Тот вздохнул:
— Сам вижу.
Комдив приказал передать самолеты другому полку, а взамен сумел получить для управления дивизии четыре американских «аэрокобры».
Соединение перелетало на Южный фронт. Подготовку к перебазированию и контроль за ее проведением комдив возложил на Исаенко и Щирова. Все время они проводили в частях. Близость начала освобождения Украины, где у обоих томились под игом захватчиков родные, лишь усиливала нервное напряжение. Несмотря на усталость, летчики, жившие вместе на квартире, по вечерам долго не могли заснуть.
— С первого дня наступления нужно летать на «свободную охоту»! — говорил Щиров. — Надо добиться разрешения комдива.
— Согласен! Пойдем к нему вместе… — поддерживал его Исаенко.
Но сбыться их планам в июле 1943 г. было не суждено. Выясняя причины потерь, штурман и инструктор дивизии неоднократно летали с группами «яков» на боевые задания. Бои на реке Миус прорывом фронта не завершились.
При возобновлении нашего наступления на Донбасс, вечером 18 августа 1943 года, комдив 236-й иад В.Я. Кудряшов вызвал к себе летчиков. Они вылетели втроем. Ведущим у комдива шел Щиров, прикрывал их Исаенко. Вот и долгожданная «свободная охота». В районе Куйбышево (10 км западнее Матвеева кургана) над участком прорыва летчики встретили около полусотни Ю-88. Сзади и сверху Кудряшов и Щиров атаковали противника. В первой же атаке очередь стрелка вражеского бомбардировщика настигла самолет комдива, и он, получив ранение в бедро, вышел из боя. Тем не менее, непрерывно атакуя, Щиров и Исаенко и вызванные затем на помощь истребители в скоротечном воздушном бою сбили семь бомбардировщиков.
20 августа, контролируя действия 611-го иап, Щиров и Исаенко вылетели группой из шести «яков» в район Успенской. В воздушном бою сбили по «мессеру», при этом Исаенко великодушно уступил место для атаки Щирову.
Напряженный бой двум асам пришлось выдержать в середине сентября. Выполняя разведывательный полет, над городом Сталино они встретили четыре Me-109. Немцы разбились на пары, заняли выгодное положение: попробуй летчики атаковать одну пару, их бы тотчас с хвоста атаковала вторая.
Щиров, не колеблясь, ринулся в бой. Прикрывая его, Исаенко подбил ведущего другой пары. Оставшиеся немцы отступили.
Линия фронта неумолимо приближалась к родному селу Щирова. Село Акимовка и его окрестности представляли собой сильный противотанковый узел врага. Он подвергался интенсивной артиллерийской обработке, бомбардировкам, обстрелу из танков и самоходок. Щиров сильно переживал происходящее, боялся, что не увидит мать в живых. К счастью, ни один снаряд не разворотил погреб, где она скрывалась вместе с другими женщинами и детьми. Когда Щиров вернулся из освобожденой нашими войсками Акимовки, его лицо сияло счастьем.
Весной 44-го летчика-фронтовика вызвали с фронта в Управление ВВС Красной Армии. Здесь он встретил москвичку Соню и влюбился в нее с первого взгляда. Да и как было не влюбиться: стройная, длинноногая, глаза большие, черные, с густыми ресницами — просто красавица из восточной сказки! Ее красоту многие замечали.
— По сеньке и шапка! — отвечал майор.
Однажды, когда они были в Большом театре, эту влюбленную и красивую пару заметил Лаврентий Берия…
Через несколько месяцев Щирову, ставшему летом 1944 г. командиром 267-го иап, предоставили краткосрочный отпуск. Свадьба известного аса состоялась 7 ноября 1944 г. На третий день после свадьбы он уехал в командировку в Чкаловскую. О дальнейших событиях Щиров рассказывал: «Через неделю вернулся. Жены дома не было. Стал ждать. Восемь, десять… ноль часов. Жены нет. Я начал волноваться. Около двух ночи я услышал, что около дома остановилась машина. Вошла жена. Мой приезд, очевидно, был для нее неожиданным. От нее пахло вином. Стала путано мне что-то объяснять. Я был убит всем этим — десятый день после свадьбы».
Утром жена рассказала: «Сергей, со мной произошло ужасное… Ты не поверишь, но это так. На другой день после твоего отъезда ко мне зашла подруга, пригласила прогуляться. Мы шли и болтали, когда около нас остановилась черная машина. Человек в военной форме поздоровался с подругой и пригласил нас покататься, заехать к его товарищу. Я отказалась, конечно. Он настаивал. Подруга сказала — надо поехать, нельзя не поехать. Я ничего не понимала, растерялась. Но она так сказала, что я поехала. Мы въехали в какой-то двор, вошли в дом. Через некоторое время в комнату вошел, нет, ты не поверишь, но это так., вошел Лаврентий Павлович Берия. Я была ошеломлена. Он угостил нас вином, стал что-то говорить, я ничего не воспринимала… Тут зазвонил телефон. Он сказал, что вызывают в Кремль, подождите, я скоро вернусь. Я не стала ждать, уговорила Нину, и мы ушли… А через день снова около меня остановилась черная машина, и вышел тот же полковник».
Молодой муж не знал, верить ли ей, он был вне себя. Думал, что все это она сочинила. Но на следующий день, часов в 12, в квартире раздался звонок, Щиров открыл дверь. Не спрашивая разрешения, чуть не отстранив его, в квартиру вошел полковник и спросил жену. Она вышла вместе со своей матерью. Не обращая ни на кого внимания, полковник сказал Соне, что надо ехать, и вышел. Она, бледная и смущенная, бросилась к мужу: не могу, мол, не могу не ехать.
— Передай Берии, что для этих целей у тебя есть муж, — сказал потрясенный Щиров, — если через час не вернешься, меня не увидишь никогда.
Через час жена вернулась.
Полковник больше не приходит, но звонки по телефону не прекращались. Щиров предложил жене развестись, она умоляла не делать этого.
Щиров возвратился на фронт. Всего он совершил 348 боевых вылетов, в 70 воздушных боях, сбил лично и в группе 20 самолетов противника. В марте 1945 г. он принял командование 518-м иап, который дислоцировался в Югославии. Этот полк входил в состав авиагруппы генерала Витрука, личный состав которой оказывал помощь воинам югославской НОА в создании собственных ВВС. Затем полк из Югославии перевели в Ленинакан. Он приехал за женой в Москву и забрал ее с собой. В Армении они прожили восемь месяцев. Отношения с женой постепенно наладились. Но однажды раздался звонок из Тбилиси… Берия приехал туда на встречу с избирателями. Он звонил Соне, звал приехать к нему, обещал прислать самолет. Жена отказалась, но все налаженное с таким трудом рухнуло.
В 1947 г. Щиров получил назначение в Москву, в Управление ВВС. Через несколько дней после приезда раздался телефонный звонок. Щиров поднял трубку.
— Софу к телефону! — повелительно сказал голос с грузинским акцентом.
Он бросил трубку, но звонки не прекращались. Однажды он услышал из другой комнаты, как жена говорит в трубку:
— Не могу, муж дома… Хорошо, приедет Лида.
Сестра Сони Лида была тоже очень красивой.
Вскоре за ней приехала черная машина.
Жена во всем обвиняла друзей: «Попав в среду таких людей, как Герой Советского Союза подполковник Середа
[131]
, майор Соловьев, он начал пьянствовать, домой приходил под утро. Понятно, дело дошло до разрыва. Я не хотела этого, он обещал исправиться.
