В Дуба-Юрте меня майор Паков уберёг от смерти. Увидел меня: «Стой! Слезай с брони! Пойдёшь в группе слева от села». Иду, вижу — «дух» мёртвый с одной ногой валяется, почти закатан в колею. В мирное время такое увидеть — стресс, а там — не обращаешь внимания. Прошёл мимо, и всё. Наших раненых собирали прямо по дороге. Роман Балабанов, ранен в спину, белый стоит, я ему: «Всё нормально, будешь жить!» Только рукой мне помахал в ответ…
По мечети капитан Тритяк стрелял из пулемета, оттуда снайперы работали.
Евгений Лобанов, командир автомобильного отделения взвода материального обеспечения, старшина:
— Броников (бронежилетов — авт.) на всех не хватало, с меня сняли, магазины свои тоже отдал. Я был не на машине, а на броне, как все. Вышли из расположения батальона в тумане, ничего не видно, как в молоке ехали.
Бойцов послали на выручку, а нас несколько человек остались у КП, в резерве. Скоро стали привозить раненых. Грохот вокруг села стоял весь день, до вечера.
Мы, несколько человек, стояли возле майора Пакова, он всё по рации командовал, старался вывести людей из Дуба-Юрта. А подполковник Тупик только ходил рядом туда-сюда. Кажется, он даже не пытался руководить. Я, помню, ещё удивлялся: майор командует, а подполковник только ходит.
Владимир Паков:
— Подполковник Тупик в этот день был как согласовывающее звено между мной и генералом Вербицким. Он просил у Вербицкого вызвать авиацию, чтобы помочь попавшим в засаду в Дуба-Юрте нашим разведчикам.
«А пехота уже Новый год встречает…»
Михаил Курочкин, гранатомётчик, группа «Нара»:
— С помощью танков забрали убитых и раненых, которых смогли. Сразу, из-за плотного огня боевиков, не удалось забрать четверых убитых — Сережку Воронина, Яскевича и ещё двоих контрактников. Перехватили по рации сообщение духов: к ним на помощь идут два «КамАЗа» с боевиками. А что же наша пехота? Командиры связывались с ней по рации: «Несём потери! Вы где?». Оказалось, что пехота уже Новый год встречает! Выходит, воюйте сами, как хотите. Что ж, думаю, будем гибнуть до конца.
Наконец, получили приказ отходить. Развернулись и поехали из села на КП танкового полка. Майор Паков собрал группу из тех, кто вышел, на одну машину, чтобы ехать забрать остальных убитых. Меня в эту группу не пустили, как я ни рвался. Паков хотел, чтобы хоть несколько дембелей из роты ушли домой живыми. Пошли за погибшими одни контрактники. Они заехали в Дуба-Юрт, но быстро вернулись назад: по селу стали работать наши артиллерия и вертушки. Получили приказ: возвращаться в расположение батальона.
«Отойти всем, кто сможет…»
Леонид Высоцкий:
— Как только добрались до наших раненных и убитых, потери начали расти в геометрической прогрессии: одного тянешь на броню, другой падает. В момент отхода подлетели две штурмовые вертушки МИ-24, «духи» по ним открыли огонь, вертолёты влупили по соседнему с нами домом ПТУРами и улетели, а нас чуть кирпичами не перебило, метров на тридцать полетели в разные стороны.
На тот момент майором Паковым было принято единственное правильное решение отойти всем, кто сможет. Только благодаря этому и я жив остался.
То, что майор Паков взял в той ситуации ответственность на себя и отдал приказ об отходе, многим разведчикам спасло жизнь.
