Зачинщиков весенних мятежей отныне нещадно преследовали. Наиболее активных казнили — Кабошу удалось бежать вслед за Иоанном Бесстрашным, — а других просто изгнали. Начался арманьякский террор, вполне стоивший террора кабошьенов. Дофин, оказавшись в Лувре практически в плену, писал Иоанну Бесстрашному, прося о помощи. В феврале 1414 г. герцог подошел к Сен-Дени, но в конечном счете не решился войти в Париж. По наущению Людвига Баварского, Бернара д'Арманьяка и его зятя Карла Орлеанского король объявил герцога Бургундского мятежником и созвал армию для войны с ним. Из Сен-Дени снова вынесли орифламму. Чувство, когда-то побуждавшее к этому жесту, символическому в культе монархии, начало ослабевать. Впрочем, в Аррасе поход прекратился.
Принцы устали. В феврале 1415 г. они заключили мир. Бернар д'Арманьяк по-прежнему контролировал Париж, где усилилось налоговое бремя, о котором и через двадцать лет будут помнить парижане. Король все чаще впадал в безумие. Дофин Людовик 18 декабря 1415 г. умер, и эту новость восприняли равнодушно. В качестве наследника престола ему наследовал его брат Иоанн, герцог Туренский.
Тем временем у магистров университета появились другие заботы, и если доныне церковные дела тесно переплетались с делами правительства Франции, то теперь внимание тех, кого интересовали первые, устремилось за пределы королевства, в направлении Констанца, где в ноябре 1414 г. наконец открылся собор вновь обретенного единства. Там не раз сыграли ведущие роли такие люди, как Жерсон, Кошон, Жансьен. Они не считали нужным держаться за свое место на политической арене Парижа. Жерсон довольствовался тем, что вынес на обсуждение комиссии собора вопрос, дебаты по которому начались в Париже с самого начала арманьякского правления: осуждение доктрины, изложенной в 1408 г. Жаном Пти, его знаменитой «Апологии тираноубийства». Отцы собора отвергли этот вопрос, не пожелав выяснять, какая из сторон права. Потом в Констанце перестали говорить о французских делах.
Парижские мясники расплатились за свое недолгое владычество. Самые преданные сторонники бургундской партии бежали. Другие тщетно пытались добиться, чтобы о них забыли. Весной 1416 г. привилегированное учреждение, которое называлось Большими мясными рядами (Grande Boucherie) — и занимало обширное строение к северу от Шатле, — было просто-напросто упразднено. Свобода торговли мясом покарала этих рантье, ставших демагогами. Понадобится восемь лет, чтобы мясники, по-прежнему очень солидарные, смогли, воспользовавшись изгнанием арманьяков, вернуть себе часть привилегий и восстановить инфраструктуру своей монополии.
Надо полагать, мясники стали невыносимы и для других городов. Шартрские мясники утратили привилегии по тому же поводу: их наказали за «надменность».
Иоанн Бесстрашный остался в одиночестве. Он снова испытал искушение заключить союз с Англией, хоть и знал, чем рискует. Как и в 1411 г., такой союз мог вывести его из опасной изоляции. Переговоры, начавшиеся в январе 1414 г., еще до того, как герцог Бургундский передумал возвращаться в Париж, завершились 23 мая подписанием Лестерских конвенций. Если англичане придут завоевывать «свое французское наследие», Иоанн Бесстрашный поможет им в борьбе с герцогами Орлеанским, Беррийским и другими принцами партии арманьяков, но сохранит нейтралитет в случае борьбы обоих королей. Он получит свою долю завоеванного, и снова можно будет говорить о принесении Ланкастеру тесного оммажа.
Хоть все это было настоящим вероломством, герцог Иоанн на переговорах с Карлом VI и принцами-арманьяками в феврале 1415 г. без стеснения уверял, что не принимал никаких обязательств по отношению к англичанам.
Правду сказать, герцог Бургундский, как и Карл Орлеанский в 1412 г., увяз в противоречиях своей политики. Ланкастер был бы недальновиден, если бы не использовал постоянные колебания французских принцев в отношении союза с Англией, который давал им сильные козыри, но при этом компрометировал.
Глава XIV
Завещанное королевство
Английское завоевание
В Англии уже два года царствовал Генрих V — с самого дня смерти, 20 марта 1413 г., своего отца Генриха IV Ланкастера, победителя Ричарда II. Первый из Ланкастеров в отношении расколотой Франции проводил политику «качелей», исходя из самого очевидного прагматизма. Генрих IV вступал в союз с тем — будь то герцог Бургундский или Орлеанский, — кто давал ему возможность для интервенции. Второй Ланкастер был не из тех, кто дожидается удобного случая.
Этот король, готовый царствовать, был склонен к холодному расчету. Его отец стал королем без подготовки. Генрих V искусству править и командовать учился десять лет. В качестве принца Уэльского он сражался на границе. Он контролировал крепость Кале. Он заседал в Совете, где решались вопросы континентальных союзов. И он примечательным образом сумел обеспечить себе поддержку со стороны своего брата Джона, герцога Бедфорда.
Со времени восшествия на престол он начал выстраивать систематический план акции против Франции. Эта акция включала дипломатическую стадию с целью возложить вину на Валуа и неизбежную военную стадию. Цели ставились обширные: отвоевать земли, занятые в начале XIII в. Филиппом Августом, и наложить руку на земли, уступленные Эдуарду III в 1360 г. по договору в Бретиньи-Кале и в конечном счете отвоеванные Карлом V после десятилетней борьбы, которую англичане по-прежнему считали нарушением договора. Генрих V Ланкастер зарился не менее чем на половину королевства Валуа от Нормандии до Пиренеев.
Главным в построении Ланкастера было масштабное притязание, которое долго колебался выдвинуть Эдуард III, даром что сам был внуком французского короля: Генрих V перенимал права Изабеллы Французской на наследие Капетингов. Как в свое время Наваррец, он делал вид, что он не столько враг Франции, сколько соперник Валуа в борьбе за корону Капетингов.
Эта позиция делала из него поборника права, справедливости, мира. Если придется прибегнуть к оружию, если начнется война, вина за это будет возложена на узурпатора Валуа. Призывая в свидетели Бога и его святых, англичанин сообщил это Иоанну Бесстрашному, а потом правительству Карла VI. Чтобы укрепить свои права на французскую корону, он попросил у Валуа руки его дочери Екатерины. Поведение Генриха V, внешне парадоксальное, было чрезвычайно последовательным. Но у него не могло быть во Франции ни одного юриста, чтобы подтвердить эти выводы.
1414 год был потрачен на бесполезный диалог через Ла-Манш. Правительство Карла VI делало вид, что участвует в игре. Ему нужно было выиграть время. Обещали независимое герцогство Аквитанию. Говорили об окончательной выплате выкупа за Иоанна Доброго. Готовились к свадьбе Екатерины. Приданое ожидалось значительное: два миллиона франков.
В начале 1415 г. Генрих V был уверен, что французы не уступят в одном: ни в коем случае не отдадут ему Нормандию. Советники Карла VI очень хорошо знали, чего стоило Капетингам в XI и XII вв. отсутствие выхода к морю. В феврале англичане подготовили армейские палатки, набрали войска, пересмотрели устав походной службы. В апреле для переправы был готов флот. Зафрахтовали даже голландские суда, чтобы собрать нужное количество.
