— Какую правду?
— Всю, как есть.
Обменявшись взглядами, мы с Нелли завопили еще громче:
— Ты сошла с ума! Всю, как есть, правду?
— Ну да, — подтвердила Алиса, — иначе он не отпустил бы меня
в Москву.
— И что ты ему сказала? — ставя руки в бока, приступила к
допросу Нелли.
— Что у Сони в квартире ремонт, а соседи постоянно вызывают
милицию, и ей нужен надежный свидетель, чтобы подтвердить, что в два часа ночи
никто не стучит, иначе придется платить крупный штраф. К тому же у Сони очень
сложная болезнь, требующая постоянного моего присутствия, а родственникам на
нее наплевать и, кроме меня, ее спасти некому, — скороговоркой проговорила
Алиса.
Я с трудом удержала глаза на их привычном месте, но со ртом
сладить не удалось, он рискованно распахнулся. С Нелли, похоже, происходило
нечто подобное.
— Так это правда? — глядя с безграничным удивлением,
спросила она.
— Если у тебя это правда, тогда что же у тебя ложь? —
поинтересовалась я.
Алиса хлопала своими «потрясными» ресницами и смотрела с
непониманием.
— И Герман поверил в такую чушь? — изумилась Нелли. — Ты
хочешь сказать, что он проглотил этот коктейль из нелепицы, лжи, бреда и
тарабарщины?
— Ну да, он всегда мне верит, — подтвердила, явно не
осознавая происходящего, Алиса.
— Несчастный, — воскликнула Нелли, — я думала, что ему
несладко, но не подозревала, как!
— Не волнуйся, он и не слушал ее словопотока, — решила
вступиться я за Германа, — просто кивал головой и размышлял о своем. Думаешь,
его интересует наша возня? Ему достаточно и того, что сама Алиса абсолютно
уверена — ей надо в Москву. Если ей надо, отговаривать бесполезно. Так к чему
аргументы? Герман доверяет жене и не без причин.
Алиса неожиданно вспыхнула. Ее легкий бронзовый загар
потемнел и приобрел некоторую багровость. Это навело меня на мысль, что совесть
Алисы не так чиста, как нам кажется.
— Ой, у меня заболела голова, — схватилась я за виски.
— Неудивительно при таком образе жизни, — сказала Нелли,
устремляясь на кухню. — Сейчас принесу лекарство. Я увязалась за ней.
— Как думаешь, она не лжет? — шепотом спросила я, едва мы
остались одни.
— Наверняка нет. Я верю каждому ее слову, — категорично
заявила Нелли.
— И уподобляешься вечно обманутому Герману. Что это,
например, за знакомый на черном «Мерседесе», о котором толковала тетушка?
— Твоя тетушка и соврет — недорого возьмет.
— А если нет? А если она сказала правду?
— Послушай, но почему ты не допускаешь, что Алиса могла
завести на стороне интрижку? — капая какую-то гадость в стакан, предположила
Нелли. — Десять, одиннадцать, пятнадцать… Алиса в прекрасной форме, еще
привлекательна и вполне могла одуматься и сообразить, как бездарно прошла ее
жизнь. Тридцать, сорок, сорок пять… Вот, выпей.
Нелли протянула мне стакан с ужасающей гадостью. Я, не
капризничая, проглотила.
— Ты хочешь сказать, что она бросилась наверстывать
упущенное? — спросила я.
— А почему бы и нет?
— Ну да, когда перед ней два таких примера, — констатировала
я, имея в виду себя и Нелли, живущую в постоянной готовности.
— Да, удивляюсь, как Герман вообще не запретил ей с нами
дружить, — согласилась она.
— Боюсь, это его роковая ошибка. Если Алиса и в самом деле
решила ему изменить, меня будет мучить совесть.
— Ах, брось, — рассердилась Нелли. — С нами она, конечно,
насмотрелась, но дело не в этом.
— А в чем?
— Просто до сих пор ей не попадался мужик лучше Германа.
— Если ей повезло, что ж, я рада.
— Проще не бывает, — охотно подтвердила Нелли, — Герман
далеко не венец творения, и, боюсь, бедная Алиса слишком поздно узнала об этом.
Как бы не удавилась от досады за беспутно прожитые годы.
— Ой, что ты говоришь, — всплеснула я руками. — С Германом
она счастлива, почему бы ей с ним не жить.
— С другим может быть еще счастливей…
Я нетерпеливо прервала садистские предположения Нелли:
— Вероятно, и сюда-то она приехала с этим… с ним… Ну, ты
понимаешь, о ком говорю.
Что-то помешало мне так в открытую дать определение
избраннику Алисы. Слово «любовник» в сочетании с именем «Алиса» не вязалось
никак и выглядело кощунственно. Но тем не менее, вероятней всего, это именно
так.
— Да-а, повзрослела наша девочка, — грустно заключила Нелли,
— значит, скоро начнет стареть.
— Но почему скрывает от нас? — вдруг осенило меня. — Знаю,
она всегда нам завидовала, так почему не похвасталась теперь, когда есть чем?
— Значит, имеются веские причины. Да и как похвастаешься? По
телефону такие вещи не делаются, а виделась ты с ней в очень нерасполагающих
обстоятельствах. К тому же роман явно в самой нежной стадии. Алисе, конечно же,
не до нас. И, конечно, в Москву она приехала с любовником. У него дела, а она и
рада. Почему бы под твоим прикрытием не провести время. И тебе польза, и ей
приятно. И хватит ее подозревать. Выкинь эти глупости из головы.
Я уже давно выкинула. Душа моя переполнилась благодарностью.
Даже если Алиса приехала не только из-за меня, это неважно. Жить она будет в
моей квартире, что существенно облегчит мое существование в такое сложное и
опасное время, когда я мало кому могу довериться и мало кто за меня переживает.
Я поделилась своими мыслями с Нелли, и она меня поддержала.
— Да, это очень кстати, — сказала она. — Я, конечно, не
брошу тебя, но времени у меня не так много. Сама понимаешь, работа, Санька.
Тебя же нельзя оставлять ни на минуту.
Тем временем Алисе надоело ждать и она явилась на кухню как
раз в тот момент, когда мы с Нелли решали: устроит ли нашу подругу тот
распорядок, какой мы установили.
— Завтра у меня большой прием, — сказала Нелли, — пациентов
двадцать, поэтому как хочешь, а будешь с Соней до семи вечера, потом я приеду и
заберу ее к себе, а ты свободна до двенадцати следующего дня. Устраивает? Или
ты сюда гулять приехала? — строго добавила она, вновь ставя руки на бока, после
чего мгновенно выяснилось, что Алису устраивало буквально все с одной лишь
маленькой оговоркой: ее ждут в машине на улице.
— Я отлучусь не больше, чем на три часа, — сказала она. —
Ты, Сонечка, сиди здесь и жди меня.
Она потрясла записной книжкой, вынутой из сумочки, и
сообщила, что должна сделать несколько звонков, а потом съездить по таким-то
адресам.
