— Это Роза, приятельница Алисы, вы вряд ли помните. Могу я
поговорить с Алисой?
— Нет. Не можете.
— Вот дылда косноязычная, — прикрыв трубку рукой,
пожаловалась я Нелли. — Простите, а можно узнать, почему я не могу поговорить с
Алисой? — источая любезность поинтересовалась я.
— Можно, — подтвердила Ольга.
— Ну…
— Она гостит в Москве, — ответила Ольга, изумляя своим
многословием.
— Простите, а могу я узнать, когда вернется Алиса?
— Можете.
— Ну…
— Через восемь дней, — вынесла мне страшный приговор Ольга,
даже не подозревая о своей жестокости.
Забыв попрощаться, я отбросила трубку, как гремучую змею.
«Восемь дней, восемь дней», — как заклинание сами собой
твердили мои губы.
— Что «восемь дней»? — сгорая от нетерпения спросила Нелли.
— Алиса отвела мне всего восемь дней, — ответила я и,
бросившись на грудь Нелли, с рыданиями поведала о своем открытии.
Нелли, обхватив мое трясущееся тело руками, слушала и
молчала. Она молчала, долго молчала, настолько сильно было ее потрясение.
— Алиса отвела мне всего восемь дней, — закончила я рассказ
той же фразой, с какой его начала. — Всего восемь дней.
— Не восемь, а семь, — поправила Нелли. — А дорога? Ты
забыла, через восемь дней она уже должна вернуться в Питер.
— Да, и это в том случае, если у нее не получится
расправиться со мной раньше.
— Та-ак, — сказала Нелли, и я воспряла духом.
Когда Нелли говорит «та-ак» немного нараспев и слегка с
угрозой, это значит, что она берет инициативу в свои руки и что-нибудь
обязательно придумает. Следовательно, мне не нужно ни о чем беспокоиться, а
следует расслабиться.
Так я и поступила: с еще большим вдохновением залилась
слезами, оставив в покое грудь Нелли (дабы не ограничивать ее подвижности),
улеглась на диван и устроила прощание с жизнью на всю катушку. Время от времени
из моих рыданий вырывались последние желания: кофе хочу, того хочу, сего хочу.
Нелли беспрекословно выполняла все мои капризы и вообще вела
себя как настоящая подруга: участливо и сердобольно. То и дело она ободряла
меня своим решительным «та-ак». Короче, дела явно шли на лад.
Когда до прихода Алисы остался час, и я, зареванная, поняла,
что слез нет, а усталости сколько хочешь, Нелли произнесла маленькую, но
проникновенную речь.
— В общем та-ак, — сказала Нелли, — слушай сюда. Очень
хорошо; что ты сделала доброе дело. Бог за это не оставит тебя без поддержки. Я
же, в свою очередь, тоже не собираюсь стоять в стороне, а обязуюсь оказывать
посильную помощь. Что мы сделаем… Во-первых, надо изолировать тебя от общества,
поскольку не очень понятно, кто из его членов наиболее опасен.
— Совершенно непонятно, — подтвердила я.
— Далее, — продолжила Нелли, — сократить твое общение с
Алисой до нуля.
— Поскольку она самая опасная часть общества, — не
удержалась я от ремарки.
— По этой причине сегодня же отправишься жить к Клавдии, —
заключила Нелли.
Точно. Лучше не придумаешь. Наша Клавдия — старая дева,
причем убежденная, с искренним отвращением к мужчинам и откровенным презрением
к женщинам. Уж она-то как никто другой оградит меня от этого самого общества,
которое стало так опасно. Кроме кошки Изи, меня и Нелли, Клавдия никого не
признает. Даже с родной матерью, моей теткой Ниной Аркадьевной, Клавдия
поддерживает отношения с большой неохотой.
— А ты уверена, что Алиса не знает адреса Клавдии? —
дипломатично поинтересовалась я, вспомнив, каков характер моей кузины, и
осознав, что буду приговорена терпеть его неопределенный отрезок своей жизни.
— Уверена. Алиса и Клавдия настолько разные стороны твоего
бытия, что они никогда не пересекались. Припомни, часто ли они видели друг
друга?
Я напряглась и с удивлением обнаружила, что эти два близких мне
человека едва ли знают что-либо друг о друге. Ну правильно, Алиса родилась и
выросла в доме моей бабушки, поэтому наше сопливое детство было неразлучно.
Клавдия на этом участке жизненного пути вообще меня не интересовала, поскольку
была еще мала.
В школьные годы я виделась с Клавдией лишь в доме дядюшки,
ибо тетушка ограждала своих детей от «пагубного» влияния свекрови. Алиса же на
тот момент вообще не подозревала, что у меня есть и дядюшка, и тетушка. Ее
больше занимал Володька, владелец роскошного черного мотоцикла, о котором она
прожужжала мне все уши. Видимо, ее пристрастие к черному тянется прямо из
детства.
Закончив школу, мы с Алисой несколько отдалились друг от
друга. Именно в этот период в Москву приехала Клавдия, мечтающая поступить в
университет. Когда ее мечта сбылась, она поселилась в моем доме.
Моя сильно занятая и строгая мама поручила Клавдию моим
заботам, и это настолько вошло в мою привычку, что я и дня не могла прожить,
чтобы не позаботиться о ней каким-либо образом. Сама не знаю как, я приучила
заботиться о Клавдии и Нелли, с которой не расставалась никогда.
Сейчас подозреваю, что именно мы, я и Нелли, причины
незадавшейся семейной жизни Клавдии. Она так привыкла к тому, что ее жалеют,
опекают и торопятся подставить плечо под любую ее проблему, что, не найдя
аналогичных порывов в мужчинах, тут же возненавидела их, замкнулась, завела
кошку Изю и наплевала на все общество.
Общество не наплевало на Клавдию. Оно активно пугалось у нее
под ногами, вмешивалось в ее жизнь и вредило ей всем, чем могло.
В общем, Клавдия с ее покалеченной добром душой — это особая
тема для разговора. Может, когда-нибудь я напишу об этом роман. Это будет роман
не о Клавдии, а о разбитых мечтах, похороненных желаниях и прочей ерунде.
Сейчас же нас с Нелли больше волнует кошка Изя, которая неприлично стара и в
любой момент может дать дуба. Смерть кошки грозит нам бог знает какими
испытаниями.
— Ну, что ты молчишь? — нетерпеливо спросила Нелли, которой
был примерно ясен ход моих мыслей. — Скажи что-нибудь.
Окончательно убедившись, что Алиса не знает адреса Клавдии,
я согласилась, что это самое подходящее для меня место, и смирилась.
— Хорошо, — сказала я, — вези меня в заточение. В этот
момент настойчивый звонок в дверь заставил нас отреагировать крайне нервозно.
Причем я лишь вздрогнула, а вот Нелли подпрыгнула гораздо выше, чем
предусматривала ее комплекция.
— Не волнуйся, это Санька с нянькой, — успокоила она меня.
— У них же ключ, — резонно возразила я. — Впрочем, открой —
узнаешь.
