Той весной, когда Ричи исполнилось девять, он, его отец и портовый механик вывели тридцатипятифутовую яхту класса «Викинг Спорт Фишерман» под названием «Лиза Франчес» в море на дневную прогулку. Теперь Ричи было разрешено быть штурманом, плавать в океане и даже смешивать для взрослых коктейль с водкой под названием «Отвертка» — он был важным членом экипажа. Колер давал Ричи штурвал и разрешал мальчику выводить судно из бухты в Атлантику. Через десять минут после отхода от причала Ричи резко вывернул штурвал, что заставило отца вздрогнуть.
— Что ты делаешь? — закричал он.
— Там впереди покрышка, и я не хотел на нее наткнуться, — ответил Ричи.
Колер перегнулся и посмотрел в воду.
— Это не покрышка, — произнес он.
Ричи прищурился, чтобы лучше рассмотреть плавающий предмет. Когда яхта подошла ближе, он увидел, что предмет, который он принял за автомобильную покрышку, оказался трупом мужчины. Человек лежал лицом вниз, руки широко расставлены, ноги болтались в воде, черную штормовку натянуло ветром на голову, словно саван. Когда яхта прошла мимо, волнами развернуло голову, и Ричи увидел лицо. Глаза были закрыты, щеки чисто выбриты, волосы залепили глаза. Под штормовкой была светлая водолазка. Кожа была белая. Мужчина был мертв.
Отец Ричи взялся за штурвал и развернул яхту. «Иди в каюту и не смотри!» — приказал он. Ричи, выходя из рулевой рубки, продолжал смотреть. Отец и один из его знакомых взяли десятифутовый багор и подтянули тело к яхте. Море было неспокойным и швыряло труп вверх и вниз, но руки мужчины положение не меняли; они так и оставались будто распятыми. Колер вызвал береговую охрану. «Поднимите тело на борт», — распорядился дежурный.
Колер знал, что если возьмет тело на борт, будет долгое расследование, а у него не было на это времени. Вместо этого он решился остаться возле тела и ждать прибытия береговой охраны. Пока власти спешили к месту преступления, Колер с друзьями упражнялись в черном юморе: «Проверьте бумажник! Нет ли там колец с бриллиантами».
Когда прибыл катер береговой охраны, оттуда связались с Колером по радио.
— Поднимите тело к себе на кормовые сходни и следуйте за нами.
— Ничего не выйдет, — ответил Колер. — Я оставлю тело и уйду, если вы не подойдете и не заберете его сами.
Эта фраза ужаснула Ричи еще больше, чем вид самого тела. Он не мог вынести мысли о том, что мертвое тело будет дрейфовать в море и затеряется там навеки. Он знал, что его отец говорил серьезно. Он молился, чтобы береговая охрана забрала мертвеца.
Катер береговой охраны маневрировал, чтобы подойти ближе в неспокойном море. Ричи по-прежнему не отрывал взгляда от лица мертвого мужчины и от его распростертых рук. Когда катер береговой охраны проходил мимо, Колер передал багор пограничнику, которого стошнило при виде тела. С катера Колеру приказали следовать за ними к берегу. Когда все прибыли на станцию береговой охраны, тело переложили на носилки. Изо рта мертвеца вытекала вода. Мальчик, возрастом примерно как Ричи, бросился к телу и закричал: «Папа! Папа!» Ричи дрожа! собирая в кулак все свои силы, чтобы не разрыдаться. Несколько минут спустя кто-то сообщил Колерам, что мужчина попал в шторм на парусном судне, его скинуло за борт, и он утонул. Сказали, что он был священником.
Всю дорогу домой Ричи думал о том, что было бы, если бы они с отцом не нашли священника. Прошел год с тех пор, как он видел в воде мертвую женщину, но Ричи не переставал размышлять о том, как можно оставлять людей в воде, если их любят близкие и им надо обязательно знать, где сейчас их любимые.
