Всадники повернули влево, боярин привстал на стременах и указал вперед:
– Вот и оно, подворье наше! С виду цело. Коли Макошь не отпустила своею милостью, так и в делах порядок. – Он отпустил поводья, проскакал до ворот, постучал в них рукоятью плети: – Трувол, открывай! Боярин Годислав тебя кличет! Открывай, оглох, что ли?
– Светло еще, дружище. Верно, на торгу твой приказчик, – подъехал следом Олег. – Не здесь же он свечи продает!
– Идет кто-то... – вскинул палец боярин.
Со двора послышался стук, приоткрылось окошко на дверце калитки, внутри громко вскрикнули, тут же что-то загрохотало, и створки ворот поползли в разные стороны.
– Батюшки мои! – всплеснула руками пузатая бабка с наведенными свеклой красными кругами на щеках. – Никак боярин Годислав вернулся! Вот радость-то, вот радость!
– И ты здрава будь, Зарина, – кивнул ей боярин. – Двор пуст, не захламили?
– Да уж давно пустеет, батюшка. Чем занять? Еле-еле перебиваемся...
– Заезжай, – махнул обозникам Годислав, не обращая внимания на ее причитания.
– Как матушка себя чувствует? Нет ли от брата вестей?
– Потом, Зарина, – поморщился боярин. – Светелки мне и гостю моему приготовь, людскую протопи, да и дом тоже. Об ужине подумай. Я ныне к Чеславу обернусь. Дружище, ты со мной, али отдыхать пойдешь?
Ведун глянул внутрь подворья. Городской дом Зуровых размерами всего вдвое уступал тому, что стоял в усадьбе. Двор, кстати, был и вовсе размером с усадьбу. Видимо, когда-то боярская семья жила здесь подолгу, ни в чем себе не отказывая. Но если такую махину еще только нужно протапливать... Раньше полуночи тут налатника не снимешь.
– С тобой, боярин. В компании веселее.
Годислав кивнул и тут же пустил скакуна в галоп, распугивая пеших горожан. Олег насилу нагнал его через два перекрестка, влетел под низкую арку ворот и увидел бесконечные торговые ряды, образующие большую звезду из деревянных прилавков, заключенную в кольцо из лавок каменных. Каменные, как и в Новгороде, имели два этажа: внизу помещение торговое, наверху – склад товара. Время шло к вечеру, а потому деревянные лотки уже опустели, да и покупателей было совсем немного. Открытыми оставались лишь магазинчики в кругу. Многие купцы, как помнил Олег, жили прямо в них, а потому спешить им было некуда. Коли даже один припозднившийся покупатель забредет – и то прибыток.
Годислав спешился у одной из таких каменных построек, сунул поводья в кольцо, свисающее из зубов бронзовой львиной головы, пригнул голову перед низкой притолокой, шагнул внутрь. Ведун поспешил следом: мало ли что? Приказчики разные бывают. Но ошибся:
– Батюшка, боярин Годислав! – Лицо круглоголового лопоухого коротышки при виде хозяина засветилось радостью. – Как давно не было тебя, радость наша! Уж заскучали как, уж измучились неведеньем. Ни единой весточки, ни словечка какого. Токмо на то и надеялись, что на слова волхвовские. Клялся чародей, что цел ты, батюшка, жив-здоров. Идем же, идем. Зарька без меня перепутает все, старая ведьма. Ни угощения не найдет, ни постели не приготовит.
– Как торг идет, Чеслав? Как лавка?
– А не беспокойся, батюшка, – небрежно махнул рукой похожий на гнома приказчик. – Мыто отдано, подушное плачено, серебро за товар я сберег, ни ногаты не потратил. Пока без товара мыкался, там остатки прикупал, там у офень свечи перехватывал, иной раз по возку брал, коли купец знакомый по делам торопился. Цену чуть повышал, тем и кормился, из того и подати платил. Боярскую казну не тронул, долгов не набрал, покупателей привычных не отлучил. Ты мне токмо свечей привези, враз прежняя слава вернется.
