Так как я надеялся, что моя семья сумела сбежать из Восточной Пруссии, я предположил, что они нашли убежище у друзей в Кёнигсберге в Ноймарке. Я был прав. Лишь день спустя я отвез свою семью в Людвигслуст, где, по крайней мере, я знал несколько человек. Местный мэр устроил их в красивом доме графини Фосс. Позднее, когда русские вошли в Людвигслуст, моя семья бежала на запад и затем жила в окрестностях Гамма в Вестфалии. Достаточно скоро я вернулся на Западный фронт.
За время моего отпуска девятнадцатая армия после тяжелых боев оставила плацдарм в Эльзасе. Тем временем мой прежний командир 198-й дивизии, генерал-майор Шиль, также был «послан в пустыню» как козел отпущения. Ему, очевидно, не дались действительные чудеса. В его отсутствие полковник Барде взял командование над тем, что осталось от дивизии. Будучи повышен до генерал-майора, он был убит в бою за несколько дней до конца войны.
Гиммлер также исчез, оставив группу армий «Оберрейн» 24 января. После его провала на Верхнем Рейне он попытался заработать свои шпоры на Восточном фронте как командующий группы армий «Висла». Некоторое время спустя, возможно из-за связанного с работой перенапряжения, Гиммлер был сменен на посту одним из моих прежних командующих из Восточной Пруссии, теперь генерал-полковником, Готтхардом Гейнрици.
Во время моей поездки назад из Людвигслуста во Фрайбург в Брайсгау я подхватил простуду с сильной лихорадкой и был положен в армейский госпиталь во Фрайбурге. Я попросил, чтобы подполковника фон Арнсберга проинформировали, что я закончил свой отпуск, но что в это время я был в больнице.
Тем временем девятнадцатая армия переместила свой штаб в Вальдкирх, к северо-востоку от Фрайбурга. Несколько дней спустя появилось несколько человек из штаба моего полка времен перевала Шлюхт. Их судьба была в подвешенном состоянии, и они надеялись, что с новым назначением для меня мы все сможем остаться вместе. Несмотря на некоторую озабоченность, мой врач позволил мне покинуть госпиталь, и мои люди могли взять меня с собой. Они были временно расквартированы в маленькой деревне в долине Клоттер. В один из последующих дней я съездил в Вальдкирх, чтобы доложить о возвращении из моего небольшого приятного отпуска.
Так как я был отобран для курсов командиров полков, подполковник фон Арнсберг предложил послать меня на время в военную школу в Фюртвангене.
Мне разрешили несколько дней отдыха, но мне пришлось оставить мой штаб, который стал мне дорог. Для этих людей это означало прощание друг с другом и, согласно их способностям, назначение в различные части.
По крайней мере, я смог оставить при себе одного человека — моего верного Йозефа. В конечном счете он оставался со мной до конца войны. Технически все еще оставаясь командиром полка, я мог устраивать необходимые переводы, которые подписывал мой адъютант.
Начальник военной школы, полковник Мюллер-Мелан, был моим старым знакомым. В 1940 году он был майором и командовал батальоном в полку Невигера в Людвигслусте! Другим давним знакомым был мой прежний обер-фельдфебель Браун из 198-й дивизии. Он был повышен до лейтенанта за выдающуюся храбрость и был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому кресту.
Вместе мы обучали будущих командиров рот. Практической частью, такой, к примеру, как обращение с пулеметами, штурмовыми винтовками и «панцерфаустами», занимался Браун, в то время как я отвечал за обучение тактике. Инструкции, которые ограничивались изучением ландшафта и тактическими/доктринными инструкциями, казались мне и, вероятно, также и ученикам уже настолько бессмысленными, что мы использовали отведенные часы в классе главным образом для того, чтобы обмениваться идеями относительно тактики, а время на открытом воздухе в учебной области для «производственной практики».
В Фюртвангене я познакомился с девушкой, которая заботилась о детях из Вестфалии, которые были эвакуированы из больших городов сюда, в Фюртванген. Если бы я тогда хотя бы подозревал, чем все это закончится, я бы, конечно, избежал встречи с ней снова после войны.
Я женился на той девушке в 1947 году, только чтобы разойтись в 1953-м и развестись в 1955 году в Мюнхене. Она ушла к другому мужчине, хотя я делал для нее все, что мог. Возможно, действительно верно, что судьба запланировала определенное число положительных, но также и отрицательных событий для каждого человека и у него нет выбора, кроме как пережить все это!
Из Фюртвангена лейтенант Браун и я навестили наш старый полк и дивизию, которая теперь ждала неизбежного конца за Рейном на так называемом Западном Валу. Из Фюртвангена я также навещал моего баварского полковника в Берхтесгартене. Он собрал вокруг себя несколько прежних членов 198-й пехотной дивизии, или, точнее, они прибыли и собрались вокруг него. Там был наш бывший адъютант дивизии, теперь носивший форму штурмбанфюрера Ваффен СС. (Я надеюсь, что у него все еще была его своя армейская униформа, когда пришли американцы!) Там был умный обер-лейтенант Е., которому, в его ранние дни, стремительно присвоили капитана и кто в 1942 году в своем первом тяжелом сражении перенес нервный срыв с таким длительным воздействием, что больше он не показывался на фронте. Третьим был тот немолодой капитан, которого мы нашли около Умани полностью выжатым, ночью в русской деревне. Они все вели весьма комфортную жизнь. Они послали за своими женами и жили до конца войны в прекрасной гостинице. Американцы, вероятно, быстро прекратили эту идиллию.
Моя поездка в Берхтесгартен вела меня через Констанц. Когда я сошел с парома, я был очень удивлен, обнаружив моего подполковника из запасного учебного полка из Дижона и Оксера стоящим на пирсе. Я оставил его немногим более года назад в звании обер-лейтенанта, а теперь я стоял перед ним, повышенный до майора и украшенный Рыцарским крестом! Он настолько хорошо симулировал свою радость от нашей встречи, что я в любой момент ожидал объятия в русской или французской манере!
Он заявил, что он и мои прежние товарищи из учебного полка очень гордились мной. Я соответствующим образом поблагодарил его и отбыл, не показывая гнев, так же, как и при неожиданной встрече с Бразильским Кофейным Зерном.
Так называемая борьба-до-конца за нашу родину была позорной, жуткой, ползающей болезнью для немецкого Вермахта, храбрость, выносливость и бескорыстность которого никогда не смогут быть превзойдены никакой другой армией! Мы должны были быть избавлены от такого конца. Но военные суды угрожали самыми страшными последствиями любому, пытающемуся избежать верного крушения. Части моей старой дивизии были загнаны в альпийские долины до конца, наставшего 8 мая 1945 года.
Глава 18
Последние дни войны
Исторический комментарий
Невероятно — даже с Советами в Кюстрине, всего лишь в девяноста километрах к востоку от Берлина, и западными союзниками через Рейн в Ремагене и в процессе разрушения немецких первой и седьмой армий в Сааре — управление немецкой армии продолжало функционировать. Когда Карл фон Кунов получил свой приказ отбыть на курсы подготовки командиров полков пехоты, конец был действительно рядом.
