Тем временем капитан посмотрел на нашивки на моей униформе. По ним было видно, из какой я дивизии.
— Твоя дивизия участвовала в тяжелых боях при взятии Калица? — спросил он меня.
— Так точно, господин капитан.
— Сколько поляков ты уже уничтожил?
Я растерялся. Я сам старался меньше думать о том, сколько людей я убил. Но тем не менее я знал примерную цифру.
— Около тридцати, господин капитан.
Остальные солдаты, стоявшие рядом, посмотрели на меня скептически. Однако во взгляде капитана Бидембаха не было сомнений.
— Ты должен оставаться около меня. Это приказ, ефрейтор Бауэр! — сказал он.
— Есть, господин капитан, — ответил я.
Вскоре мы достигли дома, находившегося прямо напротив школы. Однако теперь в здании школы снова были пулеметчики и польские стрелки, которые стреляли в нашу строну.
— Проклятие, нам нужно снова очищать здание от них! — вырвалось у меня.
— Успокойся, ефрейтор, — капитан в очередной раз похлопал меня по плечу. — У меня есть другой план.
Он повернулся к лейтенанту, который сопровождал его:
— Возьми три взвода и обыщи окрестности. Нужно найти как можно больше польских противотанковых орудий и боеприпасов к ним. Все это следует стянуть сюда, — капитан указал на площадку позади дома, в котором мы находились. — Как только это будет сделано, доложишь мне!
— Есть, господин капитан. — Лейтенант спешно вышел из дома в сопровождении двоих солдат.
Капитан Бидембах повернулся ко мне:
— Ефрейтор Бауэр, ты видишь, насколько старо здание школы?
— Да, господин капитан, — ответил я.
— А что ты делал, до того как был призван?
Этот вопрос показался мне неожиданным, и я выпалил:
— Я работал в булочной у моей матери, господин капитан.
Возможно, об этом следовало сказать немного иначе. Во всяком случае, после того как я произнес эту фразу, несколько бойцов так и прыснули со смеху. И даже сам капитан Бидембах не сдержал улыбки.
— А я вот до армии был архитектором, — сказал он. — И я знаю такой тип зданий. На первый взгляд, они кажутся очень прочными, но в них все держится на кирпичных стенах коробки. И если мы обрушим хотя бы одну стену, все здание мигом превратится в руины.
Он подошел к деревянному столу, стоявшему на кухне квартиры, в которой мы находились. Достав свой штык-нож, капитан Бидембах прямо на столе нацарапал прямоугольник.
— Вот здесь здание школы, а мы здесь, — он нацарапал другой прямоугольник, обозначавший дом, в котором мы находились. — Мне нужно, чтобы ты, ефрейтор Бауэр, и еще несколько снайперов разместились здесь и здесь, — капитан нацарапал еще два квадрата, обозначавших соседние здания. — Вы сможете поразить поляков отсюда?
— Так точно, господин капитан, — ответил я.
Расстояние от выбранных капитаном зданий до школы было чуть более двухсот метров, и я мог быть уверен, что с такого расстояния не только я, но и другие снайперы вряд ли будут промахиваться.
— Сержант, приведите сюда десять лучших снайперов, — скомандовал капитан. После этого он повернулся ко мне:
— Ты назначаешься старшим и отвечаешь за работу снайперов во время штурма.
Сержант вернулся вместе со снайперами примерно через десять минут. К моей радости, среди них оказался и Феликс. Он тут же вручил мне противотанковое ружье, которое я оставил у него.
— Ну что, теперь ты наш командир? — Феликс смотрел на меня с удивлением и восхищением.
Впрочем, мне самому было не слишком комфортно. Я очень боялся, что малейшая моя оплошность приведет к гибели кого-нибудь из снайперов. Я объяснил им, как и где разместиться в двух зданиях неподалеку от школы. Поскольку капитан выбрал два здания, то мы должны были разбиться на две группы. Одну из них возглавил я сам, а руководство второй поручил Феликсу. За наше короткое знакомство с ним я успел убедиться, что он вполне подходит для этой роли.
Прежде чем мы заняли предназначенные для нас здания, я успел увидеть, как пехотинцы притащили на место назначения три польских противотанковых орудия. Мне показалось, что они очень походят на немецкие 37-миллиметровые орудия, которые использовал Вермахт.
Вскоре ко мне подошел сержант.
— Капитан приказал, чтобы снайперы начали уничтожать защитников школы, — сказал он.
— Так точно, сержант, — ответил я.
Прошло всего несколько минут; и мы заняли здания, выбранные капитаном.
— Мужики, убивайте каждого поляка, которого увидите в окне школы, но прежде всего пулеметчиков и снайперов, если они там будут, — скомандовал я.
После этого я прильнул к своему оптическому прицелу. Я уничтожил двоих вражеских пулеметчиков и с удовлетворением отметил, что остальные снайперы так же хорошо выполнили свою работу. Более того, один из польских стрелков прямо на моих глазах был поражен двумя снайперами одновременно.
Защитников школы оставалось все меньше. Между тем я увидел, что наши солдаты уже установили захваченные польские орудия как раз напротив здания школы. Они открыли огонь по кирпичной стене. Число поляков, которые вели ответный огонь из окон, несколько увеличилось. Но я и другие снайперы тут же заставили замолкнуть большинство из них. А орудия продолжали стрелять по школе. И уже школа была окутана белым дымом. Орудия вели огонь преимущественно по первому этажу, и примерно после их тридцатого залпа вся западная стена здания, стоявшая напротив нас, вдруг вздрогнула и обвалилась. Следом за этим начала рушиться и южная стена.
— Это невероятно! — воскликнул я.
— А я всегда знал, что наш капитан очень умен, — сказал мне один из снайперов.
— Главное, что он бережет своих людей, — сказал я.
И тут мы увидели белый флаг, развевавшийся в окне с северной стороны школы.
Из здания с поднятыми руками вышло несколько польских солдат. Они сдавались. Примерно через три часа был взят весь город Кутно.
Вскоре после этого мне сообщили расположение моего взвода, и я смог вернуться туда. Сержант уже был осведомлен о том, что я не дезертировал, а сражался вместе с другой частью. Поэтому у меня не возникло никаких проблем.
— Что с тобой случилось, Гюнтер? — спросил меня Антон, который ничего не знал о том, где я был во время штурма города.
Я коротко рассказал ему о том, как я тащил раненого, как не смог найти свою часть, и о том, как мы штурмовали школу. К нам подошел Михаэль. Вдвоем с Антоном они рассказали мне о том, как сами штурмовали здания, и о том, что еще несколько ребят из нашего взвода погибли. Мне было жалко этих ребят, но, так или иначе, я был ужасно рад, что Михаэль и Антон остались целы и невредимы.
Мы продолжали обсуждать бой за город. Неожиданно нас перебил сержант Бергер. Он окликнул меня:
