Миллер вытащил голову из-под подушки: от проклятой гитары никуда не спрячешься. Мысли снова потекли по привычному руслу. С Иваном Талызиным, кажется, все обошлось. Не узнал он Миллера, когда они нос к носу столкнулись на лестнице. Молодчина Шторн! Но все-таки лучше еще несколько дней воздержаться от активных действий.
Кто-то тихо шел по коридору. Приближаясь к комнате Миллера, замедлил шаг. Неужели за нам?.. Он подобрался. Но человек остановился у соседней двери, куда и постучал. Гитара смолкла, и пение больше не возобновлялось.
«Слава богу», — подумал Миллер. Но через несколько минут выяснилось, что не все слава богу: вместо аккордов за стенкой забубнили. Миллер попробовал прислушаться и внезапно разобрал имя «Гарсиа». Он сбросил простыню и приник ухом к тонкой стенке.
— …Где же ты раньше-то был, дурья башка? — сказал Рамиро, когда Педро смолк. — Почему сразу мне не рассказал? Ведь столько времени прошло!..
Педро вздохнул:
— Боялся за собственную шкуру.
— А теперь?
— Теперь не боюсь, — твердо сказал Педро. — Накажите меня по всей строгости закона — это будет только справедливо, и я готов…
— Погоди-ка со своим наказанием, — перебил Рамиро. — Нам нужно решить, как действовать: это дело не терпит отлагательства. Прежде всего необходимо связаться с Орландо.
— Позвони ему отсюда.
— Такие вещи не для телефона, — покачал головой Рамиро. — Прямой телефон стоит в управлении рудника, разговор может услышать директор…
— Ты не доверяешь ему?
— Нет.
— Тогда поедем в Санта-Риту.
— Да уж придется.
— Собирайся, Рамиро, — заторопил его Педро.
Рамиро прошелся по комнате.
— Нехорошо получается, — проговорил он задумчиво. — Рабочие оповещены, что я сегодня выступлю, они пригласили меня… А я вдруг уеду. Негоже срывать встречу, а?
— Негоже, — согласился Педро.
— Сделаем так, — решил Рамиро. — Я выступлю один раз, сегодня вечером, и сразу поедем с тобой в столицу. На рассвете застанем Орландо в президентском дворце…
«Да, дело это крайне важное, — размышлял Рамиро, продолжая расхаживать по комнате. — Речь идет не только о том, чтобы восстановить доброе имя нашего товарища. Я и без того всегда ему верил… Что они сделали с ним? Нужно немедленно начать расследование. Нужно объявить розыск по всей стране Миллера, потому что все нити преступления — а теперь уже мало сомнений в том, что совершилось преступление, следы которого искусно пытались замести, — ведут именно к нему. Миллер был правой рукой генерала Четопиндо… Эх, поспешил Орландо с амнистией!»
— Сколько времени осталось до твоего выступления, Рамиро? — перебил его размышления Педро.
Рамиро глянул на часы:
— Около часа.
— Пойдем, побродим? — предложил Педро. — Детали обсудим. Душно в комнате.
x x x
У всякого человека есть свое увлечение, страсть.
Не был исключением и Франсиско Гуимарро. Он любил собирать минералы. Его хобби появилось давно, когда еще работал шахтером, не исчезло оно и теперь, когда вел большую и ответственную работу в президентском дворце, будучи одним из близких помощников Орландо Либеро. За долгие годы у Гуимарро подобралась неплохая коллекция минералов.
— У тебя, дружище, коллекция побогаче, чем у самого Иоганна Вольфганга Гете, — сказал ему однажды Орландо.
— Ты разве видел коллекцию Гете? — улыбнулся Гуимарро.
— Только читал ее описание. А вообще-то и посмотреть мечтаю. Вот пойдут у нас дела на лад — съезжу в Европу.
— А меня включишь в делегацию?
— О чем разговор! — воскликнул Орландо Либеро. — Разве сможешь ты жить на свете, не повидав минералогическую коллекцию великого Гете!
Гуимарро знал директора медеплавильного комбината. Он часто наезжал сюда по разного рода жалобам, а также по поручениям президента. И бывал счастлив, когда у него выкраивался свободный часок для того, чтобы полазать по крутым склонам гор в поисках минералов. Особенно богата минералами была гора, которую шахтеры прозвали Вигвам. Вот на эту гору, расположенную близ горняцкого поселка, и решил на этот раз выбраться Гуимарро. Вверх вела, начинаясь от привычной лестницы, узенькая, еле заметная тропка: среди шахтеров было мало охочих карабкаться на угрюмую каменистую гору, покрытую скудной растительностью. Уж если выдастся свободный денек, разве не лучше провести его в цветущей долине?
Хобби Гуимарро, нужно сказать, не сводилось к простому собиранию образцов минералов. Коллекцию его, собранную в различных местах Оливии, любили рассматривать и изучать геологи, часто находя в ней нужный для себя материал. В частности, минералы, собранные в горах, прилегающих к комбинату, должны были, как надеялся Гуимарро, пригодиться для геологов.
На этот раз Гуимарро забрался не очень высоко.
Отбив геологическим молотком еще один образчик и сунув его в сумку, Гуимарро прикинул ее вес и решил сделать привал, чтобы разобрать и систематизировать собранное сегодня богатство.
Франсиско разложил перед собой разнокалиберные камни, любуясь игрой света на гранях и беспорядочных изломах. Незаметно его сморил сон. Так уж получилось, что в последнее время Франсиско недосыпал.
Четыре дня назад в народную полицию поступили сведения о том, что в одном далеком городке, возможно, имеется подпольная лаборатория, где производятся вещества, служащие основой для взрывчатки. Президент направил туда Гуимарро. Сразу обнаружить лабораторию, правда, не удалось, но Франсиско сумел выйти на след некоего Ильерасагуа. Тот отпирался как мог, но при обыске дома у него нашли серьезные улики.
Растянувшись рядом со своей коллекцией, Франсиско заснул в тени огромного валуна, под карликовой сосной, источавшей запах смолы.
Педро и Рамиро миновали коридор, вышли на крыльцо, Миллер приоткрыл дверь своей комнаты и с сильно бьющимся сердцем наблюдал за ними в узенькую щелку.
— Посмотри, какая красавица, гора правильной геометрической формы, будто ее обтесали руки искусного мастера, — сказал Педро, обозревая склоны, теснящиеся вокруг.
— Вигвам ее здесь называют, — сказал Рамиро.
— Ты был там?
— Однажды.
— Давай пройдемся на ту гору?
— Пожалуй, — согласился Рамиро. — Правда, времени у нас маловато… Поднимемся хотя бы на первый ярус. Оттуда открывается великолепный вид на окрестности.
Когда Педро и Рамирес поднялись на несколько десятков ступеней по лестнице, ведущей к подошве Вигвама, Миллер решился двинуться вслед за ними. Поднимался он с ленцой, вразвалочку, делая вид, что ничто, кроме живописных окрестностей, его не интересует.
