— Да, получил один грузовик зерна. А ты знаешь, надолго ли мне хватает грузовика? На неделю. Если бы мельник и я не изворачивались, вы бы эти два месяца не очень-то много хлеба видели.
— Бастид нам всегда говорил, что на тебя можно положиться.
— Бедняга! Как мне его жаль…
— Ты бы и ему отказал? Ему?
Булочник делает отчаянный жест, словно готов рассердиться на самого себя.
— Ладно. Передай товарищам, что попытаюсь сделать.
— Сколько? Сорок?
— Сколько смогу.
— Я так и знал, что мы в конце концов поладим.
— Да, только помни, ты у меня не единственный. Я ведь теперь всех кормлю… Куда доставлять?
— В замок Кантамерль, на наш новый КП, недалеко от твоего виноградника.
— Черт! Вы, я вижу, умеете устраиваться. И хозяева согласились?
— Они в Ницце.
— Мне-то наплевать — реквизиция пойдет им только на пользу… Я буду складывать хлеб в хижине около виноградника. Мы с мельником будем приезжать туда два-три раза в неделю. Позаботьтесь об охране.
— Договорились. Как только машина свернет на узенькую тропку, ты даешь три гудка сирены, наши ответят тремя свистками. Если ночью — три сигнала фарами, когда доедешь до перекрестка…
— Ясно. Но не вздумайте разыгрывать из себя вояк и, смотрите, не всадите мне в брюхо очередь из автомата.
— Не беспокойся. Слушай, я заплачу тебе за неделю вперед. Сколько с нас возьмешь?
— Разумеется, по твердой цене. Надеюсь, ты не думаешь, что я жирею на вас? Нет? А вот если вы найдете для меня немного бензину, не откажусь.
— Постараемся раздобыть.
Во время этого разговора булочник кончил сажать хлеб в печь. Прикрыв дверцу, он кладет на место лопату и подходит пощупать тесто в квашне.
— Все в порядке, — говорит он, — у нас, ребята, есть еще время пропустить по стаканчику…
— Только что собирался тебе предложить, — отвечает Роже Беро.
Булочник вытирает пот, льющийся с него ручьями, и натягивает майку. Уходя, он поручает подмастерью:
— Клади по две буханки на просушку. А когда кончишь, приходи выпить с нами аперитива. Да смотри пошевеливайся!
* * *
Достаточно только перейти переулочек — и четверо мужчин уже в кухне Тайферов.
— Проходите в салон, — говорит хозяйка, — а я посмотрю, что у меня для вас найдется.
Салон, в противоположность большому залу кафе, — место сбора завсегдатаев Тайфера. Это попросту четыре стены с выцветшими обоями и двумя дверями, одна против другой. С одной стороны вплотную к стене стоит скамейка, обитая черной кожей, три мраморных столика и несколько стульев, с другой — большой стол, а у окна — запыленный бильярд. Здесь вечером в субботу и днем в воскресенье собираются постоянные посетители кафе, чтобы сыграть партию в белотт или манилью. В остальные дни тут обслуживают только проезжих гостей или близких друзей дома. Беро, которому присутствие булочника позволяет отнести себя к категории близких друзей хозяина, фамильярно обращается к Тайферу:
— Эй, папаша Антуан, идите-ка выпить с нами!
— Не откажусь, — откликается толстый Тайфер, посматривая в сторону большого зала. Он выглядит явно смущенным, может быть, потому, что вот-вот должны подойти к обеду постоянные клиенты.
— Аперитив неплохой, — говорит Беро, — но мы не прочь были бы и подзаправиться перед уходом.
— Беда в том, — отвечает Тайфер, — что у нас нет ничего приличного…
— У меня осталось рагу из зайца, и можно еще приготовить им суп из гусиных потрохов! — кричит из кухни хозяйка.
— Запишите это на мой счет, — говорит Пейроль. — Прошу извинить меня, ребятки, но я должен вернуться к своей печи. Перед тем как уходить, обязательно загляните к нам. Жена передаст вам посылку для братишки…
Беро, следуя примеру товарищей, снимает с себя куртку и вешает на спинку стула. Служанка хочет убрать куртку на вешалку, но он останавливает ее:
— Не надо! Не трогайте!
Дело в том, что в карманах у него — две гранаты и револьвер.
— Малютка недурна! — говорит Арамис, глядя на молоденькую девушку, накрывающую на стол.
— Значит, вы пожаловали оттуда, сверху? — спрашивает Тайфер, который уже позаботился закрыть дверь в большой зал, не желая привлекать излишнего внимания к своим новым посетителям. — Вы все из маки?
— А вас это смущает? — вопросом на вопрос отвечает Арамис, которого начинает раздражать трусость трактирщика.
Его тон заставляет Тайфера снова принять благодушный вид.
— Будь я помоложе, я тоже был бы с вами. Мой сын уже собирается в «Тайную армию»… Минуточку!… Что там такое?…
Слышится дребезжанье машины, проехавшей по улице.
— Немцы! — шепчет служанка, стремительно опуская на стол дымящуюся миску с супом, которую она держала в руках.
Тайфер сразу бледнеет.
— Уходите скорее! Боже мой, уходите скорее! — умоляет его жена, прибежавшая из кухни.
— Немцы увидят, как мы будем уходить от вас, — говорит Портос. Он уже начал крошить в тарелку большие куски хлеба.
Снаружи доносится шум машин, подъезжающих к площади.
— Следуйте за мной! — командует Тайфер, у которого вдруг мелькнула спасительная мысль.
Три друга быстро проходят в кухню и оттуда — в сарай.
— Сюда, — шепчет хозяин.
В глубине сарая, рядом с кучей хвороста, стоит старая деревенская печь с задвижной чугунной дверцей. Тайфер отодвигает дверцу.
— Залезайте туда!
— Но мы там не поместимся, — протестует Роже.
— Это идиотство, — заявляет Портос, поворачивая обратно. — Я предпочитаю попытать счастья при дневном свете.
Хозяин вцепляется в него, умоляя:
— Сынок, прошу тебя! Они тебя узнают… вас арестуют… нас всех расстреляют…
Три друга с помощью Тайфера скользят в темноту, ногами вперед. Это не так-то легко. Роже Беро втискивается последним.
— Я вас запираю, — говорит хозяин. — Не шумите…
Дверца становится на свое место. Тайфер для маскировки наспех приваливает к ней кучу хвороста. На висках у него выступил пот. Дыша, как тюлень, он возвращается в кухню. Его жена вместе со служанкой стоят за занавеской у входной двери в большом зале, наблюдая, что делается снаружи… На улице пусто. С гулом прокатывает броневик. На площади толпятся солдаты в зеленых мундирах. Они о чем-то совещаются…
— Приборы!… — внезапно вспоминает Тайфер.
— Боже мой, мы погибли! — стонет в отчаянии его жена. Испуганная служанка стоит позади них, не зная, что делать.
