Добрый час они наводили порядок в своих рядах и разбивались на отряды. Маленькие кучки воинов соединялись в большие, потом в очень большие. О сотнях и полусотнях речи не шло — туземцы предпочитали делиться на семьи и кочевья.
— Началось! Ты слышишь, чародей? Началось!
Куницы взвыли, начали разгоняться — один отряд за другим. Вороны выдернули луки, наложили стрелы. Олег прикрылся щитом, Роксалана последовала его примеру, спросила:
— Почему ты мне копья не дал? Все мужики с копьями!
— Если бы ты была толстозадой и жирной американкой, дал бы обязательно. Но ты ведь, милая, стройна и легка, как пушинка. Если ударишь пикой, то не враг, а ты из седла вылетишь. Формулу массы на скорость помнишь?
— Врешь ты все!
Тут нукеры из рода куницы пустили стрелы. Всадники мчались во весь опор всего в двадцати метрах, торопливо дергая тетиву, и, похоже, стремились не столько попасть в цель, сколько сами не оказаться мишенью.
— Хок, хок, хок! — то ли пугали, то ли подбадривали себя стрелки.
Шелест оперения, крики, ржание коней. Незнакомый воин в пяти метрах от Олега выпал из седла, слева совсем недалеко раненая кобыла встала на дыбы. Испуганно вскрикнула Роксалана — одна из стрел впилась ей в седло. Род куницы тоже понес потери — слетели с ног не меньше пяти скакунов, повис в стременах один воин, еще двое остались лежать после падения лошадей. Но их лавина все не кончалась и не кончалась, проносясь мимо подобно поезду.
— Чародей! — возмущенно закричал Бий-Султун. — Чародей, скорее!
Вдруг топот стих, мелькание впереди оборвалось. Армия куниц наконец-то пронеслась мимо и теперь возвращалась к горе, готовя новую атаку.
— Ну же, чародей?! Где твое колдовство?! — требовал ответа уже не только старейшина, но и другие воины.
— Ты знаешь, друг мой, что лошади в двадцать раз чувствительнее к яду, нежели человек? — невозмутимо поинтересовался Середин.
— Я тебя спрашиваю, когда подействуют твои хваленые змеи?! — не дослушал его кочевник.
— Да они уже действуют! — сообразила Роксалана. — Лошади скачут, давят кувшины. Змеи от боли и испуга тут же начинают жалиться. Вот и все!
— Чем быстрее двигаешься, тем раньше действует яд, — добавил Олег. — Кровь быстрее по жилам течет и по телу яд разносит. Самое большее — час, и они начнут падать. А уж по пешим мы копьями и вдарим.
— А нас они не пожалят? — немного сбавил тон Бий-Султун.
— Если лошади пройдут там еще раза два, они вытопчут всех. Да и яда у гадюк не останется.
— Слыхали?! — привстал на стременах старейшина. — Нам нужно выдержать всего два наскока. И мы их добьем!
— Хок! Хок! Хок! — бодро ответили кочевники, поняв, что умирать всем им на этом поле не придется. — Во-орон! Посла-анник!
Куницы начали разгоняться для новой атаки.
— Хок, хок, хок!
Опять мельтешащая масса людей, шелест стрел, крики, проклятья, ржание, предсмертный человеческий вой. Скакун под Олегом вдруг сорвался с места, дважды прыгнул вперед, закрутился, пытаясь выкусить из крупа стрелу. Лучники тут же перенесли прицел на более близкую цель — Середин еле успел упасть набок, прячась за лошадиную тушу. Конь снова заржал и начал падать набок. Ведун соскочил, распластался в траве. Несчастное животное лежало неподвижно — из него торчало не меньше десяти стрел. Олег подкатился к нему, переждал, пока стихнет топот, встал, побежал обратно к строю, поймал повод оставшегося без хозяина чалого коня, взметнулся в седло и подъехал к девушке.
— Я решила, ты захотел побить всех в одиночку, — нервно хохотнула она, вскинула руку: — Смотри!
На полпути к своему роду остановился один из вражеских воинов. Он отчаянно понукал скакуна, но тот, широко расставив передние ноги, покачивался на месте. Вдруг задние его ноги просели — конь начал заваливаться на круп, потом окончательно рухнул набок. Нукер рода куницы недоуменно подергал его за поводья, побежал дальше пешком. Чуть дальше точно так же, без видимых причин, легла в траву еще одна лошадь и не обращала внимания на понукания.
— Все правильно, — кивнул Олег. — Одни кобылки крепкие, другие слабые, одних кусили только раз, других раз десять. Процесс пошел.
В толпе рода куниц опять повалился скакун. Потом еще. Кочевники засуетились.
— Что, не ждали? — хмыкнул Середин. — На прогулку рядом с домом отправились? Ни заводных, ни обоза, ни припасов. Думали, все от вашего вида разбегутся?
— Хок! Хок! — донеслось из нестройной толпы. Подбодрив себя, нукеры, забыв про семейственность, сбились в более плотную колонну и начали новый разгон. Но из этой лавы то и дело отъезжал в сторону и останавливался кто-то из бойцов. Не трусил атаковать — лошади путались в ногах, качались, валились набок или просто опускались в траву.
У потомков ворона стрелы кончились, и они перекинули вперед щиты, пассивно закрываясь от стрел. Хотя яд и начал свою работу, не меньше четырех сотен куниц оставались в седле. И каждый из них то и дело натягивал тетиву лука.
— Хок, хок, хок!
Стук стрел в дерево, жалобное ржание, стоны, крики — война, как всегда, собирала свою кровавую жатву. Шум, чавкающие удары туш друг о друга, испуганные крики — какая-то лошадь споткнулась в плотном строю, шедшие сзади не успели или просто не смогли ее перепрыгнуть, и посреди лавы мгновенно возникла куча-мала из полусотни тел. Остальные куницы отворачивали, объезжали бедолаг — им стало не до стрел.
Олег опустил щит, во весь рост встал на стременах, оглядел свое войско. Оно похудело почти на треть, но сохраняло строй. Нукеры не проявляли страха, зная, что вот-вот придет час победы.
— Слушайте меня, храбрые воронята! — во весь голос закричал он. — Настал час вашей славы. Не посрамим имени родового! За мной! Хок, хок, хок!
Он бухнулся обратно в седло, опустил пику и пнул пятками скакуна, посылая его вперед, в спину медленно уходящей колонны.
Бедолаги, что смогли выбраться из свалки, полегли мгновенно — оглушенные и помятые, они даже оружия обнажить не успели. Словно загребая поле рукой, широкие шеренги рода ворона покатились вперед, нагоняя и втаптывая в землю оставшихся безлошадными врагов. Многие из них, вылетая из седла, даже копья не прихватили! Куда уж им конного остановить…
Вражеская колонна начала разворачиваться, нукеры рода куницы снова схватились за луки, но Олег не собирался терять и без того немногих бойцов:
— За мной, за мной! — Он отвернул сотню влево, повел ее через поле туда, где начиналась вражеская атака, и опущенные пики накололи еще два десятка пеших кочевников, не успевших убежать к подошве горы.
Отряд куницы, ежесекундно теряя всадников, погнался следом — ведун направился к груде конских тел, оставшихся на месте столкновения, обогнул, теперь уже сам нагоняя врага. Это могло показаться бессмысленным вращением — но воины Бий-Султуна в своем движении постоянно настигали одиночных пеших бедолаг и не оставляли им шансов спастись. Один оборот — и силы врага поредели еще на полсотни бойцов. Куницы, естественно, ничего не понимали, но предпочли отступить к горе, от которой и начали свое наступление.
