В то время как Чаттертон продолжал звонить повсюду и рассылать письма, просочились сведения о существовании «вражеского плана». Белинда узнал точные координаты места крушения субмарины и мог отправиться к останкам в любой день. Что хуже всего, координаты, как ему сообщили, Белинда получил непосредственно от Нэгла.
План состоял, как слышал Чаттертон, в следующем: Белинда организовал специальную экспедицию на место крушения, чтобы поднять на поверхность тело Фелдмана. Другой капитан предложил свое судно и топливо для похода, Белинда должен был обеспечить ныряльщиков, которые обследуют территорию в поисках тела. Со времени несчастного случая прошел месяц, течения были мощными и Фелдман не был внутри останков лодки. Чаттертон позвонил Нэглу домой. Было слышно, как в стакане звенят кубики льда.
«Да, Джон, я сдал координаты», — признался Нэгл.
Как объяснил Нэгл, однажды поздно ночью, когда он изрядно выпил, ему позвонил капитан другого судна ныряльщиков и его давнишний друг. Капитан заявил, что у него три набора координат и что он знает: один из них точно соответствует местоположению затонувшей подлодки. Нэгл слушал, как капитан произносит координаты. Тот не блефовал: один из наборов и вправду был верным. Даже находясь в пьяном угаре, Нэгл заподозрил, что Белинда выудил приблизительные координаты у своих приятелей из береговой охраны, а потом попросил этого капитана поискать в своей пухлой тетради более близкие координаты. Теперь последний, на правах друга, надеялся узнать от самого Нэгла точное местоположение. В иных обстоятельствах Нэгл за подобные попытки отгрыз бы ему голову. Но, будучи в состоянии ступора, все еще чувствуя вину за смерть Фелдмана и неспособность «Искателя» доставить тело погибшего ныряльщика домой, Нэгл пробормотал в отношении второго набора координат, что это «возможно» и есть правильный вариант.
Вскоре после того, как Чаттертон поговорил с Нэглом, у него зазвонил телефон. Это был Белинда. Он сообщил Чаттертону, что организовал экспедицию для подъема тела Фелдмана, и пригласил Чаттертона присоседиться.
Кровь прилила к лицу Чаттертона, он думал о том, чтобы принять приглашение, и был уверен, что Белинда забудет об основной заявленной цели экспедиции и разрешит ныряльщикам отправиться сразу к подлодке — за трофеями. Он потребовал, чтобы Белинда сказал о своих истинных намерениях, но тот твердил, что они выходят в море только для того, чтобы поднять тело Фелдмана. Чаттертон продолжал давить, спрашивая, где капитан «Уаху» намеревается искать тело. Белинда сказал ему, что они будут искать его вокруг затонувшей подлодки. Это было уже чересчур для Чаттертона, ние к самой подлодке, поэтому сказал ему все, что он думает об этом плане. Разразившись потоком брани, Чаттертон заявил, что не хочет иметь ничего общего с так называемой спасательной миссией, и повесил трубку.
Через несколько дней Белинда и несколько ныряльщиков осуществили свою экспедицию. Некоторые из ныряльщиков на самом деле добросовестно искали Фелдмана. Другие направились прямо к останкам подлодки. Никто не видел труп. По словам одного из ныряльщиков, участвовавшего в погружении, многие возвращались домой этим вечером под гнетущим впечатлением: это место кораблекрушения безумно опасно, там может погибнуть еще не один человек.
Новости о спасательной экспедиции дошли до Чаттертона и Колера через день. У них был всего один вопрос к знакомым ныряльщикам: удалось ли во время этой экспедиции идентифицировать подлодку? Ответом было то, что никто даже близко к разгадке не подобрался. Ни Чаттертон, ни Колер не удивились. Но это означало, что Белинда пойдет туда снова. Пока Нэгл и его «Искатель» будут оставаться на передних полосах газет, как они полагали, пиратский флаг Белинды будет реять на мачте его судна.
В один из дней, в начале ноября, сразу же после спасательной экспедиции Белинды, над Нью-Джерси светило солнце. Этот вид оживил Нэгла, и он позвонил Чаттертону.
— Мы можем выйти к субмарине еще раз, — сказал Нэгл. — Мы можем пойти в среду. Мы можем опознать эту штуку в среду. Ты идешь или нет?
— Я когда-нибудь отказывался?
Нэгл и Чаттертон обзвонили людей. Рейс планировался на 6 ноября 1991 года. После гибели Фелдмана два ныряльщика, принимавших участие в первой экспедиции, решили больше не испытывать судьбу возле этой подлодки, остальные согласились. Таким образом, у них было два свободных места, поэтому Нэгл решил позвонить знакомым.
Том Паккер и Стив Гатто были, вероятно, самой сильной командой глубоководных ныряльщиков-искателей кораблекрушений на всем Восточном побережье. В спорте, в котором партнерство зачастую отметалось из-за своей потенциальной опасности, Паккер и Гатто действовали как единый организм, предвосхищая каждое движение и намерение друг друга, что обычно приписывают однояйцевым близнецам. Многие в сообществе ныряльщиков называли эту команду «Пакко-Гакко» за ту синхронность, с которой они совершали свои погружения. Паккер входил в команду Нэгла, когда та подняла колокол с «Дориа». Несколько лет спустя Гатто поднял штурвал «Дориа». Они редко оставляли затонувшее судно, не подняв то, за чем пришли. Они сказали Нэглу, что пойдут, чтобы идентифицировать субмарину.
Ныряльщики собрались на «Искателе» для переклички ближе к полуночи. И на этот раз Колер появился в своей униформе: джинсовая куртка, наклейка с черепом и костями, надпись «Атлантические искатели кораблекрушений». Чаттертон покачал головой, увидев все это. Колер в ответ бросил взгляд, как бы говорящий: «Тебе что-то не нравится?» Оба промолчали. Память о Фелдмане все еще довлела над «Искателем». Все ныряльщики произнесли «я» или «здесь», когда называлось имя, потом прошли в салон без обычных каверз и шуток.
Лежа на своих койках в противоположных концах салона, Чаттертон и Колер мысленно отрабатывали планы погружений. Чаттертон использует свое первое погружение в двух целях. Во-первых, он последует совету Гарри Купера из клуба «Шаркхантерз» и осмотрит субмарину на предмет наличия навесных баков — прикрепленных снаружи емкостей, которые использовались для горючего на подлодках типа VII, наиболее распространенных в немецком подводном флоте. Во-вторых, но это в том случае, если у него останется время, он посмотрит, имеются ли на подлодке две кормовые трубы торпедных аппаратов — узкие цилиндры, с помощью которых выстреливаемые торпеды покидают лодку. Купер предположил, что подлодка, сконструированная таким образом, может быть одной из моделей более крупного типа IX, в то время как тип VII снабжен всего одной кормовой трубой торпедного аппарата.
В свою очередь, Колер нацеливался на орла и свастику. Все шесть недель он только и представлял, как сам найдет тарелку с этой символикой, как проникнет в тайну и представит свидетельство о том времени, когда все в мире могло повернуть куда угодно. Он не вынесет еще одного дня без обладания частицей истории. Он направится прямо к тарелкам.
На следующее утро Чаттертон снарядился раньше всех. Он, Паккер и Гатто закрепят якорь, затем первыми погрузятся к останкам субмарины. Они воспользуются нетронутой прозрачностью воды, но после себя оставят облака ила и взвесей для тех ныряльщиков, которые последуют за ними, а это затруднит поиск. Колер узнал об этом плане. Он бросился вверх по трапу к рулевой рубке, где мирно болтали Чаттертон и Нэгл.
