— Вчера она, вся в черном, ездила очаровывать любовника
своей покойной сестры, а любовник остался безразличен к ее прелестям. Ему
нравятся дурнушки типа Клавдии, — предательски пояснила Алиска.
Да что же это такое?
— Нелюбимая женщина хуже белой вороны, — скорбно
констатировала я. — Хуже бездомной собаки женщина, лишенная своего мужчины. Ее
норовит пнуть каждый, потому что это легко. Клянусь, я буду счастлива назло вам
всем. Клянусь!
Глава 25
В Петербурге я, презрев ненависть тетушки, остановилась у
Волошиновых. Квартиру на Васильевым я сдала на три года, дачу в Сестрорецке —
на все лето, Алиска до смерти надоела еще в Москве, а Киря ее Ольги опротивел
мне еще в молодости. Так где же останавливаться? Не в гостинице же при живом-то
и единственном дядюшке.
Кстати, я вовсе не была уверена, что моему дядюшке суждено
долго оставаться живым. Впрочем, как и тетушке. Маруся в таких случаях говорит:
«Я прямо вся предчувствовала это».
Нина Аркадьевна глубоко спрятала свое горе. О том, что она в
течение месяца похоронила двух своих детей, говорила лишь белая прядь в ее
темно-русых волосах. За эту прядь я все ей простила. Я стала ее тенью,
встречала с работы и кормила яблочными пирогами, растирала ее артритное плечо и
выслушивала нудные сентенции.
И Нина Аркадьевна сдалась. Она потеплела и оттаяла. Правда,
легче мне жить не стало. Она по-прежнему учила меня с утра до вечера, передавая
свой такой жизненный и такой бесполезный опыт. Процесс воспитания стал целью ее
жизни. Делала она это, не выбирая выражений и не щадя моего самолюбия,
прямолинейно и самодовольно, но я терпела. Кроме меня, тетушке воспитывать
теперь некого.
Я осталась у нее единственная. Был, правда, и более
подходящий экземпляр — племянник Антон, но он оказался совершенно непригоден
для воспитания. Во-первых, он никогда не бывал трезв. А во-вторых, жить ему
осталось совсем немного. Цирроз печени — результат усердного поклонения Бахусу.
Нина Аркадьевна часто ездила в Лисий Нос. Я два раза ездила
с ней. Она убеждала Антона лечь в больницу, но он наотрез отказался умирать
больным.
— Буду умирать веселым, — заявил он, поглаживая бутылку с
портвейном.
— Значит, пьяным, — заплакала она, обращаясь ко мне. — Соня,
хоть ты ему скажи.
— Антон, поехали в Питер. Там спиртное дешевле, — сказала я.
— Там люди хуже, — ответил он. Нина Аркадьевна всплеснула
руками.
— Зачем тебе люди? Ты все равно сидишь здесь один как сыч.
— Люди мне не нужны, — отрезал Антон, делая два глотка прямо
из горлышка бутылки. — Мне нужна компания.
— Ему нельзя пить, — шепнула мне Нина Аркадьевна.
— Ему нельзя бросать пить, — шепнула я ей в ответ. — Он
умрет в страшных мучениях.
Она заплакала, и мы ушли. Пока Нина Аркадьевна проверяла
почтовый ящик Антона (по всем квитанциям уже давно платила она), я остановилась
поболтать с соседкой. Надо сказать, что соседка Антона возненавидела Нелли
сразу же, с первых дней их знакомства. Естественно, именно поэтому разговор
зашел о моей любимой подруге.
— Эта лахудра, как узнала, что Антоша смертельно болен, так
больше носа и не кажет, — зло поджимая губы, сообщила соседка.
— Почему вы так думаете? — решила я вступиться за Нелли.
— Да слышала, как она кричала ему: «Сдохнешь, и черт с
тобой. Цирроз — это как раз то, чего ты заcлyживаешь». Я не любитель
подслушивать, да окно было открыто.
Мне показалось это странным. Когда Нелли могла приехать к
Антону, если она все время у меня на глазах? Я задала этот вопрос соседке. Она
задумалась припоминая точное время.
— А поздно уже было, — кивая головой своим мыслям, в
подтверждение сказала она, — я в сарайчик ходила кур закрывать, ну да, часов
десять и было.
— Я о месяце спрашиваю. В каком месяце?
— Месяц? А черт-те знает, может, май, а может, июнь, куры
мои уже ходили. Тогда еще о болезни Антошиной никто ничего не знал, и я очень
удивилась, даже не поняла, о чем это она говорит, а уже месяцем позже Нина
пожаловалась на горе свое.
— Вы о чем? — спросила подошедшая Нина Аркадьевна.
Соседка скорбно поджала губы.
— Об Антоше, — всхлипнула она.
— Да, — нахмурилась Нина Аркадьевна и, взяв меня под руку,
увлекла за собой.
— Медленно идем ко дну, — задумчиво произнесла она по дороге
на станцию.
— Я бы не сказала, что медленно, — уточнила я, вспомнив
Клавдию и Дениса.
В Питере я даром времени не теряла. Побывала в доме
Сибирцева, поболтала с соседями. Выяснилось, что Сибирцев жил тихо, гостей к
себе не водил. Никто не мог припомнить ни одного его друга или знакомого.
Зато у него обнаружился сводный брат с уголовным прошлым. На
вопрос: «Где этот брат живет?» — все только руками разводили и плечами
пожимали. Фамилии брата тоже никто не знал, а вот имя запомнили — Лаврентий. Со
времен Берии довольно редкое имя. Мало кому из родителей приходило в голову
награждать таким именем своего ребенка. А брата Сибирцева наградили. Почему?
Одно из двух. Или этот Лаврентий родился до того, как Берия
стал врагом народа, или его отец — грузин. Второе вполне возможно, потому что
соседи отмечали его непохожесть на белобрысого Сибирцева. Старший брат был
смуглым и черноволосым.
И, похоже, дело с этим Лаврентием не совсем безнадежно. Я
вошла в очень теплые отношения с соседкой покойного Сибирцева, выяснила, что
зовут ее Мария Федоровна и любит она солить соленья и варить варенья.
Поделившись с ней несколькими рецептами моей покойной бабушки, я снискала такое
расположение, что Мария Федоровна припомнила-таки одного знакомого Сибирцева:
красивого, высокого мужчину, причем приятеля обоих братьев.
Высокий, красивый мужчина приезжал как-то к Сибирцеву, но
дома его не застал.
— Он так настойчиво стучал, — припомнила Мария Федоровна, —
что я выглянула в дверь. Он сказал, что хочет видеть Лаврентия. Я ответила, что
он здесь не живет и редко бывает.
— Так мужчина этот не знает, где живет Лаврентий? — теряя
надежду, спросила я.
— В том-то и дело, что знает. Он усмехнулся: мол, я знаю,
где Лаврентий живет, но там его нет, а он мне срочно нужен, думал, что найду у
брата. Мужчина ставил свой адрес и попросил передать или Сергею или его брату.
А мы как раз купили дочке в подарок телевизор. Так коробка стояла в прихожей. Я
и писала адрес на коробке. Если вам очень надо, я адрес дам, но только позже,
когда дочка вернется с моря. Нет у меня ключей от ее квартиры.
