– Почему ты не написал про Картуля? Ведь он тебя обижал.
Задорожный не ответил. Юстин перевел взгляд на пачку «Данвинна». Та лежала нетронутой…
Побывав в других ротах на занятиях, потолкавшись по казармам, столовой, в клубе, Юстин убедился, что в массе своей будущие пропагандисты для той роли, какую намечал для связника к «Павлину», не подходят. Он взял на заметку еще нескольких слушателей, однако какие-то сомнения заставили отказаться и от них. Попросив Жиленкова некоторое время подержать Задорожного в школе, он вернулся в Берлин.
3
Второго кандидата Юстин встретил случайно. Однажды он задержался на службе. Свой «опель» оставил в гараже. Пришлось вызвать такси. Машина с зеленым огоньком появилась со стороны Бисмаркдама. Из кабины выскочил рослый парень в куртке из искусственной кожи, кепке с наушниками, какие были в моде в двадцатых годах, и с достоинством распахнул дверцу:
– Добрый вечер. Куда прикажете?
По твердо звучащим «х» и «р» Юстин догадался, что шофер не немец. Да и лицо скорее напоминало русского: курносое, угластое, хотя и не простоватое. Юстину расхотелось ехать в свою пустую квартиру. Он решил поужинать в каком-либо ресторанчике, спросил шофера по-русски:
– Ты из России?
– Мои родители переехали в Германию в восемнадцатом году. Они спасались от революции.
– Были богаты?
– У нас было имение на Воробьевых горах под Москвой.
Юстин знал, что некоторые русские эмигранты неплохо устроились в Германии, содержали магазины, служили гидами и советниками в министерствах и фирмах. У них была даже своя газета «Новое слово», издаваемая крымским греком Владимиром Диспотули. При газете существовало правление, в которое входил даже барон Врангель. Оно руководило работой разных эмигрантских организаций, выпускало книги на русском языке, помогало нуждающимся. Но он впервые встретился с русским – таксистом, работником самой малодоходной и малопочтенной в Германии профессии. У Юстина возникло желание поближе познакомиться с шофером, он вспомнил ресторанчик «Бодлер» и приказал ехать туда.
Перед тем как выйти из машины Юстин спросил:
– У тебя найдется время выпить со мной?
Русский сконфуженно пожал плечами.
– Идем, я хорошо заплачу и позвоню в гараж.
Заказали водки и две бутылки старого пива – «Штарбиер». Кельнер принес также блюдо с бутербродами и сырой мясной фарш с приправой по-гамбургски из перца, чеснока, уксуса и орехов. Русского удивило такое изобилие. Видно, рестораны ему были в диковинку.
– Как тебя зовут?
Шофер ответил по-немецки:
– Виктор Шувалов. Мои предки были и канцлерами, и царскими адъютантами, и владельцами платиновых рудников на Урале. Мой отец отличился на турецком фронте, был ранен и ушел в шестнадцатом в отставку. Я родился годом спустя, как раз в то время, когда власть захватили большевики.
– Говори по-русски, – попросил Юстин, ему хотелось проверить, как Виктор владеет родным языком.
– Неудобно здесь и в такое время…
– Со мной можно.
Шувалов посмотрел на витые погоны майора и перешел на русский:
– Наше имение конфисковали. Удивляюсь, почему Чека не расстреляла отца. Старик он прямой и гордый. Первое время при Советах мы ютились в комнатке прислуги. В восемнадцатый семье удалось пробраться на Украину, а оттуда, спасаясь от Петлюры, мы попали в Берлин.
– Чем здесь занимались родители?
– Мы приехали почти без денег. Отец получал какое-то пособие от «Комитета по спасению родины», мать давала уроки языка. Я окончил гимназию, однако на университет денег не было. Так стал шофером такси.
После рюмки водки Юстин спросил:
– У тебя германское подданство?
– Да. Но в вермахт меня не призвали.
– А ты хочешь воевать?
– За что, за кого воевать?
– За Германию.
Подумав, Виктор осторожно ответил:
– Я не считаю себя немцем.
– Но ты хочешь вернуть имение на Воробьевых горах?
Виктор ковырнул вилкой сырой фарш, выпил еще рюмку:
– Что было, ушло…
– Хочешь увидеть свое имение?
– Каким образом?
– Если без раздумий станешь выполнять мои приказы.
– Ваши?
– Да. Только мои.
Русский внимательно посмотрел на Юстина, повертел рюмку в длинных пальцах. В это время заиграл марш. На сцену выпорхнули полуголые девушки в киверах времен генерала Блюхера. Виктор нахмурился, со злостью сжал в кулаке салфетку. Очевидно, в голову ударил хмель. Он подумал: такие очаровательные красотки ему, наследнику старинного шуваловского рода, сейчас не по карману. А вдруг и вправду можно вернуть отнятые большевиками богатства, если он согласится работать на этого симпатичного немца? Все вместе – и злость на нищету, и надежда – толкнули к решительности. Он выпил снова, с сожалением поглядел на опустевшую бутылку:
– Чем же мы будем с вами заниматься?
– Пока ничем, – холодновато произнес Юстин и потребовал у кельнера счет.
Пошатываясь, русский вышел к машине, хотел сесть за руль, но Юстин бесцеремонно занял его место:
– Садись рядом. Где ты живешь?
– Вессельштрассе, два. Это в Ведлинге.
Юстин доехал до старого кирпичного дома, помог Виктору подняться на пятый этаж, крутнул вертушку звонка. Дверь открыла маленькая старушка в чепчике. Она всплеснула руками и закричала в глубь квартиры: – Василий! Какой ужас!
Толкнув дверь ногой, Юстин провел Виктора по коридору и усадил на диван. Когда он выпрямился и обернулся, то увидел осанистого старика с моноклем в глазу, с тростью в руках. Резким, как команда, голосом тот спросил:
– Чем обязан?
– Майор Валетти, – спокойно отрекомендовался Юстин.
Старик запахнул поношенный халат, с достоинством произнес:
– Генерал-майор в отставке граф Шувалов.
– Мы выпили в «Бодлере», ваш сын немного не рассчитал сил, – эту фразу Юстин произнес по-русски.
– Что за черт?! – вскинул седые брови Шувалов-отец, изумленный не то ответом по-русски, не то названием довольно известного в Берлине ресторана, не то еще чем.
– Не беспокойтесь, генерал. Назовите мне телефонный номер гаража, где работает ваш сын. Я оплачу всю его сменную выручку.
– Что за черт?! – снова повторил старший Шувалов. – Мой сын никогда не пьет!
– Тогда вина лежит полностью на мне. Примите извинения, – Юстин не собирался уходить.
Поняв это, старик кивком показал на дверь в соседнюю комнату и шепнул супруге:
