. Затем Гуров вернулся к своему спутнику.
— Нет, вряд ли его толкали, — заметил он. — Нет никаких следов борьбы. Когда кого-то толкают или тащат, следы обязательно остаются.
— Но, допустим, Игорь не ожидал нападения, — стал рассуждать Абуладзе. — Возможно, человек, которого он здесь встретил, вызывал у него доверие. А может быть, он его даже знал. Игорь подошел, заговорил с ним — и тот его внезапно толкнул в пропасть. Тогда следов борьбы может и не быть.
— Да, возможно, — согласился Гуров. — Очень правдоподобное рассуждение. Тем более что кое-какие следы я все же нашел.
— Нашли? Где? — в волнении воскликнул Абуладзе.
— Вон там, немного в стороне, — показал Гуров. — Такое впечатление, что там кто-то стоял. А может, даже сидел на камнях.
— Значит, там остались отпечатки? И по ним можно найти убийцу!
— Вряд ли, — Гуров с сомнением покачал головой. — Должен вас разочаровать: этот ваш предполагаемый убийца носил точно такие же горные ботинки, как и ваш друг Семенов. Следы очень похожие. Впрочем, тут многие ходят в подобной обуви. Но у меня возник другой вопрос. Вы уже второй раз говорите, что у Семенова здесь мог быть кто-то знакомый. Вы такого знакомого случайно не знаете? Может, в поселке отдыхает кто-то, кого он знал еще в Москве?
— Нет, я никаких общих знакомых не встречал, — покачал головой Абуладзе. — И Игорь не говорил. Хотя нет, постойте! Он как-то упомянул, что встретил одного человека, которого знал. Он даже сказал о нем несколько слов… Но что именно? Нет, не могу вспомнить.
— Как я вижу, вам теперь многое придется вспоминать, — заметил Гуров. — Ладно, здесь я тоже увидел все, что хотел. Теперь давайте вернемся в пансионат — мне надо познакомиться со всеми, кто там живет, поговорить с ними. А пока будем спускаться, я задам вам еще несколько вопросов.
Глава 5
Они вернулись к покинутой ими трассе и продолжили путь вниз. Мимо все так же проносились горнолыжники.
— Мы остановились на том, что у дочери Семенова были какие-то проблемы, — сказал Гуров. — Что за проблемы?
— Ну, понимаете… — ресторатор замялся. — В молодости каждый — ну, почти каждый — переживает какие-то увлечения, которых потом стыдится. Вот и у Ксении было что-то подобное.
— А что именно?
— Когда ей было пятнадцать, она часто впадала в депрессию, — начал рассказывать Абуладзе. — Устраивала отцу и матери скандалы. Заявила, что взрослые все врут, все скрывают. Что ведут скучную, тоскливую жизнь, только прикрывают ее красивыми словами. Думают только о деньгах, о богатстве… Ну, много чего говорила. А немного позже она заявила, что не хочет жить. Игорь и Лидия встревожились. Водили дочь к психологу, даже к психиатру… в церковь ходили… Ничего не помогало. Даже хуже стало. Она связалась с компанией очень странных молодых людей. Они называли себя готами.
