— Это задаток. Тащи мед. И это, девицу из светелки моей вели позвать. Пусть тоже поест.
Как и следовало ожидать, золото немедленно оказало яркое терапевтическое воздействие: на щеках хозяина появился румянец, лицо снова округлилось.
— Буривой! — закричал он в открывшийся во двор проем. — Сбегай в светелку гостя нашего, красавицу его позови. А потом к Рюрику беги, который плотник. Сказывай, пусть идет, дверь свою латает. Да на совесть! А то двух дней не простояла…
Олег прихватил со стола свою кружку, дошел до товарища, сел напротив:
— Сдал, что ли, князю на руки?
— Не, в воротах попрощался. Чего в городе стольном случиться может? Тем паче, с холопами она, с оружными. Хозяин! Мед где?! — Радул наклонился вперед. — У меня после гати той по сей час кошки по душе скребут. Одно дело, с сотней хазар одному рубиться, а другое — с такими тварями. Ей вжик голову, а она прыг на ноги и тикать. И голова хихикает. Али пополам развалишь, а они обе когтями шварк, шварк, и поползли. Мыслил, не дойдем. Никакое твое ведовство не поможет. Однако же видишь, — распрямился он, — в Полоцке мы ныне! На перинах мягких отоспимся, медку откушаем, да завтра дальше тронемся! Хозяин? Ты спишь?!
— Я здеся уже… — Крепыш поставил на стол бочонок со сбитым верхним кольцом, водрузил перед боярином не кружку, а толстостенный деревянный ковш размером с двухлитровую кастрюльку.
— Молодец, хозяин! — похвалил его предусмотрительность богатырь и хотел было хлопнуть хозяина по плечу, но Белояр от такой ласки благоразумно увернулся:
— Вкусно вам откушать. Сейчас вертела принесут.
— Вертела? — не понял боярин.
— Я кабанчика цельного заказал, — сообщил Середин. — А покуда жарится — потрошка нам для разжигания аппетита сделают.
— Разжигания чего?
— Открывай, — вместо ответа кивнул на бочонок Олег.
— Это мы запросто… — Богатырь встал, взялся двумя пальцами за затычку, потянул вверх. Бочонок на пару сантиметров оторвался от стола, потом грохнулся обратно, а из дырки в верхней доске ударила струя пены. — Ах, ты ж…
Боярин схватил бочонок за пухлые бока, перевернул над головой — в его распахнутый рот полилась струя в два пальца толщиной. В трапезной повисла тишина, в которой слышались громкие глотки. Примерно через полминуты киевский воин опустил бочку к губам, наклонился вперед, ставя на стол, и утер усы:
— Хороший мед, хозяин. Холодненький, но шипучий. Где там обещанные потроха?
За медом, почками на вертеле и пивом под печень в глиняном лотке время бежало легко и быстро. Трапезная постепенно наполнялась народом. Кто-то, поев, уходил, но на свободное место тут же усаживались новые желающие. Ратные посетители ушли, крест на руке успокоился, а потому Олег спокойно прикладывался к пиву и не особенно смотрел по сторонам.
Вскоре после того, как хозяин запалил масляные лампы, подвешенные над каждым столом на двойных пеньковых веревках, появилась Пребрана с холопами. Глядя на ее довольное лицо, ничего выспрашивать сотоварищи не стали, но боярская дочка и без вопросов похвасталась:
— Недоимку князь простил, за отвагу, что сама всё привезла, похвалил, здоровьем отца озаботился, дозволил в этом году в ополчение, буде понадобится, не выходить. — Она хихикнула: — Я пообещалась сама в броне и с мечом явиться, он и рассмеялся. Сказал, что в верность бояр рода Зародихинского верит и гнева своего держать на них долго не может. Коли не подрос старший в роду, сам пока землю нашу оборонит.
— Отлично. — Ведун хлопнул в ладоши: — Хозяин, неси нашего кабанчика!
