Книга Украинский легион, страница 85. Автор книги Сергей Чуев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Украинский легион»

Cтраница 85

Сам Нойхаммер был немецким гарнизонным комплексом с просторными казармами вермахта, огромными полями для артиллерийских стрельб и пехотных меневров. Во время войны, когда потребности армии возросли, командование передало в подчинение начальника полигона и бывший лагерь военноплённых — комплекс деревянных бараков за колючей проволокой. Бараки эти были построены на песке. Песок был бедой Нойхаммера. Он ощущался везде — на зубах и в волосах солдат, в их винтовках и в стволах орудий. Избавление от песка шло круглосуточно, но этот противник был непобедим.

Лагерь деревянных бараков делился на три части. Лучшая часть состояла из крепких и теплых бараков, между которыми были проложены асфальтовые дорожки, в умывальниках имелась горячая и холодная вода, туалеты были размещены в укромных местах и оборудованы сливом. В этой части лагеря размещались штаб дивизии, лазарет (затем госпиталь), склад обмундирования, продуктовый склад и оружейная. Здесь же находилась и площадь для богослужения. Вторая часть лагеря именовалась «Гинденбург-лагер».

Бараки были неплохи, однако асфальта и площади здесь не было, но между строениями росли высокие и стройные сосны.

Третья часть лагеря — «Цайссау» — размещалась в двух километрах от главного лагеря за сосновым лесом. Здесь бараки стояли на песке, без какого-либо фундамента и ранее служили для концентрации советских военнопленных. Здесь же невдалеке было кладбище для убитых в плену. В братских могилах насчитывалось до 4 тысяч жертв (в каждой). Близ кладбища стояла и стена, возле которой происходили расстрелы. Новые бараки, построенные в этой части лагеря, стояли на высоких столбах, однако постоянно перекашивались. Происходило этот потому, что строили их на могилах тех самых военнопленных, зарытых в песок. Трупы разлагались, и столбы-основания бараков разъезжались. Воду в этом районе нельзя было пить из открытых источников, и ее привозили на автомашинах. Воду для кухни брали из колодца, выкопанного близ лагеря, но и из него вода шла жирная. Туалет был оборудован в 200 метрах от лагеря, и водили к нему солдат строем, но только по «большой нужде». Нужду малую будущие освободители Украины справляли в песок, когда их никто не видел.

Трагическое для украинских военнослужащих положение сложилось в учебно-запасном батальоне (затем развернутом в полк). Его командир штурмбаннфюрер СС Кляйнов являлся как бы «филиалом» Фрайтага со всеми его безумиями. В полку им не было сделано ничего. Люди не были разбиты по ротам. Командиром 1-й роты был немецкий офицер, которого солдаты так никогда и не увидели. Во время командирства Кляйнова солдаты были предоставлены сами себе, многие не имели военной униформы и били баклуши в той же одежде, что выехали из дома. Обучением молодых солдат на свой страх и риск без каких-либо планов занимались украинские унтер-офицеры, и зачастую унтершарфюрер командовал ротой новобранцев.

Постепенно, с ухудшением обстановки на фронте Кляйнов все более проявлял ненависть к украинцам. Особенно болезненно стал относиться Кляйнов к своим восточным подчиненным после Бродской трагедии. Тогда советские танки ворвались в расположение батальона. Кое-как солдаты, вооруженные карабинами с деревянными (учебными!) патронами, сумели разбежаться по окрестностям, сам же комбат удрал от них на автомобиле.