– Вот и славно, – перевел дух Годислав. – А я уж боялся. Сказывали, три года без пригляда. Все пропало, поди.
– Обижаешь, боярин, – недовольно выпятил губу коротышка. – Когда я вас обманывал? Что тебя, что матушку, что батюшку твово?
– Кабы токмо от тебя все зависело, Чеслав... Но все, кончились твои тяготы. Ныне все подворье товаром завалено...
Олега этот разговор не касался – он вышел обратно на торговую площадь, поднялся в седло, выпрямился на стременах.
– Надеешься за стенами чего углядеть? – поинтересовался Годислав, выходя следом.
– Хотя бы крестик на луковке. Они обычно заброшены высоко.
– Нет тут ничего за стенами. Слева Полисть, справа Порусья. По берегам дворы рыбацкие. Но мы сейчас поищем. – Боярин тоже запрыгнул на скакуна. – Чеслав, слышишь? Ты иди пока, а мы вскорости подъедем.
– Подожди, – остановил его ведун, свесился с седла, заглянул в дверь: – Скажи, мил человек, святилища распятого бога у вас в городе есть?
– Про то не ведаю, – ответил коротышка. – Иноземцы по южной стороне останавливаются. Может, там ему идола поставили?
– Запирай, мы скоро, – повторил боярин, пуская коня рысью, и первым выехал за ворота торжища.
Олег нагнал его у перекрестка, где Годислав свернул, проскакал вдоль крайнего двора и спустился на лед узкой речушки. Оглянулся на ведуна:
– Это и есть великая Порусья. Так звали жену князя Руса, основателя города нашего, первого правителя земель русских. Вон там, немного ниже по течению, она сливается с Полистью. Полистью звали дочь князя. Вверх по реке проедешь – попадешь ко мне на двор. Если дальше вниз скакать, будет Ловать. Она широкая, ни с чем не перепутать.
Однако повернул он вверх по течению, двигаясь широким шагом.
– Так вверх или вниз? – поскакал следом Середин.
– Это я тебе про пути здешние сказываю, дабы не заплутал, коли один останешься. Улицы и тракты все одинаковы, поди разберись. Иной раз и местный запутается. Река же не обманет, завсегда к нужному месту выведет. Так о чем я? А, да. Коли по Ловати вниз с версту пройти, отворот вправо будет. Это Пола, по ней к моей усадьбе путь лежит. Налючи ты ведь теперь узнаешь? Ну, и коли с юга к Новагороду отправишься, тоже знай, как добраться. Коли в усадьбе меня нет, так здесь, стало быть, обитаю.
– Странно, – удивился Олег. – Ловать вроде куда как шире этих рек, судоходная наверняка. Отчего город на узких Полисти и Порусье стоит, а не на полноводной Ловати?
– Вестимо, здесь первые солеварни стояли, вокруг них столица и выросла, – предположил Годислав. – Не переносить же теперь? Опять же, Ловать хоть и шире, но выхода с нее никуда нет, токмо туда-обратно плавать. Так какой смысл беспокоиться?
– Зато Пола на торном пути стоит, – напомнил Середин.
– В устье, где она в Ловать впадает, болота везде. Не поселишься. А коли к нам ближе, так соленых источников нет. А что за Руса без соли? Здесь же солеварни округ на день пути везде стоят. Здесь давай повернем. Греки обычно тут селятся, я помню. Как-то посол с Царьграда прибывал, тут его ладья и стояла.
Друзья поднялись на пологий берег, вывернули на улицу с глухими бревенчатыми стенами. Из-за позднего времени прохожих не попадалось, спросить было не у кого, за высоким тыном тоже ничего не разглядеть. Может, церковь прямо здесь, рядом? А может, и вовсе такой еще не построили.