«Выдернул чеку гранаты, слёзы навернулись…»
Иван Кузнецов:
— Пошли на БМП вперёд. Я лежу, а дверь отсека закрыта — грохот от 100-мм пушки такой, что в ушах звенит. От промедола боль прошла, попросил у наводчика сигарету, закурил, смотрю — кто-то бежит близко. Первая мысль — «чехи»! А у меня ни одного патрона, разгрузка пустая, автомат рядом лежит. «Ну, всё…», — думаю. Вспомнил себя от первого дня жизни в эти секунды… А у меня оставались пять «эфок» и пять РГД. Достал «эфку» (граната Ф-1. — авт.), выдернул чеку, слёзы навернулись. Не за себя, за мать-старушку, что получит сына в цинковом костюме. Холод был такой леденящий… И открывается дверь в отсек — Лёха Трофимов стоит. Разжал мне грамотно руку, «эфку» кинули в арык. А сам уже сознание теряю, отключаюсь. И боль, и напряжение… БМП разворачивается, наводчик что-то кричит. Куклев подошёл, постучал ему по броне: «Наводчик!». Он выглянул: «У меня один «трехсотый» в левом, и правый забит, «бэка» (боекомлект — авт.) нет, на ПК — заканчивается». Куклев ему: «Разворачивайся, раненых выкинешь и заодно «бэка» пополнишь».
Привезли нас в полк Буданова, машина остановилась, нас вытащили, посадили на носилки и — к вертушке. А БМП ушла опять в Дуба-Юрт. Трофимов вывозил раненых, молодец, при мне БМП подъезжала с ними два раза, пока ждали отправки. Молодец он, спас людей много. Загружал партию, выезжал и назад. Наша группа вытащила человек двадцать…
Потом вертушка поднялась, было в ней нас человек пятнадцать. Лётчик мне говорит: «На, выпей немножко. — Спирта принёс. — Куда ранен?» — «В ногу. Не хочу, голова кружится». Кровь недуром била, хотя жгут мне поставили перед вертолётом. Потом — Владикавказ, госпиталь, затем Краснодар, операция, затем Москва, реабилитационный госпиталь…
«Вот и нас повезли
К госпитальным подушкам…»
«Мужиков же надо вытаскивать!»
Алексей Трофимов:
— Всего сделал два рейса с ранеными. Первую партию вывез на КП танкового полка, там уже медики стояли и грузовики, нас ждали. Когда уезжал с ранеными, мне Куклев сказал: «Нужны танки!». Я сдал раненых и завернул к Пакову, сказал об этом, добавил, что там полная задница. Колено себе перебинтовал, Паков увидел это и спрашивает: «Ты сможешь ещё?» — «Конечно, мужиков же надо вытаскивать!».
Возвращаемся в Дуба-Юрт, на БМП я один с механиком-водителем, наводчика у меня не было. Пошли за мной три танка, но почему-то остановились на обочине и не стреляли. Танки развернулись и ушли. Не знаю, кто им дал команду вернуться. Потом через какое-то время пришли танки с офицерами.
Залетаю к стене у мечети, разворачиваюсь, и начинаем грузить следующих раненых. Полная БМП была раненых! Один был тяжело раненый. Я его запихал в десантный отсек: «Извини, брат, потерпи, если жить хочешь».
Сел в башню за наводчика, разворачиваюсь, проверяю оружие — пушка и пулемёт заклинены! И шапки «говорящей» нет… Слышал, как «духи» кричали: «Русским хана!». Кричу механику: «Назад!». Поднимаю голову из башни — и как раз рядом дом сложился от ракеты из вертолёта. Ребята отходят под прикрытием дымовых шашек, только Куклев дал оранжевый дым, обозначил себя — и в это место прилетает наша ракета!
Слышу гул, голову поворачиваю — сзади три танка стоят. Эти как начали лупить! Прошли между танками, а ребята уходили вдоль арыка.
Вторую партию раненых я пригнал прямо в приёмный покой медбата. В 16:45 я был у машин с медиками. Солнце уже начало садиться, а день был солнечный…
Александр Соловьёв:
— Попавшая в засаду рота без помощи танков сама бы выйти из огня не смогла. Слышал, что танки тогда, помогая нашим разведчикам, расстреляли весь боекомплект по 50 снарядов и две тысячи патронов. Они вышли из боя пустые. Мне рассказывали выжившие в том бою, что когда у этих двух танков кончились боеприпасы, они просто поворачивали стволы в сторону бандитов, пугали, и те бежали!
