Книга Стоять до последнего, страница 90. Автор книги Георгий Свиридов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Стоять до последнего»

Cтраница 90

Боксеры с благодарностью приняли деньги. Русский боксер в форме германского солдата совсем не похож на оккупантов, которые не упускают любого случая поживиться на чужой счет. Лефор откупорил бутылку кальвадоса:

— За наше знакомство!

Рефери, поднимая бокал вина, обратился к Миклашевскому с длинным приветствием и восхвалением его спортивных достоинств. Он говорил о том, что повидал много классных мастеров ринга и русский боксер может, несомненно, вести бон на самом высшем уровне.

— Я уже успел переговорить с вашим начальством, — заключил он. — Если вы лично не возражаете, то я буду афишировать следующий поединок. У меня друзья в газетах, и завтра о русском боксере узнают жители нашего департамента. Ваше здоровье!

Они сдвинули бокалы. А за легкой стеной из зала кафе послышались шум, возгласы, хлопанье бутылок шампанского. Боксеры недоуменно переглянулись. Что бы это могло значить? В раздевалку заглянул шустрый поваренок и крикнул:

— Включите радио! Германцы вышли к Волге!

Лефор подошел к стене, на которой висел квадратный старенький репродуктор. Раздевалку заполнил торжествующий, захлебывающийся от радости голос берлинского диктора, читавшего экстренное сообщение:

— «…Вышли к Волге севернее Сталинграда! Русский фронт разрезан. Солдаты фюрера пьют касками воду из Волги!.. Приближается день великой победы. Тысяча самолетов четвертого воздушного флота обрушила грозовой удар на город. Сталинград потонул в огне и дыме. В мире нет силы, способной остановить неудержимый исторический натиск германского оружия!..»

Игорь закусил губу. Его щеки начали бледнеть, покрываться бескровными пятнами, он как-то сразу осунулся, хмуро обмяк, стал потирать виски ладонями, как будто его мучила головная боль. Некоторое время все стояли молча вокруг стола, слушая радостный голос диктора! Неожиданности случаются в жизни гораздо чаще, чем мы об этом думаем. Игорь не мог даже представить, что произошло там, под Сталинградом, как смогли допустить такое… Миклашевский скрипнул зубами…

Рефери извинительно улыбнулся темными глазами, в них просвечивалось желание не обидеть, хотя в то же время он и не хотел вслух выражать сочувствие. Он встал из-за стола и сказал, что идет на кухню.

— Не будем же, черт возьми, сидеть голодными!

Игорь провел ладонью по лицу, по влажному лбу. «Спокойнее, Игорь! Спокойствие! — командовал он себе. — Потеряешь голову — потеряешь все! Возьми себя в руки». Его гладко выбритые выступавшие вперед скулы стали кирпичными. Под кожей тяжело перекатывались набрякшие желваки.

Лефор подошел к Миклашевскому и сочувственно положил ему на плечо руку. Трезвеющий Бутен, моргая короткими ресницами, смотрел на них. Потом шагнул к русскому и, встав рядом, тоже положил шершавую ладонь на плечо боксера. Французы понимали русского и сочувствовали ему. Им хорошо было знакомо тягостное чувство горечи. Два года назад Франция переживала позор унижения — в середине июня гитлеровские войска шагали по Парижу… Россия пока еще держится, год ведет неравную войну, ни одна страна Европы так не могла сопротивляться. Но и немцы зашли слишком далеко.

Глава четырнадцатая

1

Вести с фронта идут неутешительные. В сообщениях Информбюро появились названия курортных городов: Минеральные Воды, Пятигорск, Краснодар… Значит, немцы вторглись на Кавказ. Перестали упоминать город Воронеж. Неужели сдали его?.. Идут бои в районе Клетской и Котельникова… Каждый раз, слушая сообщение Информбюро, Лизавета тревожилась: опять отступаем! До каких же пор? Когда же наконец остановим, удержим полчища фрицев? Ведь таким образом, чего доброго, они могут пробиться и до Волги? На Днепре не остановили, на Дону не сдержали. Страшно подумать. Лизавета выжала Андрюшкины штаны, потом бросила их в таз и устало распрямилась над корытом, вытирая согнутой рукой вспотевший лоб.

— До каких же пор, а? — повторила она вслух вопрос. — До каких же пор будет продолжаться такое, а?

— Мамочка, не ругай меня. Не надо!.. Я не рвал морковку!

Голос сына отвлек Лизавету от печальных мыслей. Она облизнула пересохшие губы, глотнула густую слюну. Сын стоял в трех шагах, чумазый, босой, загорелый. Только теперь она заметила в руках Андрюшки три морковки.

— Я не рвал морковку! Это тетя Марта дала…

«Тетей Мартой» Андрюшка называл Марфу Харитоновну. Хозяйка с утра трудилась в огороде, полола, поливала, окучивала. «И откуда только у нее берутся силы?» — не раз думала Лизавета о Марфе Харитоновне, хорошо зная, сколько тратит сил эта женщина на погрузке вагонов. Бригада грузчиц Марфы Харитоновны держала первенство на заводе. А что это такое, Лизавета хорошо представляла. Их, конторщиц, частенько «бросали на погрузку». Обычно такое бывало после перерыва или в конце дня, когда подгоняли много вагонов и грузчицы своими силами просто не могли в короткий срок перетаскать ящики со снарядами. Но и после таких коротких часов погрузки у Лизаветы деревенели руки, спина, ноги, она несколько дней ходила сама не своя, болезненно ныло все тело и, казалось, разламывалось на куски… Марфа Харитоновна, словно она была сделана из камня и железа, никогда не жаловалась, наоборот, после тяжелой работы еще и дома успевала все сделать: печь натопить, сварить, постирать, дров наколоть, за огородом ухаживать.

— Говоришь, сама дала? — спросила Лизавета.

— Ага!

— А ты спасибо сказал?

— Ага!

У решетчатого забора появился шестилетний Васька, соседский мальчонка. Вихрастый, широколицый. На прошлой неделе пришла похоронка — убили его отца. Васька поманил к себе Андрюшку.

— Мам, я пойду погуляю? — Андрей вопросительно ждал.

— Иди.

Лизавета проводила взглядом детей. Война им нипочем. Только вырваться бы из дому… Мать Васьки за эти дни почернела, осунулась. Ходит безмолвная, словно немая. Только смотрит. На ее руках осталось трое, Васька самый младший. А была веселая, бойкая на язык женщина. Марфа Харитоновна опечалилась не на шутку: «Пропадет баба!» И взяла ее к себе в бригаду.

Лизавета вылила мыльную воду и ополоснула корыто. Поскорей бы управиться! Она не обратила внимания на шум машины, хотя по этой улице окраины редко проезжают машины. Но скрип тормозов заставил ее поднять голову. Черная легковушка остановилась у калитки. У Лизаветы опустились руки. Опять приехали за ней! Снова на завод. Но из машины вышел незнакомый пожилой военный, шагнул к калитке:

— Гражданка, скажите, здесь проживает Миклашевская? Лизавета вытерла руки.

— Здесь… Это я буду…

— Я к вам по поручению командования…

— С Игорем что-то случилось, да?

— Жив! Здоров! Воюет хорошо! — в голосе военного звучала уверенность знающего человека. — Привет вот привез. И гостинцы. Можно занести?

— Несите, — отозвалась Лизавета, не понимая толком, о чем тот говорит, о каких гостинцах. В ее ушах звучало лишь одно главное слово — «жив»! И этого слова было достаточно для радости.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация