— Легионы, три шага назад! Сомкнуть строй!
Олег прикусил губу. Да, конечно, теперь стена из щитов выровнялась, положение воинов стало устойчивым. Но пока из щитов торчат эти проклятые пики, двигаться вперед совершенно невозможно.
— Да пусть просто бросят, боярин, — вдруг предложил холоп. — Бросят щиты порченые, да назад отбегут. Опосля подберут, как рать вперед пройдет. Да пики эти спокойно повыдергивают.
— Не получится. Останутся за пределами каре — считай, погибли.
Словно намереваясь подтвердить его слова, всадники начали заезжать справа и слева от строя, и, пока они не напали на фланг, Олег приказал третьему и четвертому легионам встать щитами наружу, пятому — развернуться назад. Армия безнадежно застряла. И хотя зомби не нуждались ни в еде, ни в пище, ни в отдухе — стоя на одном месте, битвы не выиграть.
— Ладно, попробуем развернуться. Четвертый легион, киа-ум! Вперед! Третий легион, а-атхра!
Правый и левый легионы, повернувшись на четверть оборота вперед, начали выдвигаться вперед, размыкая каре. Конница испуганно прыснула назад. Похоже, всадники получили твердый приказ не наскакивать на копья, не погибать без всякой пользы. За несколько минут Олегу удалось развернуть легионы в полноценную фалангу от леса до леса. Теперь можно было немного перевести дух. Он вскинул лицо к небу.
Безнадежно. Синева была истыкана множеством черных точечек, штрихами от раскинувших крылья ворон и цапель. Места для орлов не оставалось.
— Что же, — вздохнул ведун, — придется прорубаться самим. Легионы, слушать мою команду. Первой шеренге: бросить щиты, уйти назад. Остальные: вперед!
Конница отхлынула назад по всему фронту, причем неожиданно далеко. Легионеры мерной поступью двинулись в наступление. Вскоре длинный ряд из брошенных щитов остался за их спинами.
— Кто без оружия! Подобрать щиты, выдернуть копья. А теперь все в строй.
На поле битвы из-за легкой конницы вынеслись колесницы, промчались вдоль передних рядов. На каждой, помимо возничего, стояло по два воина, которые сноровисто метали собранные в пучок пики. Строй опять начал кривиться.
— Стоять! — зычно крикнул Олег. — Первому ряду бросить щиты и отступить! Остальные, сомкнуть строй! Вперед!
— Кажись, получается, — обрадовался купец. — Гоним мы их, гоним!
И в самом деле, всадники Раджафа теперь не успевали даже приблизиться к строю, чтобы помешать легионерам выдергивать копья, как пострадавший от атаки ряд сменяла свежая шеренга, и атака возобновлялась. Раз за разом, раз за разом, раз за разом…
Олег даже не заметил, во время какой из атак среди конницы оказалась пара сотен смолевников. Он осознал опасность, лишь когда заметил, что левое крыло фаланги вдруг начало отставать. К счастью, кованой коннице удалось проломить только пять рядов из восьми, после чего всадники завязли в человеческой массе, и их быстро истребили. От ведуна и вмешательства не потребовалось — он лишь бросил пару раз взгляд в ту сторону, дабы убедиться, что все в порядке.
Потом возле правого крыла появились сразу полсотни колесниц, которые буквально закопали легионеров своими копьями, испортив щиты половине воинов и в первом, и во втором ряду. Напротив левого крыла в это время крутилась только легкая конница, пытаясь испугать мертвецов своими совнями, так что Середин смотрел больше вправо — и опять упустил момент, когда всадники расступились, пропуская меж собой плотный отряд смолевников, разогнавшихся для копейного удара.
Краем глаза он заметил только, что происходит что-то не то, что-то неправильное, а когда повернул голову, то мертвецы уже разлетались в стороны, словно стряхнутые с доски шахматные фигурки, а на поле стали вырываться один за другим одетые в броню всадники.
— Пятый легион, вперед! — закричал он, хватаясь за саблю.
Однако смолевникам не было дела до кучки всадников, что стояли в сотне шагов за сражающейся фалангой, они тут же начали сворачивать вправо и влево, снося головы стоящим в задних рядах легионерам.
— Обезумел, колдун?! — схватив под руку, удержал Олега купец. — Куда едино супротив рати рвешься?
Строй был прорван всего на ширине двух десятков легионеров, но через эту дыру, словно через пробоину в плотине, хлестали и хлестали всадники, колесницы, опять всадники. Возничие колесниц повернули свои повозки и погнали их сзади вдоль строя, подрубая шипами на ступицах ноги заднему ряду воинов, — а Олег не мог развернуть легионы, потому что с той стороны тоже напирали вооруженные совнями каимцы.
— Пятый легион!!!
Плотный, ощетинившийся копьями прямоугольник наконец подошел к месту прорыва, вдавил остриями каленых наконечников прорвавшихся врагов обратно в пробоину — хотя, конечно, большая часть всадников осталась на земле. Колесницы, развернувшись, ринулись на помощь своим, застряли в строю легионеров и были истреблены. Но к этому времени фаланга потеряла четыре задних ряда! Четыре из восьми… Это означало, что новый удар тяжелой конницы мог прорвать ее практически в любом месте. В любом…
Однако Раджаф предпочел не рисковать и ударил там, где тонко — опять в левое крыло. А может, там, под деревьями, полегли последние из отсеченных легионеров, открыв врагу дорогу. Всадники и колесницы появились совсем на границе леса, за пятым легионом, стремительно обходя его по дуге.
— Проклятье… — Олег простер руку в сторону залитого кровью края поля, зажмурился и как мог четче и размереннее произнес заветные слова: — Аттара храш коми, тхара, тзара, Тхор! Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! Атахи!
Когда он открыл глаза, мертвецы уже поднимались — залитые кровью, с пробитыми доспехами и расколотыми щитами, поднимались, продолжая удерживать в руках мечи, которыми минуту назад бились против Олега.
— Убейте их! — указал на атакующего врага ведун, и восставшие из мертвых повернулись, готовые к первой после своей гибели схватке.
Но у них не было ни больших щитов, ни пик, ни времени, чтобы все это подобрать и сомкнуться в строй. Всадники налетали на них, сбивали конской грудью, рубили сверху — зомби прикрывались щитами, резали брюхо скакунам, чтобы потом добить упавших.
Потом примчались колесницы, пробивая рыхлую массу пехотинцев грудями коней, прочными дышлами, кромсая их шипами колес. И опять самыми уязвимыми оказались рысаки — стоило легионеру рубануть одного, как повозка опрокидывалась, раскидывая возничих и метателей копий, как ненужные игрушки.
Олег опять вскинул руку:
— Аттара храш коми, тхара, тзара, Тхор! Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! Атахи!
Ему некогда было смотреть, что происходит сейчас с фалангой, все его силы и внимание сосредоточились на том, чтобы заткнуть прорыв, удержаться, не дать второй раз обойти фалангу со спины. Вот поднялись мертвецы, убитые считанные секунды назад, развернулись навстречу бывшим друзьям, вскинули клинки. И опять всадники принялись прорубаться через рыхлый строй. Все ближе, ближе, ближе.
