— А почему египтяне зубами камни грызли? — не поняла Роксалана.
— Потому что даже бронзовых инструментов у них тогда не было, — напомнил Середин. — А строили они все из гранита и тому подобных базальтов. Ровно обкусанных и полированных.
— Понятно, — кивнула спутница, — юмор изображаешь. Так вот, дорогой сатирик… Ты не забывай, с кем разговариваешь. У меня отец всю жизнь в геологии, и я с детских лет только об этом и слышу. Нет на Урале никаких гномов, и никто их тут никогда не видел. Хозяйку Медной горы встречали — тут никто не спорит. Сколько раз она горняков о грядущих обвалах предупреждала, не счесть! Призраки мертвых шахтеров людям встречаются. Но гномов никто и никогда на Урале не видел, забудь! Я скорее в белокурых двухметровых арийцев поверю, что тут якобы пятьдесят веков назад фабрики строили, нежели в гномов. Забудь. Вот. А справочники свои засунь туда, откуда брал. Там им самое место.
— Значит, про арийцев ты знаешь? — несколько сбавил тон ведун.
Роксалана громко, презрительно фыркнула и принялась ощипывать края свежей лепешки.
— Что-то не то, — спохватился Олег и обернулся к Тарии. — Если старейшины решили вернуть нас ее папочке, при чем тут ты?
— Гномы каждые три года требуют по три девственницы, — сообщила кочевница. — Старейшины урядили, что жертв будет опять три, как всегда. Каждому демону по жертве. Гномы дадут за нас полный выкуп, хоть и неурочный, — она опять всхлипнула. — Медью, железом и золотом.
— А волосы у ваших гномов случайно не белые? — поинтересовался Олег.
— Никто не знает, — пожала плечами Тария. — Они все время в толстых шапках ходят. Чтобы о камни и потолки головой не биться.
— Значит, не арийцы, — сделал вывод ведун и отошел к двери. Там он аккуратно собрал подсохшее зелье в горку, связал уголки тряпицы, дабы смесь оказалась в подобии мешочка и принялся его переминать. Хочешь получить качество — не жалей сил. Равномерного и качественного перемешивания за минуту не получить, и даже за час. Нужен как минимум день. А лучше и два.
Ввечеру им в который раз поменяли воду, принесли свежеприготовленное мясо, сласти, жидкий, чуть солоноватый айран из кобыльего молока. Напиток тут же поделили на троих — в узилище почему-то постоянно хотелось пить, — и приступили к трапезе. Олег съел всего несколько кусочков и понял, что больше ему ничего не хочется. Ни есть, ни пить, ни спать. На ведуна напало безразличие, отрешенность от мира. Он увидел, как распахнулась дверь, как внутрь вошли женщины с закрытыми лицами и начали расчесывать Тарию и Роксалану. Выход остался свободным — но у Олега не возникло желания ни убежать, ни схватить спутницу и вырваться на свободу. Открытая дверь оставалась для него всего лишь светлым прямоугольником в стене.
Кочевница перестала плакать, Роксалана никак не возражала против того, что чужие руки вытворяли с ее волосами — сидела спокойная, как замерзший между оконными стеклами таракан.
«Видимо, ей что-то добавили в питье, — посетила Середина безучастная мысль. — На бром похоже или календулу. А может, и опий. Маков тут летом должно быть преизрядно».
Между тем девушкам поменяли рубашки на вышитые, с алыми подолом и краем ворота, пояса — на войлочные, вышитые бисером и цветной нитью, на плечи повесили золотые медальончики. А может, и бронзовые, просто хорошо начищенные. По виду Середин цветные металлы не различал. На висках у девиц появились кольца с овальными прорезями, в ушах — массивные серьги с шелковыми кисточками, на шее — монисто из шестигранных чешуек. Олега эти украшательства не коснулись. Видимо, парней в путь к гномам и вправду никто никогда не снаряжал.
Затем Роксалане и Тарии водрузили на головы войлочные шитые пилотки, украшенные пучком распушенных разноцветных перьев, с поклоном поднесли им по серебряной пиале, полной тягучего янтарного меда. Те выпили. Перед ведуном тоже склонилась юная красавица:
— Испей, брат мой, — сказала она. — Заговоренный мед подарит тебе крепость для долгого пути. Жертва твоя придаст силы нашему роду для долгой жизни. Испей и иди предначертанной тебе дорогой во имя живых.
«Какие красивые слова, — расслабленно улыбнулся Олег. — Видать, она очень хотела поддержать меня. Нельзя отказывать столь милой девушке…»
Он принял пиалу, осушил ее до дна. Хоть и подозревал, что в мед опять подмешано какое-нибудь отупляющее зелье, но отказаться пить не смог. Не хватило силы воли. Ему казалось, что он спит, что все происходящее с ним — это всего лишь сон. Не нужно сопротивляться, не нужно протестовать. Надо просто покатиться по течению, досмотреть грезу до конца. Потом он проснется, и все будет хорошо.
За распахнутой дверью смеркалось. На фоне серого неба появился седовласый старейшина, вежливо поклонился:
— Час настал, дети мои. Идите со мной.
«Раз говорят — нужно идти», — вяло подумал ведун и первым вышел на улицу.
Похоже, никаких фокусов от своих жертвенных барашков туземцы не ожидали. Снаружи не было стражи, не собралось никакой толпы. Трое кочевников солидного возраста, пара крепких парней без щитов, копий и брони, да еще шаман в волчьих шкурах, увешанный бубенчиками и костяными оберегами, с длинным посохом — и все.
— Идите за мной, — повторил старейшина, поманил их за собой и спокойно двинулся вдоль юрт.
Покинув расселину, он свернул вправо, к россыпи крупных, с откормленного гуся, окатанных камней, среди которых тут и там торчали шесты с конскими и коровьими черепами. Кочевник, уверенно перешагивая с валуна на валун, пересек эту полосу препятствий. Олег, заметив камни с гладко натертыми, словно отполированными макушками, так же легко прошел за ним, остановился рядом. Позади послышался вой и мелодичный звон, мерное перестукивание. Это шаман, пристукивая посохом и вздрагивая всем телом, принялся расхаживать вдоль границы травы и гранитной россыпи, напевая заклинания и молитвы. Видно, запирал границу двух миров. Все, кроме жертвенных девушек и обоих молодых парней, остались там, в царстве живых.
— Идите сюда, — снова пригласил старейшина и повел их вниз через густо заросшую молодняком лиственную рощицу.
Слева от узкой влажной тропинки стояла похожая на плетень, плотная стена из ивового кустарника и осиновых стволиков в руку толщиной. Справа тянулась отвесная каменная стена, покрытая мелкими извилистыми трещинками. Путь занял всего минут десять. Они оказались в тупике, на ровной площадке между плотно стоящими скалами. Под ногами мягко пружинил серый мох, жалобно потрескивали тонкие веточки, осыпавшиеся с деревьев еще осенью.
— Стойте здесь, дети мои, — кивнул старейшина. — Сюда должны принести товар. Пора.
Парни привычными движениями дернули с плеч веревки, достали из-за спины криво изогнутые рога, сделали по глубокому вдоху, поднесли к губам костяные мундштуки. Среди камней покатился низкий тяжелый гул, словно кто-то завел тепловоз на максимальные обороты. Уши мгновенно заложило. Олегу даже показалось, что от этого чудовищного звука затряслась сама земля. Хотя, кто знает, может, она и вправду дрогнула?
