Никакой реакции. Я поняла, что слишком праздно выгляжу среди
этих живущих трудом людей, что своей дурацкой шляпой добилась обратного
эффекта.
Расстроилась ужасно и готова была сквозь землю провалиться,
но делать нечего, шляпа-то на мне, туфли на высоких каблуках тоже. Придется
как-то выкручиваться.
— Нам надо поговорить, — сказала я, опираясь на локоть
Дмитрия и делая вид, что не замечаю, как он от меня шарахается. — Прогуляемся?
— кивнула я в сторону леса.
— Охотно, но боюсь, вы испачкаете туфли, да и дорога здесь…
— он намекал на мои каблуки. — Впрочeм, как хотите.
Я сделала несколько шагов и поняла, что дальше идти не
смогу. Пришлось снять туфли и нести их в руках. Представляю, как глупо
смотрелась я босиком и в кружевной шляпе. К тому же я чувствовала, что
присутствие мое Дмитрию доставляет не радость а настоящие мучения. С одной
стороны, ему было страшно за мой воздушный туалет, который частями мог остаться
на ветках, с другой — он не знал, как от меня отвязаться, чтобы убежать на свою
стройку.
А я-то воображала, как сведу его с ума под сенью берез и
осин.
— О чем вы хотели поговорить? — озадаченно спросил он, едва
мы удалились на пять шагов от лимузина. — Если можно, короче.
Меня обидела его деловитая поспешность, но я смирилась.
— Нам предстоит разговор об очень серьезном, — сказала я, не
сбавляя шага и все еще не расставаясь с мыслью утащить его под сень, туда, где
нет бульдозерного шума, а есть ели, березы и — осины, где можно, слившись с
природой, атаковывать печальным взглядом и проникать в глубины души.
— Мы слишком удалились, — сердито сказал он, резко
останавливаясь.
Я поняла, что больше не сдвину его ни на сантиметр.
«Придется начать здесь», — обреченно подумала я.
Внутренне приготовилась, вошла в образ, заглянула в его
глаза и… сникла — так они холодны и безразличны. Ясно, здесь не потерпят
кокетства. Я растерялась. Заготовленный мной монолог не рассчитан на такой
прием. Требовался другой образ. Может, Нюрка в кожаной тужурке, может, еще кто.
Я этого не знала, а потому решила действовать экспромтом.
— В общем, так, — заявила я тоном «пошли все вон», — я
двоюродная сестра Клавдии и буду говорить начистоту. У меня вопрос, ответить на
который вы обязаны, если вы мужчина.
Дмитрий изменился вмиг. Глаза его потеплели и залучились
волшебным светом любви. Голос приобрел мягкие и теплые оттенки.
«Как греет человека чужая квартира. Просто удивительно. Он
еще хуже, чем я о нем думала. Сухой рационалист, абсолютно равнодушный ко всему
прекрасному».
Под прекрасным я, естественно, имела в виду себя.
— Так вы Соня? — Дмитрий протянул мне руку для пожатия. —
Много о вас слышал.
— Я о вас тоже, — сердито ответила я, мстительно игнорируя
его руку.
— Как поживает Клавдия? Я написал ей письмо, но ответа не
получил.
«Клавдия?!! Что он такое говорит?» — обалдела я. Мне
сделалось как-то нехорошо. Вот так влипла!
Он не знает о гибели Клавдии. Ну правильно, кто бы ему
сообщил? Кто угодно, только не я.
— Надеюсь, Клавдии сейчас неплохо, — сухо ответила я, — но
здесь другой вопрос.
— Какой?
Дмитрий всем своим видом давал понять, что для Сони, сестры
Клавдии, он готов разрешить все вопросы, чего бы это ему ни стоило.
— Я по поводу квартиры. Почему вы настаиваете на ее продаже?
Он нахмурился.
— Вот вы о чем? Вас Клавдия прислала?
— Нет, я сама. Можете вы объяснить мне, зачем такая спешка.
Вы же в каждом письме напоминаете об этом. Даже неприлично.
— Что неприлично? — удивился он. — Продавать квартиру в
Москве? Простите, но это мое дело. Если Клавдия не хочет заниматься этим
вопросом, зачем ., тогда согласилась? Я не понимаю ее. Она полгода тянет с
продажей, под разными предлогами отказывается переезжать сюда, а по-моему, она
просто разлюбила меня или не хочет покидать Москву.
«Нет, я этого не переживу. Какой цинизм. Он еще говорит о
любви».
Я пришла в бешенство, но вида не подала.
— Продать квартиру! Хорошенькое дельце. А вам не кажется,
что требовать от любви так много — низко? — осведомилась я.
Дмитрий онемел от удивления.
— Чего много? — спросил он. — Продать квартиру — много? Ей
же ничего делать не надо, только дойти до агентства по недвижимости.
— Я говорю не о технической стороне вопроса, а о моральной.
— А, о моральной. Если о моральной, то согласен: продавать
четырехкомнатную квартиру в центре Москвы глупо, но что делать, если позарез
нужны бабки, простите, деньги. Если дело пойдет, я восполню эту потерю.
«Да-а, нечего сказать, умеет этот Дмитрий удивить.
Оказывается, речь идет о четырехкомнатной квартире. Что это значит? Может, у
него есть еще одна Клавдия, с квартирой побольше и в центре? Вот подлец!
Другого я и не ожидала».
Я приосанилась, давая понять, что ни перед чем не
остановлюсь в борьбе за справедливость, и строго, с нарастающей угрозой
сказала:
— Не старайтесь меня запутать. Я говорю о двухкомнатной
квартире, о квартире Клавдии.
Дмитрий посмотрел на меня с огромным интересом, так, как
должен был посмотреть в первый миг нашей встречи.
— О двухкомнатной? — переспросил он и тут же рассмеялся. —
Простите, я что-то не пойму цель вашей миссии. Неужели Клавдия собралась
продавать свою квартиру и ехать ко мне?
— Не знаю, собралась ли она это делать, но твердо знаю, что
родственники ей этого не позволят, — решительно заявила я.
— И правильно сделают, — не менее решительно поддержал меня
Дмитрий. — Вот это будет настоящая глупость. Она намекала когда-то на это, но я
так серьезно воспротивился, что, думал, больше мы к этому не вернемся. Это не
лезет ни в какие ворота.
«Да о чем он? — растерялась я, чувствуя полную
беспомощность. — „Это“ да „это“. Что „это“? Я уже не понимаю ничего».
— Да что об этом говорить, — продолжил Дмитрий. — Срок
доверенности истекает через месяц. Вряд ли Клавдия успеет за это время уладить
мои проблемы, если ей года оказалось мало.
— О какой доверенности вы говорите? — делая «глаза»,
спросила я.
— Вы не в курсе? — удивился он. — Клавдия вам не рассказала?
— Что-то говорила, но я не очень поняла. Если можно,
объясните, пожалуйста.
— Дела в Коломне требуют моего постоянного присутствия,
поэтому продажу своей квартиры я поручил Клавдии и оформил у нотариуса
доверенность на проведение всех операций, связанных с продажей. Доверенность
выдана на год. Ровно через месяц срок истекает, и мне придется ехать в Москву
оформлять новую. Но не в этом проблема. Я понимаю, Клавдия против этой продажи,
она боится, она всего боится, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.
