К концу дня я валилась с ног. Санька же бодро рвался в
песочницу. Кое-как мне удалось заманить его домой и накормить ужином. До
купанья в присутствии крокодила дело не дошло: ребенок уснул буквально с ложкой
во рту.
Счастливая, я перенесла его на кровать, удивляясь на ходу
тому смыслу, который придал моей жизни этот маленький человечек. За свои сорок
лет пребывания на грешной земле я и не подозревала о существовании сумасшедшего
количества мелких радостей, которыми так щедро одарил меня Санька.
Чтобы звонок Нелли не наделал шуму, я решила позвонить в
Петербург сама.
— Куда ты пропала? — набросилась она на меня — Я весь день
тычусь в телефон.
— Мы гуляли, — мечтательно произнесла я. — Какая прелесть
наш Санька.
Последняя фраза явно не понравилась Нелли.
— Я скоро приеду, — напомнила она.
— Не глумись. Лучше расскажи, как Антон. Нелли шумно
вздохнула, помолчала и начала всхлипывать.
— Ой, Соня, плохо. Получеловек. Боли ужасные. Живет на одних
уколах.
— Да-а, судьба, — расстроилась я. — Начал как алкоголик, а
кончит как наркоман. Врагу не пожелаешь. Он тебя узнал?
— Узнал, обрадовался, а что толку? Он уже не жилец, это
ясно, я теперь больше за Нину Аркадьевну беспокоюсь.
Я сама нервничала и не решалась спрашивать о ее здоровье.
— Соня, третьих похорон она не переживет, — «успокоила» меня
Нелли. — Все время держится за сердце, а руки трясутся, как у алкоголика.
— Что делать? — испугалась я.
— Надо как-то ее отвлечь. Она сидит над этим несчастным
Антоном и скулит. А Домой придет и опять скулит. Ты бы видела, сколько здесь
фотографий Клавдии и Дениса. Места свободного нет на стенах.
— Видела, — уныло ответила я, — а что делать? Разве
заставишь ее уехать из Питера?
— Я постараюсь воздействовать, но и ты меня поддержи.
— Как?
— Я придумала: ты должна сказать, что договорилась со своим
светилом кардиологии и записала се на прием. У Нины Аркадьевны сильно чувство
чинопочитания. Если ты назначишь конкретный день приема, она не сможет
отказаться.
Это действительно была хорошая мысль, но не могу же я лгать
тетушке.
— В таком случае надо организовать этот прием, — сказала я
Нелли.
— Ну так организуй скорей, — рассердилась она, — пока еще
есть для кого.
— Хорошо, я постараюсь.
— Тут и стараться нечего, — отрезала Нелли. — Если ты имеешь
в виду профессора Богдасяна, то он ради тебя и свое сердце Нине Аркадьевне
отдаст, не говоря уже о простой консультации.
Речь, конечно же, шла о профессоре Богдасяне, но не очень-то
удобно заруливать к нему с Санькой. Столько лет не виделись — и нате вам,
здрасте. Нужна приятная непринужденная обстановка, которую вряд ли удастся
создать в присутствии ребенка.
Я долго ломала голову и ничего умней не придумала, чем
обратиться к Марусе, которая прекрасно знала Богдасяна и даже была полна к нему
чувств, чего нельзя сказать о Богдасяне. Я понимала, какую подлость устраиваю
ему взамен на одолжение, но философски заключила, что эгоизм — в природе
человека, а значит, и нечего сопротивляться.
Я взгромоздилась на подоконник, положила на колени телефон и
позвонила Марусе, вкратце обрисовав ситуацию.
— Мать твою! — первым делом выругалась она. — Неужели Нелли
сошла с ума?
— Почему ты так решила? — слегка насторожилась я.
— Да потому, старушка, что она доверила ребенка тебе, —
уверенно заявила Маруся.
Ха, видела бы она, как прекрасно мы с этим ребенком
уживаемся. Пусть бы лучше попробовала найти такое взаимопонимание со своим
Акимом. Но не стоит ее расстраивать. И без того ее жизнь не сахар.
— Да, дорогая, нелегко ему со мной, — прикинулась я
несчастной. — Заснул, бедолага, в одежде и прямо с ложкой во рту.
— И так со всеми, кто с тобой свяжется, — продолжала
изгаляться Маруся.
— Знаешь, наверное, завтра сама к Богдасяну пойду, —
пригрозила я.
— Нет, нет, старушка, не беспокойся, все будет в ажуре.
Обещаю, Богдасян бросит все дела и займется твоей тетушкой.
Вдоволь наобщавшись с Марусей, я заскучала. Рассердилась на
Саньку. Хорошо ему, взял и заснул, а мне приходится тут одной вечер коротать. Еще
друг называется. Я бесцельно походила по комнате и остановилась у окна. Двор
был пуст, лишь одинокая мужская фигура маячила под деревом. На секунду мне
показалось, что незнакомец с напряжением смотрит на меня.
«Глупости, — одернула я себя, — не сходи с ума, девятый
этаж, милочка, как это ты углядела, куда он смотрит. С такого расстояния не
просто определить даже пол человека, не то что видеть его глаза».
Я спрыгнула с подоконника и сердито задвинула штору.
Чувство, что за мной кто-то следит, не покидало. Вот откуда могло взяться это
противное чувство? Нет, в жизни катастрофически не хватает любви. Завтра же
сделаю педикюр, массаж и маску для лица.
Глава 30
Этим утром Саньке не удалось проснуться раньше меня, потому
что в шесть часов я уже была на ногах. Точнее, не на ногах, а с задранными
ногами лежала в ванной. Я делала себе педикюр, когда раздался Санькин вой.
— А-уу, я здесь! Срочно ко мне, — крикнула я, давая Саньке
понять, что не откажусь от его общества.
Частая дробь босых ножек (я все же раздела его ночью), и
Санькина заплаканная мордочка показалась в дверном проеме. Увидев голую тетку с
замысловато задранной ногой, ребенок мгновенно понял, что есть вещи и
поинтересней, чем рев.
— Ты сьто? — спросил он.
— Делаю педикюр, — жизнерадостно сообщила я, по ходу
соображая, каким образом отразится моя нагота на воспитании.
Не будет ли это в жизни трехлетнего мальца развращающим
моментом?
— Ой, сьто это? — словно подслушав эти мысли, ткнул пальцем
в мою роскошную грудь Санька.
— А ты как думаешь? — отщипывая кусок ногтя от мизинца,
деловито спросила я.
Санька рассмеялся, давая понять, что кое-что уже смыслит в
этой жизни.
— Сиси! — радостно заявил он и тут же подкатил с вопросом:
— Мозна поиглаца?
«Та-ак, — нехорошо подумала я о Нелли, — теперь ясно, чему
она учит ребенка. Жуткий прорыв в воспитании. Если он с трех лет начинает с
этим играться, то каких таких удовольствий ему ждать еще к восьми годам можно и
пресытиться».
