— Честно говоря, удивило, — кивнул Миллер. — Можно подумать, что у вас там не удобрения, а алмазные россыпи.
Ильерасагуа усмехнулся.
— А ведь ты угадал, Карло, — сказал он. — В некотором роде у нас там действительно алмазные россыпи.
— В виде суперфосфата?
— Напрасно смеешься. У нас есть что охранять. В сущности, «завод удобрений» — только вывеска. У нас мощная лаборатория синтеза, где получают вещества с весьма любопытными свойствами.
— Например?
Ильерасагуа махнул рукой.
— Тебе не интересно. В общем, речь идет об искусственных тканях, дешевых и необычайно прочных. Фактически я руковожу этой лабораторией. Отсюда мое прозвище… Ну, а под это дело мы, между прочим, и взрывчаткой можем заниматься…
В этот момент Миллер вспомнил о бумажке, отобранной у француза.
— Послушай, изобретатель, а ты можешь воссоздать вещество по его химической формуле? — спросил он.
Собеседник пожал плечами:
— Это мой хлеб.
Карло вытащил из бумажника измятый листок и протянул его Ильерасагуа.
— Ну и ну! — улыбнулся тот. — Интересно, что ты делал с этой бумажкой?
— Под дождь попал.
Ильерасагуа долго молча внимательно разглядывал листок, наконец спросил:
— Откуда это у тебя, Карло?
— Неважно.
— А все-таки?
— Допустим, приятель дал. А что?
Изобретатель еще несколько минут исследовал листок, вертя его так и этак, потом медленно произнес:
— Видишь ли, Карло, это очень интересная штука… Она получается из простых исходных веществ, но схема синтеза чрезвычайно остроумна.
— Можешь ты получать это вещество?
— Да зачем оно тебе?
— Сделай это. Мне очень нужно.
— Боюсь, ничего не получится, Карло, — сказал Ильерасагуа. — Эта штука ужасно трудоемкая, а у меня абсолютно нет времени. К тому же теперь гранатами надо заниматься…
— Послушай, изобретатель, или как там тебя… Я шутить не собираюсь, — с угрозой в голосе произнес Миллер. — Это вещество мне необходимо.
— Нет.
Миллер схватил Ильерасагуа за ворот куртки и тряхнул так, что у того в глазах потемнело.
— Ну! — рявкнул немец.
— Карло, пойми же, такую работу мне не осилить.
— А знаешь, Ильера… Ильерасагуа, — с внезапным спокойствием произнес приезжий, споткнувшись на трудном слове. — Я одним ударом вышибаю дух из человека. Проверено на опыте. — Он сжал огромный кулак, поднес его к лицу хозяина. — Желаешь убедиться?
Изобретатель отшатнулся.
— Кто же тогда выполнит задание генерала? — выдавил он подобие улыбки, идя на попятный.
— Что делать… Такова жизнь, как говорят французы, — пожал плечами Миллер. — Надеюсь, господь бог и генерал Четопиндо меня простят. Ну, так как?
— Ладно, давай свою бумажку, — сказал Ильерасагуа. — Попробую завтра в лаборатории что-нибудь придумать. Недаром говорится — утро вечера мудренее. — И, еще раз просмотрев сложные структурные формулы, вздохнул: — Бог ты мой, чего тут только не наворочено! Честное слово, это скорее математика, чем химия. Умная голова придумала. Карло, познакомь меня с этим человеком.
— Каким?
— Который дал тебе этот листок.
— Это невозможно.
— Он не наш человек?
— Он погиб.
— Печально, — подытожил Ильерасагуа. — Ну ладно, попробую сам все-таки разобраться.
— Попробуй только не разобраться! — пригрозил Миллер. — Четопиндо с тебя шкуру спустит.
— Я сразу догадался, что это задание Четопиндо, хотя ты и пытался морочить мне голову…
После этого Миллер заставил его переписать формулу, а свою бумажку, бережно свернув, тщательно спрятал в карман.
Разослав своих помощников под благовидными предлогами, Ильерасагуа заперся в лаборатории и принялся тщательно исследовать структурные формулы. Ильерасагуа успел заметить, что в оригинале они были выведены на бланке научно-исследовательской лаборатории швейцарской корпорации «Сандоз». В левом верхнем углу стоял штамп — «Сектор фармакологии». Бумага была датирована апрелем 1943 года. Лист был подписан четкими, чопорными готическими буквами — «д-р Гофман».
Как попала эта бумага из Европы сюда, в Оливию? Как очутилась она у генерала Четопиндо? Вероятно, ее привез генералу кто-то из людей, нелегально прибывающих из-за океана.
Работа увлекла его, и он не заметил, как наступил полдень. Судя по всему, синтезируемое вещество должно было обладать чрезвычайно интересными свойствами — на такие вещи у изобретателя за долгие годы выработался нюх.
В качестве рабочего вещества Ильерасагуа взял спорынью. Дело продвигалось успешно.
Само вдохновение руководило действиями Ильерасагуа. К тому же к его услугам было превосходное химическое оборудование, которым он мог пользоваться бесконтрольно. К этому нужно прибавить еще большое желание угодить Четопиндо…
Так или иначе, через определенное время на дне пробирки блестело несколько белых кристалликов — результат титанического труда Ильерасагуа. Он с гордостью посмотрел пробирку на свет и, сунув ее в карман, отправился домой.
Миллер, который весь день провел взаперти, уже начал было беспокоиться.
Сияющий Ильерасагуа вошел в дом, с треском захлопнул за собой дверь и с порога провозгласил:
— Все в порядке, Карло!
— Со взрывчаткой?
— Со взрывчаткой — само собой, — улыбнулся Ильерасагуа. — Я имею в виду последнее задание шефа.
— Неужели ты получил вещество? — недоверчиво переспросил Миллер.
Ильерасагуа вместо ответа похлопал себя по карману.
Немец протянул руку:
— Давай.
Взъерошенный человечек вытащил из кармана пробирку, тщательно обернутую вощеной бумагой.
— Осторожно, Карло, — предупредил он. — Я и сам не знаю, какими свойствами оно обладает.
«Зато я догадываюсь», — подумал Миллер. Сердце его радостно колотилось: если все будет как задумано, то генерал Четопиндо у него в руках!
Теперь хорошо бы эти кристаллики на ком-нибудь испытать. «Стоп! А почему бы не использовать самого изобретателя в качестве подопытного кролика? Будем надеяться, это ему не очень повредит, ведь Ильерасагуа может еще понадобиться. С другой стороны, больше испытывать не на ком, да и времени в обрез. В конце концов, это справедливо: пусть-ка химик сам отвечает за то, что сотворил», — весело подумал Карло.