Когда Ричи исполнилось одиннадцать, отец взял его на погружение. Они пошли на причал, где стояла яхта Колера. Ричи проверил свои приборы, плюнул в маску, чтобы стекло не запотевало под водой, и похлопал себя по боку, чтобы удостовериться, что нож на месте. Когда все было наготове, он перекинулся боком в воду, как делали актеры в телесериале «Морские охотники». Нью-йоркские воды были очень грязными: повсюду плавали пластиковые стаканчики и окурки, блестели пятна нефти, тут же плавал и сломанный зонтик, поэтому Ричи едва мог поверить в красоту подводного пространства. Мимо него проплывали мечехвосты, вокруг шныряли мелкие рыбешки, медузы плавно двигались по течению. И по мере того как он перемещался в пространстве, в котором люди не должны были находиться, где немецкие субмарины проскальзывали под самым носом у всего мира, он понял, что вторгся в иное царство, совершил «прыжок астронавта», к которому так стремился.
К тому времени как Ричи исполнилось двенадцать, его родители разошлись, и отец стал встречаться с другой женщиной. В одну из февральских ночей 1975 года Франчес вошла на цыпочках в комнату, где спал Ричи. Она разбудила его, дала в руки чемоданы и сказала, чтобы он собирал свои вещи, а потом помог брату сделать то же самое.
— Куда мы едем? — спросил Ричи маму, потирая глаза.
— Мы едем во Флориду, — сказала Франчес. Она сама удивилась своему ответу. До этого момента она никогда не думала о Флориде.
В два часа ночи Франчес усадила троих детей в черный «Бьюик-Ривьера» и поехала к границе Нью-Джерси. На заправочной станции она купила карту дорог и поручила Ричи быть штурманом. Когда рассвело, она свернула на обочину, и они все немного поспали. Потом они ехали, пока семья не добралась до дома матери Франчес в Нью-Порт-Ричи, штат Флорида. Она не предупреждала мать о приезде. Розали Руоти поцеловала дочь и обняла внуков. Франчес поняла, что уже никогда не вернется в Нью-Йорк.
Через несколько недель после отъезда из Нью-Йорка Ричи отметил тринадцатилетие. Франчес вскоре купила себе дом поблизости. Ричи сказал отцу по телефону: «Я люблю тебя, а тебя нет рядом». Колер ответил, как мог: «Знаешь, дружище, я не могу ничего поделать. Мы с мамой не ладим». После нескольких таких звонков Ричи понял, что проведет свои последующие годы во Флориде.
Без малого в четырнадцать лет Ричи поступил в среднюю школу Гудзона, недалеко от дома. Однажды на улице, во время урока физкультуры, громадный мускулистый одноклассник начал задираться с высоким, худым, светловолосым мальчиком, которого Ричи помнил по урокам алгебры. Ричи подошел и посоветовал силачу прекратить разыгрывать из себя бычка. Но тот ответил: «Не суйся не в свое дело, или я…» Ричи направил свой кулак, как бывало на Тридцать третьей улице, прямо в подбородок парня. Бычок рухнул на бетонную площадку, а потом начал хныкать и что-то бормотать. Отец Ричи был прав: всегда бей, как только парень начнет рассказывать, как он намылит тебе шею.
Худенький паренек поблагодарил Ричи и представился как Дон Дэвидсон. Он пригласил Ричи к себе домой после школы. Комната Дона стала для Ричи открытием. С потолка свисало полдюжины моделей истребителей времен Второй мировой войны, каждая модель была настолько детальна, что их можно было принять за фотоснимки настоящих самолетов с близкого расстояния. Ричи лежал на спине, вбирая в себя это зрелище, и вскоре он оказался под кроваво-красным небом Филиппин в 1944 году, в районе залива Лейте; зенитные пулеметы рвали крылья вражеских машин, а пилоты выпрыгивали из горящих кабин. Дон нормально отнесся к тому, что Ричи лежал на полу. Он постоянно делал то же самое. На полках Дона было не меньше двух дюжин книг о Люфтваффе — гитлеровских ВВС. «Я немец, — сказал Дон Ричи. — Я увлекаюсь техникой Второй мировой войны, особенно немецкими конструкторами и их превосходным вооружением». Ричи рассказал Дону о Кригсмарин, немецком военном флоте, и о том, как немецкие подлодки были буквально на пороге Нью-Йорка, всего в миле или двух от парадной двери его собственного дома. Ричи сказал Дону, что и он немец. С этого момента мальчики стали лучшими друзьями.
