— Проклятье! — Ведун вскочил, выхватил саблю и упер ее кончик в горло антиквара: — Прости, приятель, но ты не должен знать ее имя. Только не тот, кто может его продать.
— Не делай этого, господин, — попросила Урсула, подошла и встала рядом с мачо.
— Он узнал тайну, непозволительную для смертного.
— Но он хороший человек, господин. Он научил нас ловить рыбу сережкой с крючками и ни разу не обманул. И ты обещал его защищать. Я помню, ты обещал.
— Обещал, — хрипло подтвердил Вячеслав Григорьевич. — Такой был уговор.
— Проклятье… — Олег отдернул саблю и со злости разрубил ближний к себе бутерброд. Вместе с тарелкой. Уселся обратно, собрал с обрубков рыбу и запихал в рот.
— Я понимаю, — все так же хрипло заговорил антиквар, — у вас меняются обстоятельства, вы хотите отказаться от сделки. Я разумный человек и готов не настаивать. Но между нами существует договор, и я теряю вполне конкретную выгоду. Если вы компенсируете мне мои потери, я готов забыть про все, что видел и слышал. Забыть, как страшный сон.
— Чего ты хочешь? Монету?
— Спасибо, возни со змеевиком мне хватило досыта. Я ограничусь своими пятнадцатью процентами. Вы сами назвали возможную стоимость сделки. Пятьсот тысяч долларов. Значит, мне причитается семьдесят пять тысяч. Ничего лишнего мне не нужно. Только то, что положено по закону. И по справедливости. Согласитесь, я натерпелся вполне достаточно, чтобы… Чтобы получить полноценную компенсацию.
— Семьдесят пять? Наш лучший друг готов был грохнуть кого угодно с гарантированным алиби за сумму, в полтора раза меньшую.
— Но ведь вы не бандит, уважаемый Олег, — напомнил мачо. — Вы честный человек. Так давайте вести себя честно. Или вы платите компенсацию, или мы заканчиваем сделку. То есть доводим ее до конца.
— Ты рано пришла, Урсула, — покачал головой Середин. — Еще секунду, и у меня не было бы никаких забот. Кроме совести. Но за такие деньги с ней можно договориться.
— Вкусный бутерброд? — внезапно поинтересовался антиквар.
— Да, спасибо.
— Хочу напомнить, что вы живете здесь, кушаете и пьете за мой счет. Так что ваши шутки носят не совсем корректный характер.
— А-а… Ну да, я совсем забыл. — Олег посмотрел на разбитое окно, на потолок, на стены. — А ведь хорошее место, Вячеслав Григорьевич. Как считаешь? Интересно, сколько может стоить этот скит?
— Не знаю, не специалист, — мотнул головой антиквар. — Сама постройка… Нет, не скажу. Это ведь все нужно было сюда еще доставить. Такое место… Автономные системы, связь. Обслуга, сервис… Нет, не представляю.
— Больше ста тысяч долларов?
— Раз в пять.
— Отлично! — Ведун поставил локти на стол, сцепил пальцы и наклонился вперед: — В результате стечения обстоятельств, Вячеслав Григорьевич, сегодня я познакомился с четырьмя совладельцами сего бизнеса. И так случилось, что трое из них обрели свою кончину, а четвертый… кхм… бессмертие. Он находится в положении, в котором очень трудно торговаться. По забавному совпадению, этот четвертый, вдобавок ко всему прочему, лично виноват в разгроме твоего магазинчика. Мое предложение таково. Ты забываешь имя Урсулы и договариваешься с ним о той компенсации за понесенный ущерб, которая тебя устроит. Я же просто исчезаю вместе с монетой и безымянной юной леди.
— Он захочет, чтобы я его освободил.
— Разумеется.
— Но он убийца, подонок, садист.
— Разумеется. Но кто мешает тебе сказать ему об этом? Кто мешает тебе назначить ему наказание? Ты ведь не раз хвалился, что умеешь вести переговоры. Вот и проведи их так, чтобы в мире стало чуть-чуть больше справедливости.
— Не знаю… — теперь уже взгляд мачо заскользил по белым бревенчатым стенам, покрытым матовым, чуть желтоватым лаком. — Не уверен, что мне нужны такие хлопоты. Но если иного выхода нет…
— Бывает и хуже. Если наш общий знакомый хотя бы на неделю останется без воды, он уже до конца вечности не сможет выйти из проклятой гексаграммы. Потому что умрет сразу, едва ступит на живую землю. Вот у него точно трудно с аргументами.
— Я подумаю, — почесал в затылке антиквар. — Все эти вопросы собственности — это так запутано. Наверное… Чье, сколько, залоговое состояние… Пожалуй, я ненадолго отлучусь. Прокачусь на водном мотоцикле.
Вячеслав Григорьевич хряпнул еще рюмочку и заторопился на улицу.
— Все закончилось, господин? — недоверчиво поинтересовалась рабыня.
— Если бы, — вздохнул Олег. — Мы нащупали только один конец ниточки. Теперь хорошо бы узнать, кто сидит на другом.
Голова василиска
— И что было потом? — сладко зевнул Ворон.
— Может, я зайду в другой раз? — приподнялся Олег.
— Не обращай внимания, бродяга. Занимался с новой группой глубоким дыханием, теперь никак прочухаться не могу. Так что было дальше?
— Ну, антиквар уехал, а я решил встряхнуть обслугу. Я ведь теперь знал, что с ними ничего не случилось. Хотел настропалить, чтобы генератор чинили.
— Ну, и?
— Он, оказывается, все это время работал. От него и водопровод питался, и холодильники, и помещения персонала. Просто на время представления электричество отключалось в гостевом корпусе. Они все знали и были уверены, что ничего серьезного не происходит. Обычный цирк для ленивых богатых котов, решивших пощекотать себе нервы. Все как всегда. За Гаритой и ее мужем никто специально не следил, так что у Сергея и компании все прошло бы чисто и красиво, кабы не внеплановые гости. Это я про себя.
— Да, попортить, покрушить ты мастак, бродяга. Что ты сделал с этой парочкой?
— Ну, без Сергея беленой ее уже никто не подпаивал, мистический цирк закончился. В общем, оклемалась.
— Ты ей рассказал про мужа?
— Нет, конечно. Ты бы видел, как она на него смотрела! Любовь зла, полюбишь и козла. Ни за что не поверила бы. К тому же, он был такой ласковый, такой обходительный, так ее защищал…
— Ну? — поторопил старик.
— Ну, взял я тот медальон, вызвал духов и сказал, что правду знает Виктор. И чтобы они не отходили от мужика, пока он все не расскажет. Думаю, за пару месяцев такой компании или он свихнется, или Гарита от него сбежит. Очень весело каждую ночь в компании призраков проводить, которые за мужем шляются!
— Злой ты, бродяга, — рассмеялся Ворон. — Не мог покоем девочек вознаградить?
— Я ведь так и не узнал их имени, Ливон Ратмирович. — Середин достал медальон из кармана и положил на стол. — Опять же, ныне они важным делом заняты.
— Понятно, — подгреб к себе амулет старый чародей. — Ты затеял, а учитель все расхлебывай. Сам-то чего? Ленишься? Ну, чего вздыхаешь? Давай, колись.
— Кто-то хочет знать имя девушки с разноцветными глазами. Зачем? И причем тут моя монета?