— И меду не забудь, — спихнул богатырь со стола опустевший бочонок. — Пригубишь с нами зелья веселящего, красавица?
— Отчего теперь не пригубить? — чуть не в точности повторила слова боярина Пребрана. — Коли дело сделано, можно и погулять, за спину не оглядываясь.
При появлении оловянного блюда с цельным кабаном разговоры за столом надолго умолкли. Холопы, глотая слюни, дождались, пока хозяйка и двое ее знатных спутников утолят первый голод да отрежут себе на ломти хлеба по хорошему куску, после чего оттянули блюдо на край стола и дружно принялись истреблять остатки мяса. Девушка выпила кружку меда. Еще одну. Оглянулась на хозяина, приказав по доброте своей принести холопам пива, дабы не смотрели с такой завистью, осушила еще кружку и наклонилась вперед:
— Бояре, возьмите меня с собой.
— Да никак не можно! — испугался киевлянин. — Че люди подумают, че отец твой скажет?! Он мне тебя под честное слово доверил, под клятву на мече — а я тебя в Киев увезу? Не будет такого!
— Ты меня клялся до Полоцка довести, боярин Радул, — напомнила девушка. — Ныне мы здесь, ты от клятвы свободен. Так возьми меня с собой, именем Триглавы тебя прошу! Когда еще такая возможность у меня случится? Вы воины сильные и честные, с вами никакой беды бояться не надобно. Коли сейчас не поеду, никогда в жизни ужо Киева мне не видать, точно знаю… На усадьбе завсегда хлопот хватает. Летом одни, зимой другие. Мужи в поход уходят — кому с хозяйством разбираться? Мне, бабе старшей! А так хочется хоть разик в первопрестольный город зайти, хоть краем глаза на великого князя посмотреть. Сейчас не поеду — никогда ужо не поеду.
— И не думай, — легко подняв почти полный бочонок, налил в свой ковш меда богатырь. — Ладно, туда с нами пойдешь — а назад как же? Да и отец твой изведется весь в неведении.
— Я завтра в усадьбу Вавилу отправлю, — подставила ему свою кружку Пребрана. — Телеги отведет, товар кое-какой я тут на торгу прикупила. Заодно и письмецо батюшке передаст. И на словах — про решение мое.
— Нет-нет, — возмутился Радул. — Куда без отцовской воли, отцовского разрешения? То грех, боярыня… Нехорошо это.
— А я всё равно поеду! — дернула к себе кружку девушка. — За вами сзади и поеду. Дорога княжеская, кто мне запретит?
— Я твоему отцу клятву давал! — тихонько, чтобы не расплескать мед, стукнул кулаком по столу боярин.
— Кончилась твоя клятва, — с ехидством покрутила головой Пребрана. — Боле ты мне не указ. Куда хочу — туда и еду! Всё! Завтра в Киев отправляюсь. Поживу на любом постоялом дворе, к детинцу погуляю, на Днепр посмотрю, князю челом ударю, а по снегу назад уеду, дабы до посевной в усадьбе быть.
Середин расхохотался.
— Ты чего, ведун? — не понял богатырь.
— Ох, уж эти бабы, спорить с ними… соглашаешься, что-то доказываешь, отпираешься — а всё едино по-своему делают. Непонятно только, зачем тогда спрашивают? Ты хоть понял, чего тебе выбрать предлагают? Или ты ее с собой берешь — или она сама с тобой поедет. Тебе как больше нравится, боярин?
Радул посмотрел на девушку, тяжело вздохнул, взял ее кружку и наполнил медом.
— Вот и я примерно так же думаю, — усмехнулся ведун.
Стараниями семи человек и кабанчик, и мед с пивом закончились довольно быстро. Пошатываясь от сытости, люди поднялись из-за стола. Женщины и ведун с боярином пошли на второй этаж, а холопы остались обгладывать косточки и ждать, пока хозяин отведет им место для сна. А может, избавившись от хозяйских глаз — выпить чего-нибудь еще, коли кто-то из них успел поднакопить немного серебра.
