Время от времени мы поглядывали на часы, вспоминая Саньку. Я
предвкушала его радость от подарка не меньше Нелли и дождаться не могла той
счастливой минуты, когда увижу его восторженную мордашку и смогу поцеловать его
румяные щечки.
Мы очень старались приехать пораньше, поскольку нужно еще
успеть собрать велосипедик. Здесь Нелли целиком и полностью рассчитывала на мои
инженерные познания, так как сама она была абсолютным психологом, то есть в
этой жизни не годилась ни на что.
В половине десятого Нелли лихо зарулила в свой двор, а ровно
в десять велосипедик уже стоял в прихожей ее квартиры, собранный и тщательно
протертый, сверкающий свежей краской и никелем, радующий глаз.
— Если бы я умела делать все то, что умеешь ты, никогда бы
не выходила замуж, — воскликнула Нелли, покоренная моей оперативностью.
Пока она заходилась от восхищения по поводу моих
способностей, я попыталась взгромоздиться на велосипедик и проверить его в
действии, но, к счастью, приход няни с Санькой мне помешал.
Не стану описывать всех восторгов: и своих, и Санькиных, и
няниных, и Неллиных. Санька, пожалуй, даже в чем-то уступал нам, взрослым,
неугомонным на радость. Мы сначала расцеловали Саньку, потом он всех по очереди
расцеловал нас, потом мы все по очереди расцеловали друг друга, а когда Санька
сел и поехал, громко гудя клаксоном, няня даже прослезилась. Мы же с Нелли
обнялись и в голос заревели.
Только рыдая на пышной груди любимой подруги в ее квартире
рядом с бибикающим ликующим Санькой, я почувствовала, наконец, себя в
безопасности. Почувствовала и поняла, как устала я бояться, как жадно хочу
жить.
Глава 8
Вдоволь наревевшись и насладившись и своей, и чужой
радостью, я засобиралась домой, чего Нелли решительно не одобрила.
— С ума сошла! — возмутилась она. — Совсем не соображаешь!
Никуда не пущу. Останешься у меня, выспимся, а потом подумаем, что делать.
Я согласилась: мало ли что ждет меня дома…
Саньку с няней быстро накормили и отправили на прогулку.
Наличие нового велосипедика не обещало их скорого возвращения.
Воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, мы с Нелли
завалились спать и проснулись в пять часов вечера от настойчивого звонка в
дверь.
— Кто бы это мог быть? — зевая и протирая заспанные глаза,
удивилась Нелли.
— Нянька, наверное, — предположила я.
— Нет, у нее ключ.
— Тогда открой и узнаешь.
Нелли поплелась открывать, и вскоре из прихожей донесся
звонкий женский голос, очень похожий на голос Алисы. Я ушам своим не поверила.
Что угодно, только не это. Вот уж к чему я совсем не готова. Да и как Алиса
попала в Москву?
Спустя минуту я имела возможность задать этот вопрос самой
Алисе. Расцеловав меня и сто раз сообщив, как она испугалась, Алиса лаконично
ответила:
— Приехала.
— Ясно, что не на метле прилетела, — рассердилась Нелли. —
На чем приехала?
— На авто. Мой знакомый очень кстати направлялся по делам в
Москву, и я увязалась за ним.
Мы с Нелли многозначительно переглянулись и хором спросили:
— Какой знакомый?
— А, — отмахнулась Алиса, — вы его все равно не знаете.
— И зачем ты приехала? — не очень-то стараясь быть вежливой,
поинтересовалась я.
Алиса сложила свои длинные пальчики в кулачки, кулачки
прижала к груди и, заливаясь слезами, поведала, как она за меня волнуется.
Я вопросительно посмотрела на Нелли. Она кивнула, давая
понять, что верит Алисе.
— Ах, я едва с ума не сошла, когда ты пропала, — перемежая
речь всхлипываниями, жаловалась бедняжка. — Я устроила настоящее расследование,
настоящее расследование. Опросила всех прохожих, и когда мне сказали, что тебя
увез серебристый джип… Соня! Соня!
Алиса бросилась мне на грудь и (кто знал, что в ее
субтильном теле кроется такая силища) принялась неистово тискать меня и
тормошить, словно желая удостовериться, вполне ли я жива.
— Соня! Я думала, что ты мертва! Мертва! — неустанно вопила
она при этом.
Нет, это переходит все границы. Надоест им когда-нибудь
говорить мне гадости или нет?
— Да почему же так сразу мертва? — мужественно пыталась
успокоить я Алису. — Серебристый джип — это еще не черный «Мерседес».
— Кто знает, может, у этих убийц целый парк машин, — стояла
она на своем. — Я даже в милиции побывала, но они предложили подождать три дня,
хотя фотографию твою себе оставили.
Это сообщение безмерно меня порадовало. Если даже менты
неравнодушны к моей внешности, значит, есть еще порох в пороховницах. Я
мысленно поздравила ментов с хорошим вкусом.
— Как угорелая, металась по городу весь день, сто раз
звонила в квартиру Волошиновых и даже на дачу, но бесполезно, — уже спокойней
продолжала Алиса. — Подняла на ноги всех знакомых и друзей, всех, кто хоть
как-то мог быть полезен мне в этом деле. Уже в полночь я узнала, что вы с Нелли
выехали в Москву. Здесь мне и вовсе сделалось дурно, сделалось дурно, — в
обычной своей манере закончила она.
— Почему «дурно»? — удивилась я.
— Не знаю, предчувствие, какое-то очень плохое предчувствие,
— сказала Алиса и вновь залилась слезами. — Я беспрестанно анализирую ситуацию
и все больше убеждаюсь, что опасность исходит отовсюду.
О господи! Она, моя Алиса, анализирует! Уму непостижимо, как
мила она в своей глупости. И я, дура, еще подозревала ее, мою лучшую подругу, способную
так убиваться и, бросая все, мчаться на помощь за тридевять земель. Как цинична
и недоверчива я, как безнравственна и развратна.
А на чем основывались мои подозрения? На наличии телефона в
сумочке Алисы? Но известно любому, что она без телефона просто не может жить.
Или меня насторожила забывчивость Алисы? Боже, ну это
последнее, что может в нашей Алисе насторожить.
Она садилась в черный «Мерседес». Вот чудо! Да учитывая
внешность Алисы, на свете столько черных «Мерседесов», желающих ее сутками
возить, что и не пересчитать. Так в чем же дело? Какой черт меня попутал?
Сгорая от стыда, я вдруг забеспокоилась. Моя глупая Алиса,
не думая о семье, может сильно испортить отношения с Германом. Мне не хотелось
быть яблоком раздора в семейных делах.
— Милая, а что ты сказала мужу? — осторожно поинтересовалась
я.
— Правду, всю правду, — сразу, не задумываясь, выпалила
Алиса.
Мы с Нелли переглянулись и, по привычке в крайних ситуациях
говорить хором, в один голос возопили:
