— Волошинова Клавдия Вячеславовна примерно чaс назад упала с
балкона, — с заметной грустью добавил капитан.
Я попятилась и растерянно заглянула в комнату.
— С вот этого? — спросила я, указывая на распахнутую
балконную дверь. — С наволочками и простынями?
— С него, — подтвердила соседка. — Вешала белье,
подсклизнулась и впала.
Мне сделалось дурно. Ноги подкосились, тошнота вцепилась в
горло, на месте сердца образовался ноющий омут, а в голове глупая неуместная
мысль: «Один раз в жизни женщина собралась самолично повесить сушиться белье и
тут же упала с балкона. Ну как ее было не опекать?»
Когда открыла глаза, гражданский, у которого не помню как я
оказалась на руках, крутился со мной по комнате, а соседка с капитаном
наперебой предлагали положить меня то на диван, то в кресло, то почему-то на
стол. Слава богу, он выбрал диван.
— Вам лучше? — спросил он, заботливо подавая мне стакан с
водой.
Я понюхала воду, передернула плечами, вернула стакан,
вскочила с дивана и убежденно заявила:
— Здесь что-то не так! Не могла Клавдия упасть с балкона!
Капитан, видимо, достаточно хорошо разглядев все мои
достоинства, тоже пожелал заботиться обо мне.
— Успокойтесь, — сказал он, поглаживая меня по обнаженным
рукам, — ваша сестра еще жива, она в реанимации. Как только она придет в себя,
мы обязательно ее допросим.
— Вы считаете, что можно прийти в себя, свалившись с пятого
этажа? — не поверила я.
— Конечно, бывали случаи и пострашней, — охотно отозвался
гражданский. — Вот недавно жена сбросила пьяного мужа с шестого, и ничего.
Отделался двумя переломами.
Это вселило в меня некоторую надежду.
— Дай-то бог, — ухватилась я за соломинку.
— Да, — согласился капитан, — а пока, если вы не возражаете,
мы осмотрим квартиру, нет ли чего подозрительного.
Я не возражала. Они походили по комнатам, но, кроме
пуговицы, лежащей на ковре прямо напротив балкона, ничего подозрительного не
нашли.
— Вам знакома эта вещь? — спросил меня капитан, протягивая
золотистую пуговицу.
Я задумалась. Где-то уже видела такую… Ну как же, конечно,
видела. Совсем мозги из головы вон.
— Это пуговица от кофточки моей сестры, — сказала я. — Той
самой, которую я привезла из Польши и подарила Клавдии недавно.
Я хотела вернуть пуговицу, но капитан опять погладил меня по
руке.
— Оставьте ее у себя, — ласково сказал он, — раз она
принадлежит хозяйке квартиры, то нам не нужна. Я положила пуговицу в сумочку.
— Осмотритесь еще раз, все ли на месте? — спросил
гражданский.
Я осмотрелась и заверила, что на месте все.
— И мебель стоит, как обычно? И нет следов борьбы? — спросил
капитан.
— Все, как всегда, и мебель тоже, — заверила я.
— Почему же вы решили, что здесь что-то не так. — осторожно
поинтересовался гражданский.
Ну как ему объяснить, что самое большее, на что способна
Клавдия ради меня и Нелли, так это лишь на замачивание белья. Никогда она не
начала бы без нас стирку. И уж тем более не стала бы сама вешать белье на
балкон.
Хотя откуда я знаю? Мы просто не давали ей такой
возможности, постоянно забегали вперед, как говорила бабушка, брали все на
себя. А Клавдия не бессердечный человек, она понимает, что нам с Нелли нелегко.
Она же слышала вчера, как переживала Нелли из-за Саньки. И я волновалась, что
стирка большая. Всем хотелось управиться до ночи, вот Клавдия, не дождавшись
нас, и начала.
Я опоздала на целых сорок минут, а Нелли (со своей
депрессивной больной) и вовсе непонятно, когда приедет. Клавдия — сама
пунктуальность — наверняка начала стирку ровно в назначенное время, а я
опоздала на сорок минут. Во всем виновата я, поэтому и ищу другое объяснение.
Мое подсознание не желает признавать страшной вины и хочет найти другого
виновного. Во всяком случае Нелли, я уверена, так трактовала бы мои подозрения.
— Вы правы, — махнула я рукой. — Видимо, вы правы, Клава
вешала белье и упала.
— Ну, а раз это несчастный случай, нам здесь делать нечего,
— сказал капитан.
Я осталась в квартире одна. Вышла на балкон, посмотрела
вниз. Сердце оборвалось от страха. Лететь с такой высоты, беспомощно расставив
руки…
Она вешала белье. Какой ужас!
Звонок из прихожей словно прошил меня насквозь. Я так
испугалась, что даже колени затряслись. Господи, какая я стала нервная. Это же
Нелли. Посмотрим, как отреагирует она, эта врачевательница душ.
Запыхавшаяся Нелли явилась в белом халате.
— Прямо из больницы, даже халат не стала снимать, — сообщила
она, торопливо сбрасывая туфли и швыряя сумку на пол. — Так спешила, так
спешила… Вытащи там, порошок принесла…
— Порошок сегодня не пригодится, — сдерживая рыдания,
произнесла я.
Нелли удивленно посмотрела на меня. В этом дурацком халате
она и в самом деле похожа на доктора.
— А что пригодится? — растерянно спросила она.
— Твердость духа. Ты не заметила толпу народа под балконом
Клавдии? — решила я зайти издалека.
— Заметила, но ты же знаешь, я так спешила. А почему ты
спрашиваешь?
— Мы опоздали, а Клавдия начала стирку…
— И молодец, — обрадовалась Нелли, — значит, раньше
закончим.
— Если бы ты дала мне договорить, то узнала бы, во что
вылился такой подвиг.
— Во что?
— Клавдия вешала белье и упала с балкона. Нелли — в это
время она искала свои тапочки — остолбенела.
— Как с балкона? Здесь же пятый этаж!
— Именно, — подтвердила я и, не в силах больше сдерживаться,
залилась слезами.
— Что с ней? — подскочила ко мне Нелли. — Говори сейчас же,
что с ней.
— Клава в реанимации, — ревя белугой, с трудом выговорила я.
— Быстро туда.
Нелли бросила тапочки и снова влезла в туфли. Когда eй
удалось натянуть их на свои отекшие ноги, понеслись вниз, к «Жигулям».
По дороге заскочили в магазин за продуктами — брали все
подряд — и тридцать минут спустя были уже в больнице. Я, вооруженная знаниями,
полученными от Маруси, с помощью продуктов без труда получила все интересующие
меня сведения. Клавдия еще жива, но в очень тяжелом состоянии. Ее пытаются
спасти.
Мы помчались в реанимационное отделение.
