Как бы там ни было, тысячи строителей ставки унесли с собой в могилы все ее секреты.
2
Вот сюда-то и прилетел Штауффенберг, чтобы окончить давно задуманное дело.
Ему осточертела склока между главарями заговора, вконец рассорившимися, и не только из-за дележки мест в правительстве.
Гёрделер вдруг решил, что убивать Гитлера не надо, а генерал Бек с пеной у рта доказывал, что устранение фюрера — единственный шанс для заключения мира с западными союзниками.
Фельдмаршал Витцлебен, назначенный главнокомандующим вермахта, помалкивал. Остальные, словно в басне о щуке, лебеде и раке, тянули разваливающуюся повозку заговора куда попало. Кое-кто из самых рьяных господ, перетрусив, вообще отказался от участия в путче. Другие хотели и не хотели.
Одним словом, черт ногу сломит.
Лишь несколько человек: Штауффенберг, Остер, Ольбрихт, начальник связи командования сухопутных войск Фельгибель и фон Тресков — держали в руках механизм заговора.
Фильгебель должен был прервать средства связи ставки с внешним миром и сообщить о смерти Гитлера в Берлин, на Бендлерштрассе, где помещалось военное министерство.
Утром 20 июля там собрались фельдмаршал Витцлебен, Бек и Гизевиус, только что видевшийся в Швейцарии с Даллесом.
Бек все поглядывал на часы и панически бубнил об упущенном времени.
Генералы Ольбрихт и Геппнер выпивали. А Бек призывал всех не нервничать, хотя сам трясся от страха: вдруг Штауффенбергу снова не повезет? Так шли томительные часы ожидания. Ждали Гёрделера и вдруг узнают: будущего канцлера нет в Берлине. Узнав, что гестапо вот-вот арестует его, он скрылся.
3
На аэродроме под Берлином, откуда Штауффенберг должен был лететь в ставку, генерал Штиф передал ему портфель с начинкой в виде бомбы — ту самую, что не взорвалась в самолете Гитлера год назад.
К несчастью для заговорщиков, бомба была рассчитана на взрыв в бетонированном подземелье, где, как уже сказано, фюрер выслушивал сводки с фронтов и отдавал приказы. Из-за жары он перенес очередной военный совет в дощатый барак.
В тот день Хойзингер докладывал обстановку на Восточном фронте, после чего Штауффенберг по поручению командующего армией резерва генерала Фромма должен был сообщить о формировании новых частей. В барак он вошел, когда совещание уже началось, отдал честь Гитлеру, спокойно подошел к столу, на котором лежали карты, и поставил портфель на пол недалеко от того места, где, слушая Хойзингера, стоял фюрер. Извинившись, он сказал, что должен срочно созвониться с Берлином, и вышел.
Кейтель сердито пробормотал что-то вслед Штауффенбергу. «Эти молокососы всегда вносят беспорядок, черт бы их побрал!»
4
Хойзингер, сменивший Цейтцлера на посту начальника Генштаба сухопутных войск, продолжал доклад. Гитлер, слушая его, водил пальцем по карте. Ничего веселого Хойзингер сообщить не мог. Несмотря на сосредоточение крупных сил, переброшенных с запада, задержать наступление русских не удалось. Наступление русских в полосе обороны группы армий «Северная Украина» началось в первой половине июля. Прорвав фронт у городов Броды и Ковель, Красная армия форсировала Западный Буг и вышла к реке Сан.
Оставлен Минск. Русские на широком фронте форсировали Березину. Их боевые дозоры рвутся к Барановичам и Брест-Литовску. Крупные силы русских обходят Курляндскую группировку. Если она не будет отведена, ей грозит окружение. Вряд ли удастся остановить русских, прежде чем они достигнут границ Восточной Пруссии. На юге русские приближаются к Львову. «Позиция принца Ойгена» прорвана.
В Нормандии англо-американцам удалось к середине июня расширить свой оперативный плацдарм, который представлял собой полосу шириной около тридцати километров, на востоке — до устья реки Див, на западе же — включая полуостров Котантен.
Гитлер молчал, собираясь с мыслями. Это было ровно за две минуты до взрыва бомбы.
5
Несколько раз самолету, в котором летел Ганс, пришлось отбиваться от русских и американских истребителей и делать вынужденные посадки.
Утром двадцатого июля самолет сел на аэродром Растенбурга. Созвонившись со Шмундтом, Ганс отправился в ставку. Его документы проверили на двух контрольных пунктах; охрану их несли вооруженные пулеметами эсэсовцы. На третьем дежурили два офицера СС. Первые посты Ганс миновал в двенадцать десять; третий — в двенадцать тридцать пять.
И вот он на территории «Волчьего логова», о котором Йодль как-то сострил, что это «нечто среднее между монастырем и концлагерем».
Ганс, не спешивший, естественно, к Шмундту, с интересом осматривал территорию ставки, зазевался, и его чуть не сбил блиставший лакировкой лимузин, остановившийся у контрольного пункта второй, запретной зоны.
В опущенном ветровом стекле Ганс приметил молодого одноглазого человека с лицом смуглым и шапкой каштановых волос.
Он протянул караульному офицеру СС пропуск. Офицер мельком заглянул в машину, козырнул.
Автомобиль на большой скорости ринулся к следующему контрольному пункту. Поглядев вслед ей, один из караульных офицеров заметил:
— Что-то очень уж спешит сегодня граф Штауффенберг. И десяти минут не пробыл сегодня в ставке.
Второй офицер промолчал. Он знал, зачем приезжал Штауффенберг и почему так быстро уехал.
6
Один из офицеров охраны — ему показалось подозрительным поведение Ганса — окликнул его:
— Послушайте! Что вы околачиваетесь здесь?
— Мне нужен адъютант фюрера генерал Шмундт. Я с поручением к нему, но не знаю, куда идти.
— Генерал занят на совещании у фюрера. Вам придется подождать. — Офицер обернулся к напарнику. — Сколько на твоих?
— Двенадцать сорок восемь, — зевнув, ответил тот. — До смены мы еще пожаримся на солнце. Ну и пекло!
— Послушайте, майор, — снова окликнули Ганса. — Хватит вам толкаться здесь. Идите в адъютантскую. Три поворота налево.
Радуясь удачному исполнению поручения, Ганс неторопливо побрел по бетонированной дорожке.
И тут же могучая взрывная волна швырнула его на землю.
7
Очнулся он через несколько минут. На территории ставки происходило что-то непонятное. Взад и вперед рысью бежали люди. Где-то что-то горело. Повсюду слышались крики и ругань.
Потом Ганс увидел такое, от чего волосы его встали дыбом. Двое военных вели под руки фюрера. Лицо его было в крови, брюки порваны.
Он бормотал:
— Мои бедные новые штаны. Я только вчера надел их!
Третий военный — Ганс узнал Кейтеля — картой прикрывал оголенные ягодицы фюрера.
