Работы на «Енисее» проводились в два этапа. До 20 мая на судне в «скоростном режиме» были установлены три различных барабана-фундамента под 57-миллиметровые системы СМ-24-ЗИФ. Отдельно оборудовались погреба артбоезапаса и проводились дополнительные работы. Все работы проводились также в условиях «рассредоточенного базирования» на рейде бухты Врангеля выездными бригадами Находкинского судоремонтного завода. И представителями СРЗ ВМФ № 50. После 20 мая были проведены стрельбы, при этом материальная часть сработала безотказно.
Капитанов китобойцев и китобойной плавбазы часто набирали из недавних офицеров ВМФ, имеющих практический опыт плавания на боевых кораблях. Под стать им были и помощники по политической части (помполиты), которые также прошли серьезную школу службы в ВМФ. Да и методы поощрения здесь были сугубо флотскими.
При возвращении из рейса капитаны-китобои должны были сдать зачет по совместному маневрированию и движению в ордере боевых кораблей. Если экипаж сдавал этот зачет с оценкой не ниже «хорошо», то после рейса рыбакам и китобоям полагалась специальная премия, замаскированная под премию за сложность условий работы. Если экипаж получал только удовлетворительную оценку, то на премиальные начинал действовать понижающий коэффициент. Ну а если получал двойку, то понижающий коэффициент действовал и на всю премию за улов. Принимали зачеты командир и штаб соединения одного из флотов ВМФ, к которому в соответствии с мобпланом было прикреплено данное рыболовецкое или китобойное суда. Вот как об этом вспоминает известный писатель-маринист капитан 1-го ранга Владимир Шигин, который, в 1980-е годы проходил службу в соединении противолодочных кораблей ДКБФ и неоднократно выходил на одном из них за балтийские проливы для встречи рыболовецких судов:
В бытность заместителем командира дивизиона малых противолодочных кораблей мне неоднократно приходилось выходить для встречи наших рыбаков в районе балтийских проливов. И пока мы шли вместе, то успевали принять у них все специальные учебные задачи. Надо отдать должное, рыбацкие капитаны очень серьезно относились к совершенно не специфичным для них вводным. На памяти — лишь один или два из них, которые попытались убедить нас в неправоте или не справились с поставленными задачами. Но остальные даже как-то лихо ходили в ордере при проходе узкости, работали в составе поисковой группы и выполняли иные задачи. Естественно, с большим удовольствием мы ставили им хорошие и отличные оценки.
Вот пока и весь рассказ о специальных резервах для советского ВМФ.
А теперь пришло время рассказать о настоящем призраке, который вот уже 66 лет не дает покоя военным историкам.
Подводный призрак у аргентинских берегов
На вершине невысокого холма в шотландском местечке Гринок стоит монумент в виде Лотарингского креста. Это памятник экипажу французской подводной лодки «Сюркуф» и ее командиру Луи Блезону, пропавшим в феврале 1942 года.
После Второй мировой войны, этот уникальный подводный корабль был внесен в почётный именной список «Свободной Франции», но тайна его гибели до сих пор остаётся не раскрытой. Более того, ее версия получила совершенно необычайное продолжение.
Существует мнение, что гибель французского «Сюркуфа» была совсем не случайной.
В начале 1930-х годов это был крупнейший подводный крейсер в мире, да еще и совершенно новый тип подводной лодки — подводный рейдер-авианосец. Он был задуман и построен как корабль, способный сочетать огневую мощь надводного крейсера специальной постройки со скрытностью подводной лодки. Главным предназначением французского рейдера-авианосца было ведение боевых действий на коммуникациях Италии и Германии.
Предполагалось, что, отыскав врага с помощью имевшегося на борту гидросамолета-разведчика МВ-411 (размещенного в бронированном ангаре), «Сюркуф» сблизится с будущей жертвой на дистанцию удара, всплывет в позиционное положение и уничтожит его бортовой артиллерией либо нанесет удар из-под воды торпедами. По замыслу создателей, «Сюркуф» должен был соответствовать имени легендарного французского корсара и своим неожиданным появлением из-под воды вызывать откровенный ужас у противника.
«Сюркуф» вступил в состав французских военно-морских сил в 1932 году. Согласно французской кораблестроительной программе 1926 года, планировалось построить сразу три подводных великана, но на просторы Атлантики вышел только один головной.
Подводный рейдер имел запас топлива, который обеспечивал дальность плавания корабля до 12 тысяч морских миль. При этом он был вооружен двумя 203-миллиметровыми орудиями, размещенными в башенной установке, 10 торпедными аппаратами с 22 торпедами.
По калибру своих артиллерийских орудий он мог сравниться с главным калибром артиллерии тяжелых немецких крейсеров типа «Адмирал Хиппер» и всех тяжелых итальянских крейсеров. Более того, он превосходил все легкие крейсера потенциальных противников Франции.
Однако при этом уникальный крейсер имел такие технические недостатки, которые позже, быть может, и предопределили его исчезновение. Например, артиллерийская башня, несмотря на все усилия конструкторов, так и осталась не герметичной. Каждый болт, каждую гайку для корабля приходилось вытачивать особо. А это уже вызывало необходимость иметь в зоне досягаемости по меньшей мере плавучую мастерскую.
В составе французского флота «Сюркуф» находился до лета 1940 года 18 июня, когда немецкие танки 5-й дивизии вермахта подошли к центру французской судостроительной промышленности — городу Бресту, подводный рейдер находился здесь в текущем ремонте. Экстренно свернув ремонтные работы, экипаж под командованием капитан-лейтенанта Поля Ортали вывел корабль в море на одном работающем двигателе, и уже вечером «Сюркуф» прибыл в английскую базу Девонпорт. Но моряки «Сюркуфа» тогда еще не знали, что на французском флоте в эти дни уже начался страшный раскол. Примерно половина кораблей ВМС Франции перешла на сторону Великобритании и Свободной Франции, руководимой генералом Шарлем де Голем. Другая половина осталась верна морскому министру правительства оккупированной Франции — адмиралу Жану Л.К. Дарлану. Подобный раскол произошел и в экипаже «Сюркуфа», где каждый офицер или матрос сделал для себя выбор, с кем остаться.
В течение последующих двух недель отношения между английскими и французскими моряками были еще вполне дружелюбны. Но 3 июля 1940 года на борт «Сюркуфа» прибыли вооруженные английские моряки во главе с офицером Королевского флота — командиром подводной лодки «Темз» Д.У. Спрейгом.
После официального оформления прикомандирования «Сюркуфа» к Королевским ВМС, несколько французских офицеров неожиданно напали на англичан, входивших в группу Спрейга. На месте был убит матрос Уэбб, тяжело ранены Спрейг и старший лейтенант Гриффите с подлодки «Темз». Позже оба офицера скончались. В стычке был убит и один французский офицер. Французских подводников сразу же обезоружили и поместили в лагерь для военнопленных в Ливерпуле.
Из полутора сотен членов экипажа подводного рейдера только 14 моряков согласились продолжить службу под командованием старшего помощника командира капитана 2-го ранга Жоржа Луи Блэзона (позже он стал их командиром). Новый экипаж был набран из французских военных моряков, перешедших на сторону «Свободной Франции», а так же из моряков французских торговых судов. На ограждении рубки был нанесен бортовой номер Королевских ВМС — 17 Р, а в состав экипажа дополнительно были включены три английских моряка-связиста во главе с офицером.
