— Я Сянька.
— Тем более твое присутствие неуместно.
— Да пусть идет с нами, — заступился Евгений. — Все равно
ничего не понимает.
— Еще как понимает, — заверила я. — Пусть отправляется
играть.
Санька не возражал, но и не трогался с места. Он переводил
взгляд с меня на Евгения и обратно. «Не раздавай себя чужим, ты моя», —
говорили его глаза, и я дрогнула.
— Ладно, пошли с нами, только, чур, не шуметь. Санька
радостно схватил надувного крокодила. Евгений, сообразив, какие у малыша
проблемы, сгреб в охапку остальные игрушки, и мы отправились в гостиную.
Глава 32
Пока Санька откручивал крокодилу хвост, мы с Евгением
расположились на диване для серьезной и продолжительной беседы.
— Что все это значит? — первым делом задала я вопрос,
мучивший меня последние десять минут.
Евгений мгновенно понял, о чем речь, и без всякого смущения
признался:
— Я за вами следил. Можно мы перейдем на «ты», поскольку в
мыслях я никогда не обращался к тебе на «вы»?
— Хорошо, перейдем на «ты», — согласилась я, — тем более что
и так все время сбиваемся с официального тона на дружеский.
— И правильно делаем, — усмехнулся Евгений. Я заглянула в
его глаза и поняла: чтобы так усмехаться, недостаточно опыта двадцати пяти лет.
Надо прожить дольше, существенно дольше. Или я ничего не смыслю в этой жизни.
Остановившись на этом приятном выводе, я продолжила допрос:
— Значит, ты за мной следил. Но зачем? Да еще так умело, что
даже Старая дева в курсе.
— Мне показалось, там, в метро, что ты очень халатно
относишься к своей жизни.
— Поэтому ты решил ночами торчать у моих окон? Кстати, даже
я видела тебя.
— Я и не прятался, стоял открыто. Здесь я вынуждена была
удивиться своей ненаблюдательности .
— Значит, и убегала я от тебя?
— Да, с поразительной скоростью.
— Слишком часто приходится тренироваться, — пожаловалась я.
— И все же ты не ответил на вопрос: зачем тебе все это нужно?
Евгений сделал вид, что безмерно поражен.
— Думал, ты поняла, — усмехнулся он. Я зашла в тупик.
— Ты имеешь в виду опасность?
— Я имею в виду свои чувства, поскольку не могу я торчать
под окнами у каждого, кому угрожает опасность, — пояснил он.
— Ах, чувства.
Я принялась внимательно разглядывать его красивое
мужественное лицо и завершила свои исследования резонным вопросом:
— Полагаешь, тебе хватит жизненного опыта, чтобы реализовать
свои чувства с особой моего возраста и недюжинных запросов?
Впервые я так напрямик откровенно разговаривала с мужчиной.
— Я был два раза женат, — с видом человека бывалого сообщил
Евгений.
— Это говорит лишь о скорости накопления этого самого опыта,
а не о его качестве, — скептически заметила я. — Сколько тебе лет?
— Тридцать пять, — не моргнув глазом, сообщил он, и я
поняла, что это правда.
«Надо же, — с восхищением подумала я, — мой любимый возраст.
Как прекрасно сохраняются блондины. Надо присмотреться к нему получше».
— Да, это многое меняет, — уже стараясь нравиться, сообщила
я. — Но все-таки перейдем к делу.
— Перейдем, — согласился он. И я начала свое пространное
повествование. Начала прямо со скрипа полов, а завершила подозрениями, на
которые меня натолкнула своими занудными монологами Старая дева.
— Да-а, интересная получается история, — подытожил Евгений.
— Твои планы?
Я с ходу посвятила его в свои разработки и получила одобрение.
Мы набросали план совместных действий, тщательно обсудили детали, и Евгений
выразил готовность приступить к осуществлению намеченного.
Я не возражала. Единственное, что требовалось от меня, —
позвонить его начальнику и сообщить, что я нанимаю Евгения в качестве
телохранителя.
— Это не для оплаты, а для моей мобильности. Чтобы я мог
беспрепятственно отправиться в Питер, — в качестве оправдания пояснил он.
Я сказала, что ничего не имею против и самой оплаты. Он
решительно запротестовал. Мне было приятно со всех сторон, как говорит Маруся.
Решили, что Евгений заедет домой, возьмет необходимое в
дорогу и сразу же на своей «Тойоте» отбудет в Петербург, а я останусь с Санькой
в Москве и буду все время на связи.
— Поскольку по ходу пьесы могут возникать вопросы, — с
улыбкой пояснил Евгений.
Расстались мы сдержанно, но я видела: уходил он, унося
кусочек надежды.
Проводив Евгения, я накормила Саньку обедом и попыталась
устроить ему тихий час. Санька, обиженный отсутствием былого внимания к себе,
расхотел со мной дружить и раскапризничался. Просился в песочницу, хватал
дорогие моему сердцу предметы и под конец запустил в меня кожурой от банана,
Пришлось заплакать и упасть к нему на грудь. Это обезоружило его. Он смягчился
и принялся меня успокаивать. Малыш гладил меня по голове, отечески
приговаривая:
— Не нядо, не нядо.
— Казку, — капризно попросила я, и он повел меня в спальню.
Там он взял журнал мод и принялся городить на своем птичьем
языке всякую несусветицу, а я, по-прежнему притворяясь несмышленышем,
перебирала в голове всякие проблемы.
«А-а, забыла позвонить Марусе, — вспомнила я. — И Нелли
что-то молчит».
Вскоре мой сказочник задремал, прикрывшись пышногрудой
красоткой, каких на страницах журнала предостаточно. Тут-то и раздался
телефонный звонок Маруси.
Как ни в чем не бывало она огорчила меня сообщением об
абсолютном отсутствии Богдасяна.
— Маруся, какой Богдасян? Разве ты не в тюрьме? — изумилась
я.
— Вот трепло! — разразилась руганью Маруся. — Какие мужики
сволочи! Не успела я с ним расстаться, как уже вся Москва знает, что в моем
доме неприятности. Нет, Аким ничуть не лучше уголовника Маградзе, упокой
господь его душу. Я опешила.
— Подожди, ничего не пойму. Разве тебя не арестовали?
— Слава богу, нет, хотя и взяли подписку о невыезде. Я
поклялась, что буду помогать следствию, и меня отпустили.
— Так ты не убивала Маградзе?
Маруся очень ясно и очень нецензурно выразила свое отношение
к этому вопросу и уже мягче добавила:
— Мой Маградзе жил такой жизнью, что в желающих его убить
дефицита не было. И Акиму я с ним не изменяла. Наш роман закончился еще до
профессора, — заключила она, являя мне образец целомудрия.
