Он вытащил из кармана очки.
— Попробую надеть, может быть, немного легче будет, — сказал он, как бы извиняясь. — Привык, просто не могу без очков.
— Дай-ка, — коротко сказал Четопиндо, протянув руку.
Недоумевающий Миллер отдал ему очки, и генерал, открыв дверцу машины и размахнувшись, швырнул их в пропасть.
— Забудь об очках, у моего бразильского друга отличное зрение. Разве не так?
— Так.
— То-то же. Ну-с, приступим к завершению второй части нашего плана, — сказал Четопиндо, вылезая из машины. С собой из вещей он взял только неизменный кольт и фотоаппарат.
Машина стояла недалеко от пропасти. Миллер, выйдя вслед за Четопиндо из кабины, подошел к ее краю, глянул вниз, и голова у него закружилась. Сквозь поднимающиеся из бездны бурые, подсвечиваемые снизу тяжелые клубы изредка поблескивал огонь. Там, под дымом, угадывались медленные огненные валы. Из жерла несло нестерпимым жаром. Дым, тянущийся из отверстия, тотчас относил в сторону ровно дующий ветер.
— Счастье, что ветер не в нашу сторону, — пробормотал Миллер, сделав шаг назад. — Мы бы тут задохнулись в два счета.
— В этих горах направление ветра постоянно, — сказал Четопиндо. — Потому и туристы имеют возможность подниматься к верхушке кратера.
Почва вокруг была жесткой, каменистой. Ни кустика, ни травинки не росло на вершине вулкана. Видимо, серные испарения были для них губительны.
Сдвинуть машину к краю пропасти оказалось просто. Она была легка на ходу — великолепная вещь, сделанная по специальному заказу в одной из соседних стран.
— Не жалко? — спросил Миллер, помогая Четопиндо подталкивать машину сзади.
— Ты в шахматы играешь, Карло? — неожиданно спросил Четопиндо, повернув к нему покрасневшее от напряжения лицо.
— Немного…
— В таком случае ты должен знать, что для того, чтобы выиграть партию, иногда бывает необходимо пожертвовать противнику фигуру.
С этими словами Четопиндо похлопал руками по багажнику. Было не совсем ясно, какую «пожертвованную фигуру» он имеет в виду: то ли труп Гарсиа, спрятанный в багажнике, то ли обреченную на уничтожение машину, то ли то и другое, вместе взятое.
Они остановились на минутку, чтобы перевести дух.
— А ты уверен, Артуро, что жертва, как говорят шахматисты, не будет опровергнута? — тихо спросил Миллер.
— Ты о чем?
— Криминалисты говорят, что любое… — Миллер на мгновение замялся, — что любое действие оставляет след.
Четопиндо усмехнулся.
— Ты видел сам, — сказал он, — вулкан не спит. Лава за несколько минут сожрет машину со всеми потрохами. И ничего не останется.
— Останутся следы машины на склоне.
— Сам видишь, какая здесь почва, — Четопиндо топнул ногой. — Сплошные камни. Разве видны на них следы нашей машины?
Миллер присмотрелся и сказал:
— Невооруженным глазом следы не видны, но это ни о чем не говорит. Если сюда придут специалисты из криминальной полиции со своими приборами…
— Пока сюда доберутся ищейки из криминальной полиции, начнется сезон дождей, — махнул рукой Четопиндо. — Осенняя слякоть и так уже запоздала. Между прочим, в этих краях совсем недавно прошел обнадеживающий дождик. Ты обратил внимание, как не хотели разгораться листья, которые собрал Гарсиа?
— Обратил.
— А ты знаешь, что такое сезон ливней в Оливии? — продолжал Четопиндо. — Это примерно то же самое, что сезон ливней у вас.
— У нас?!
— У вас в Бразилии, — пояснил Четопиндо. — Ну, взялись, что ли!..
Машина зависла передними колесами над пропастью. В следующее мгновение она сорвалась и рухнула вниз, увлекая за собой большие и малые камни.
Обратно двинулись пешком.
Спускаться было трудно, и Миллер понял, почему, по словам Четопиндо, только самые отчаянные туристы рисковали подняться на гору, чтобы заглянуть в отверстую пасть вулкана. Большинство же туристов предпочитало останавливаться в отеле, выстроенном предприимчивым хозяином.
Отель располагался достаточно далеко от вулкана, чтобы самые робкие туристки чувствовали себя там в безопасности, и в то же время из окон его номеров открывался шикарный вид на грозно курящуюся вершину вулкана.
Что же касается любителей сувениров, взятых «на месте действия», то для них у портье имелись в широком ассортименте камешки с оплавленными краями, закопченные куски базальта, обломки разноцветной пемзы — «прямо из жерла вулкана». Такой товар туристы покупали не торгуясь. Отель был воздвигнут вдали от шоссе — как известно, ничто не ценят туристы-толстосумы так дорого, как тишину, покой.
Последней цивилизованной точкой на пути к вулкану была бензоколонка, расположенная примерно на полдороге от отеля к вулкану. За бензоколонкой трасса оставляла в стороне вулкан, делала крутой поворот, чтобы нырнуть в тоннель.
До бензоколонки Четопиндо и Миллер добрались к вечеру, потные, грязные и злые как черти. Попугайный па-ряд Четопиндо несколько вылинял и утратил свой вызывающий, по мнению Миллера, вид. Сам он то и дело вытирал с лица пот, черный от копоти и пыли.
Увидя в руках у высокого посетителя кольт, толстогубый курчавый негритенок — единственное живое существо на бензоколонке — затрясся от страха.
— Выручки нет, масса, клянусь богом, — забормотал негритенок, прижав руки к груди. — Сезон закрыт уже, туристов нет.
Высокий пристально посмотрел на него.
— Разве здесь не проезжают машины? — спросил он.
— Очень редко.
— Когда в последний раз ты видел машину? — быстро спросил высокий.
— Три дня назад.
— Лжешь.
— Клянусь богом…
Высокий направил на мальчишку кольт.
— Отвечай быстро и только правду: утром здесь проезжала машина?
— Он не мог ее не заметить, — сказал по-немецки второй посетитель. Однако мальчишка-заправщик понял его: общаясь с заграничными туристами, он поднаторел немного в иностранных языках, во всяком случае, понимал общеупотребительные слова.
— Говори! — прикрикнул на него высокий.
— Нет, нет, — негритенок завертел головой так быстро, что казалось, голова его вот-вот отвалится. — Никакой машины здесь не проезжало ни утром, ни днем, масса, — повторял он, глядя прямо в глаза высокому. Усомниться в его искренности было невозможно.
Высокий опустил кольт.
— Где здесь телефон? — спросил он.
Парнишка, дрожа от страха, проводил обоих посетителей в заднюю комнату.
