Счастье пришло в полдень нового дня. Выбравшись из тени на противоположный склон ущелья, путники резко оказались посреди зеленого оазиса. На южный склон здешних гор уже ступила весна: снег стаял почти целиком, тут и там тоненькими волосиками проглядывала наружу ярко-зеленая трава, а на отдельных кочках белыми сугробами распустились густо растущие подснежники.
— Все, падаем! — решительно потребовал Середин. — Два дня отдыха. Лошадям — чтобы попастись, людям — чтобы отлежаться. Когда еще так с привалом повезет…
Небо оставалось таким же прозрачно-голубым, как в первый день их похода, ветер в глухое, заброшенное ущелье заглядывать ленился. Отогревшиеся в весенних лучах деревья пахли медом и кардамоном. Зависшее над противоположной вершиной солнце припекало так, что Олег сразу разделся по пояс и откинулся на вывернутый мехом наружу тулуп.
— Отвернись, охальник! — потребовала Роксалана, отошла за просвечивающий насквозь куст боярышника и тоже разделась, подставив теплу смуглое от кварцевых ламп тело. — Как хорошо, Олежка! Ведь буду рассказывать — ни одна собака не поверит. Надо же так, два дня по горло в снегу ползти, чтобы потом голышом среди леса загорать! И ни комаров вокруг, ни прохожих. Ляпота… Отвернись, не то морду расцарапаю!
— Да я и не смотрю. — Ведун грелся на солнышке с закрытыми глазами.
— Брезгуешь, что ли? Правильно тебя старики убить хотели, ни фига вести себя не умеешь. Рядом с ним самая красивая девушка Москвы обнажилась, а он даже глаза не скосил. Ради такого мог бы и с драной физиономией недельку походить. Ты что, импотент?
Импотентом Середин себя пока не ощущал. Он чувствовал себя лопатой, которую наконец-то откинули в сторону за ненадобностью. Хотелось лежать, лежать и лежать. Даже есть не хотелось так сильно, как просто валяться безжизненно на солнцепеке.
Хотя о еде на самом деле стоило позаботиться именно сейчас.
— Но-но, без глупостей! — встрепенулась Роксалана, услышав шевеление с его стороны. — Я просто пошутила. Лежи смирно и повернись в другую сторону.
— Отстань. — Ведун поднялся, притянул к себе и открыл чересседельную сумку. — Пойду, силки попробую расставить. Здесь такая зелень, что вся живность с округи должна собираться. Авось, повезет.
Отойдя от стоянки примерно на полкилометра, к самому краю оазиса, Олег заметил возле нескольких рыжих покатых камней странной формы кочку — с белым хохолком и низкими зелеными краями. Она походила на дошколенка, чудом вырвавшегося из лап криворукого парикмахера и затаившегося среди кустов. Тут явно кто-то побывал, и ведун, махнув рукой на советы бывалых охотников, расставил все свои снасти здесь, вокруг полюбившегося кому-то угощения.
Когда он вернулся, Роксалана спала — раскинув руки, разметав волосы и что-то тихонько бормоча себе под нос. Олег пригнулся, надеясь разобрать слова, ничего не понял и, неожиданно для самого себя, тихонько провел пальцем девушке через грудь, ненадолго задержавшись на остром холодном соске. Даже если директор фирмы «Роксойлделети» по маркетингу и не была первой красавицей Москвы, она все равно выглядела чертовски соблазнительно. А ведун, как ни натаскивал его Ворон на самодостаточность и выдержку, оставался всего лишь человеком. Человеком из плоти и крови. И хотя убить свою незваную спутницу ему хотелось куда чаще, нежели приласкать, сейчас он наклонился к ее губам и осторожно поцеловал.
— М-м, — сонно ответила девушка и чуть потянулась лицом вверх.
Олег поцеловал ее снова, ощутив прикосновение кончика ее языка к своему, скользнул губами по подбородку вниз, потом по щекам, потом к кончику носа, чмокнул мочку левого уха — Роксалана подставляла лицо для ласк, словно кошка свою мордочку под пальцы хозяина. Ее тонкие руки сомкнулись у ведуна на затылке — молодой человек быстро скинул тулуп и опустился на спутницу, всем телом ощутив ее горячую кожу. Теперь уже Роксалана впилась ему в губы, изогнулась всем телом, больно ткнув острой коленкой в бедро, и ведун сам не заметил того мгновения, когда они слились в одно целое. После долгого перерыва страсть полыхнула стремительной вспышкой, чтобы уже через несколько минут закончиться отнимающим все силы сладострастным взрывом.
«Это утомительнее, чем даже снег разгребать…» — мелькнула в голове Середина совершенно глупая мысль, когда он расслабленно простерся рядом с девушкой. Ведь снег никогда не доставлял ему такого наслаждения.
— Это ты? — задала не менее глупый вопрос Роксалана, потянулась и сладко мурлыкнула: — Ну вот, ты меня все же изнасиловал, скотина. Теперь папка тебя точно пристрелит. Причем собственноручно. Как только познакомитесь, так сразу и пристрелит. Надо будет тебя в бассейне представить, там кровь проще отмывать.
— В бассейне? — усмехнулся ведун. — А кто тебе сказал, что мы вообще когда-нибудь доберемся до твоего бассейна вообще и до папочки в частности?
— Но-но, ты так не шути, — приподнялась на локте девушка. — Не то ничего подобного больше никогда в жизни не получишь!
— А если доберемся, тогда что? — закинул руки за голову Олег. — Букет на могилку каждую годовщину приносить станешь?
— Не знаю, не знаю, — не стала обманывать Роксалана. Девушка перекатилась ближе к нему и принялась щекотно целовать обнаженную грудь. — Зато теперь, Олежка, бояться тебе совершенно нечего. Ты меня понимаешь? Совершенно нечего… И не лежи как истукан, а то я могу замерзнуть.
Когда весеннее солнце покатилось вниз по склону горы, а в оазис весны все же заглянула слабая, но колющая холодом поземка, молодые люди закутались обратно в меха и прошлись между деревьями, собирая хворост. Олег наткнулся на сухостоину в полторы ладони толщиной, свалил ее мечом, разделал на четыре куска:
— Нормально, этого до утра хватит. Пойду, снасти посмотрю.
— Я с тобой, — встрепенулась Роксалана. — Все равно я огонь высекать не умею, а сидеть на одном месте холодно.
— Хочешь, пошли, — пожал плечами ведун.
— Вот здорово! Я буду прикрывать твою спину от злых разбойников! — Девушка поспешно опоясалась мечом и ухватила его под руку, повиснув на локте половиной своего веса. — Как думаешь, здесь могут быть разбойники?
— Разбойники водятся только там, где есть кого ограбить.
— А эти… Демоны и злые духи?
— Нечисть в большинстве холоднокровна, как лягушки. В морозы она спит.
— Оглянись, Олежка! Тут же тепло, как летом.
— Ну, может, лешие, берегини, травники уже и очнулись, — предположил Середин. — Да только они все равно еще сонные, в силу не пришли. Можно пока не бояться.
— Ой, смотри, кто это?! Олененок! — Роксалана кинулась вперед, упала возле «стриженой» кочки на колени, протянула руки к подпрыгивающей на одном месте пятнистой, черно-коричневой лани. — Бедненький, запутался… Подожди, я тебе сейчас помогу.
Она решительно рванула из ножен меч, подсунула его под сплетенную из конского волоса нить и перерезала одним легким движением. Зверек восторженно подпрыгнул и бросился наутек.