После того как остатки батальона были кое-как собраны в Львове, на сборном пункте к ним явился Кляйнов и начал едва ли не матерно поносить украинских солдат за «трусость», «дезертирство» и прочие смертные грехи. При этом сам он никому не сказал, как сам едва ли не в подштанниках сбежал от своего подразделения при звуках первых выстрелов. Вышедшим из боя и горячки отступления солдатам Кляйнов не позволил даже получить на полевой кухне хотя бы по кружке горячего эрзац-кофе. После переброски батальона на окраину Львова личный состав был построен, и Кляйнов вновь оскорбил солдат, обвинив их во всех смертных грехах, включая поражение у Сталинграда, под Курском и Бродами, а в конце истерики выхватил «парабеллум» и открыл стрельбу поверх голов целого батальона. Немецкий персонал опешил от такой дикой выходки. Солдаты не могли напомнить своему начальнику о деревянных патронах, которыми были заряжены их винтовки под Бродами.

К маю 1944 года боеспособность дивизии достигла высокого уровня, но по сравнению с хорошо обученной немецкой дивизией (особенно войск СС) была недостаточной. Для получения боеспособного соединения необходимо было направить ее на относительно спокойный участок фронта, где можно было бы расположиться двумя полками на передовой линии, а третий полк оставить в резерве. Такой вариант развития событий для той поры был бы слишком фантастическим. Несмотря на эту фантастику, главком армии «Западная Украина» генерал-фельдмаршал Модель с пониманием отнесся к просьбам украинцев о выделении им именно такого участка фронта. В конце мая 1944 года Модель, несмотря на высшие приказы, разрешил 10 офицерам дивизии прибыть на выделенный участок фронта для ознакомления с обстановкой.

16 мая 1944 года в дивизию прибыл рейхсфюрер СС. В смотре принял участие и губернатор О. Вехтер. Свой визит Гиммлер начал с речи, обращенной к немецким и украинским офицерам дивизии. На следующий день рейхсфюрер присутствовал на боевых учениях всех частей дивизии. По окончании учений Гиммлер провел закрытое совещание, на котором признал дивизию вполне боеспособной, высказал признательность за столь быструю ее подготовку и пообещал всячески поддерживать формирование. На третий день Гиммлер вместе с Вехтером вылетел в ставку Моделя.

Кампфгруппа «Байерсдорф». Первые бои дивизии

В начале февраля 1944 года, когда в дивизии отсутствовал ее командир и его замещал штандартенфюрер СС Байерсдорф, в штаб поступил приказ от высшего командующего СС и полиции Генерал-губернаторства в Кракове о формировании боевой группы из одного пехотного полка, дивизиона легкой артиллерии, саперного и противотанкового подразделений для участия в антипартизанской операции. В приказе также содержалась информация о противнике — партизанском соединении Ковпака. Боевая группа после ее прибытия в район боевых действий вошла бы в подчинение командующего СС и полиции Генерал-губернаторства.

Руководство формирующейся дивизии устно отказалось выделить группу, но поступил повторный приказ, также мотивированный решением Г. Гиммлера. Впоследствии выяснилось, что рейхсфюрер ничего не знал о подобном распоряжении. Руководство было уведомлено Байерсдорфом, что дивизия не в состоянии выделить такие силы, т. к. находится в стадии формирования, и уведомил о возможности выделить боевую группу в более скромном составе.

После совещания всех офицеров дивизии было принято решение о формировании боевой группы в составе одного пехотного батальона, усиленного батареей легкой артиллерии. В состав группы предполагалось включить наилучших офицеров и унтерштурмфюреров. В течение 48 часов (а не 24, как было в приказе) боевая группа под командованием штандартенфюрера СС Байерсдорфа (начальник штаба гауптштурмфюрер СС Кляйнов) была сформирована. Командиром 1-го пехотного батальона был назначен гауптштурмфюрер СС Бриштот, 2-го — оберштурмбаннфюрер СС Рембалевич. Дивизионом полевой артиллерии руководил оберштурмбаннфюрер СС М. Палиенко, подразделением боевой разведки — оберштурмбаннфюрер Р. Долинский, ответственным за боевое обеспечение — оберштурмбаннфюрер СС Поляков. Капелланом группы был отец Всеволод Дурбак.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация