— Меня только что хотели похитить, — уже с раздражением
повторила я.
Как большинство мужчин, Артур на раздражение реагировал
живее, чем на трагические интонации.
— Тебя? — удивился он. — Похитить?
— Именно!
— Кто же?
— Тот парень и его девица.
Артур, по-прежнему не отводя взгляда от зеркала, подвигал
бровями, округлил глаза и, оставшись довольным собой, наконец посмотрел на
меня.
— И что бы они с тобой делали? — спросил он. Признаться, за
все это время я ни разу не задалась таким вопросом. И в самом деле, что они
собирались со мной делать? Я умирала от страха, я боялась, но чего? Господи, да
мало ли чего!
— Меня могли изнасиловать и убить, — предположила я и сама
же усомнилась в своем варианте:
— Ох, присутствие девицы в автомобиле лишает эту версию
правдоподобности.
— Вот именно, — подтвердил Артур.
— А может, они хотели затащить меня в дом, убить и ограбить?
— И поэтому остановились посередине улицы, чтобы любой из
своего окна мог видеть, как они тебя потащат. В каждом доме — телефон, и
ментовка близко.
— Да, как-то странно… Слушай, а может, они просто собирались
меня похитить? — с последней надеждой спросила я.
— Зачем? Чтобы покатать по городу?
— Ну… для выкупа.
— А кто за тебя его даст? — причесывая растопыренными
пальцами вихор, злорадно поинтересовался Артур.
Это уже жестоко.
Артур продолжал любоваться собой, а я сиротливо сидела на
диване и страдала. Он прав. Я никому не нужна. То есть не нужна настолько,
чтобы платить за меня выкуп. Такая мысль показалась мне ну просто нестерпимо
мучительной.
— А вдруг они хотели похитить меня, чтобы пытать, — решила я
повернуть беседу в более приятное русло. — Может, им нужна какая-то информация?
— А что ты знаешь? — крайне изумился Артур. Он даже бросил
любоваться своей персоной и озадаченно уставился на меня.
— Хм… я знаю много чего, — не без гордости сообщила я.
— В общем, да, — согласился он, — но так охотно делишься
знаниями, что лишь пытки могут заставить тебя молчать.
Я вздохнула. Положив руку на сердце, признаюсь: прав он и
здесь. Сохранить какой-либо секрет я могу лишь под страхом пыток. Особенно,
если он не мой.
— И почему именно похитить? С чего ты взяла? — продолжал
развивать мою мысль Артур. — Вполне приятные молодые люди…
— Особенно девица, — ехидно вставила я.
— Да, девица недурна, — согласился он.
— Еще бы. Я думала, ты дырку протрешь на ней своими
бесстыжими глазами.
— Еще чего, это она уставилась на меня, а я так, бросил
взгляд — и все, — сразу же начал возражать Артур.
Он чувствовал себя венцом творения, а девица была хоть и
смазлива, но рядом с ним ни то ни се. Второй сорт. Подразумевалось, что я
должна это понимать сама.
— Она вообще-то смотрела только на меня, — из вредности
вставила я.
Артур презрительно усмехнулся. Его не проняло.
— Речь не о том, — жалея меня всей душой, сказал он, — эта
парочка интересовалась Сергеем. Причем здесь ты?
Я чуть не задохнулась от негодования.
— Как причем? Как причем? Разве ты не заметил, где он стоял?
Артур оторопел.
— Где?
— Как ты наблюдателен! Он стоял едва ли не в центре
палисадника. Станет нормальный человек топтать цветы прямо на глазах их
владельца?
— Не станет, но это еще не значит, что он похититель:
нормальный хам. А почему он там стоял?
— Потому что всеми доступными средствами старался сократить
дистанцию, а поскольку я полола сорняк, ему пришлось… А-ааа!
Осененная мыслью, я закричала так громко, что Артур (он очень
пуглив) едва не вывалился из кресла. Он загнанно забегал глазами, и на какое-то
мгновение мне даже стало его жалко.
— Что? Что случилось? — залепетал он.
— Я не запомнила номер машины. Так струхнула, что упустила
самое главное. Артур облегченно вздохнул.
— О, майн гот, ты невозможный человек. Зачем нам номер этой
машины? Надеюсь, ты не помчишься со своими глупостями в милицию.
— Именно это я и собираюсь сделать. Чует мое сердце, на этом
парочка не остановится. Артур начал выходить из себя.
— Подумай сама! — закричал он. — Если даже мне твои домыслы
кажутся смешными, то как посмотрят на них доблестные работники милиции?
— Как?
— В лучшем случае предложат обратиться к психиатру, а в
худшем сами окажут в этом содействие. А зная твою неугомонность, легко можно
предположить, что дело кончится смирительной рубашкой.
Такого снести я уже на могла. Подумать только, за несколько
секунд столько оскорблений. Как это возможно, чтобы любимый мужчина (к тому
времени я напрочь забыла, что собиралась его бросать), которому я доверилась
безгранично, человек самый близкий и родной, был так равнодушен к моей жизни,
да еще и предполагал, что я дура, идиотка и душевнобольная, причем
беспросветная.
«Нет, этого прощать нельзя», — подумала я и, схватив со
стола кастрюлю с объедками, решительно запустила ее в красивую голову Артура.
Он, подлец, благополучно увернулся, лишь макароны буквально
повисли на ушах да картофельные очистки в волосах запутались.
— Ну, что я говорил, — обрадовался Артур. — Вот и
иллюстрация. Тебе и в самом деле надо показаться психиатру. Помимо мании
преследования, у тебя истерия, психопатия и неадекватные реакции.
— Ты ничего не понимаешь, — едва не рыдала я, — у меня
стресс. Сначала этот скрип полов, потом «Мерседес». Я была в трех шагах от
гибели, а ты, словно предатель, выглянул и скрылся. А я тебя звала как
защитника. Мог бы догадаться, что нельзя оставлять меня с этими подозрительными
людьми.
— Люди как люди. Мне они подозрительными не показались, —
как-то вяло отбивался Артур.
Удар кастрюлей, как это ни странно, мгновенно лишил его сил.
— Ты должен был догадаться, — упрямо утверждала я, всем
своим видом взывая к сочувствию. Но Артура ничем, кажется, не прошибешь.
— Идиотка, как я мог догадаться? — сердито заорал он, явно
не собираясь прощать мне очистки, макароны и вновь накапливая агрессию.
— Как? Да по отчаянию в моем голосе.
