Не знаю, как это получается, но, несмотря на все воспитание в духе интернационализма и верности союзническому долгу, которым сквозят отечественные литература и кино, постоянно приходится сталкиваться с пренебрежительным отношением людей к историческим союзникам России. Это отношение порой граничите шовинизмом.
К союзникам почему-то относятся, как к «братьям меньшим»: чуть покровительственно, чуть снисходительно, чуть насмешливо. Иногда с презрением. Иногда с раздражением. Но всегда — уничижительно.
Австрийцы? Они только мешали Суворову. Англичане и французы Антанты? Бросали нас в трудную минуту. Американцы помогли по ленд-лизу? Сами бы справились. Монгольские цирики? Тоже мне союзники! Поляки? Ох, где бы они были, если бы не мы!
И так далее.
Но подобное отношение является не только плодом ура-патриотического воспитания. И не только нежеланием делить с кем-то победу, чувствовать себя обязанным и признавать собственную слабость.
За всем этим стоит проявление обычной человеческой ксенофобии. Чужие мундиры, внешность, язык, культура, вера, порядки, обычаи и традиции. И испытывали эту внутреннюю неприязнь не только потомки, но и современники.
К. Симонов, например, матерый коммунист-интернационалист, так описал свои чувства на митинге в польском освобожденном городе Катовице: «Площадь стояла, обнажив головы. Наши офицеры стояли, приложив руки к козырькам, польские — небрежно бросив поверх козырька два пальца.
Ловлю себя на ощущении, что, несмотря на всю серьезность моего отношения к происходящему сейчас в Польше, я отношусь с каким-то чувством внутреннего неприятия к чему-то неуловимо щеголеватому, что проскальзывает в манере поведения некоторых представителей Войска Польского. Есть в этом что-то внешне несерьезное…»
Эти внутренние чувства были взаимными.
Лет десять назад я собственными ушами слышал телеинтервью с одной старой полячкой, которая называла советских солдат-освободителей, не иначе как «некрасивыми людьми в мешковатых шинелях». Помню, я тогда возмутился и даже обиделся на поляков. На всех сразу.
А потом задумался. И понял, что обижаться тут не на что. Просто мы РАЗНЫЕ.
Но люди людьми, им свойственны свои симпатии и антипатии, их эмоции далеко не всегда бывают красивыми. Гораздо трагичнее, если интересы союзников приносятся в жертву вполне сознательно, на высшем государственном уровне, как того требует ВОЙНА.
Так произошло в 1943 г. В этом году немцы обнаружили в Катыньском лесу захоронения расстрелянных польских офицеров и сразу постарались донести о «зверствах Советов» всему миру.
Польское правительство генерала Владислава Сикорского, находившееся в эмиграции в Лондоне, испытало шок. Возмущению поляков не было предела.
По этому поводу между Москвой, Лондоном и Вашингтоном завязалась оживленная секретная переписка. Она столь показательна в плане того, как могущественные союзники предают более слабого, что я приведу из нее довольно обширные цитаты. Поверьте, оно того стоит.
21 апреля 1943 года Сталин направил Черчиллю и Рузвельту дерзкое по своей циничности послание.
«Поведение Польского Правительства в отношении СССР в последнее время Советское Правительство считает совершенно ненормальным, нарушающим все правила и нормы во взаимоотношениях двух союзных государств.
Враждебная Советскому Союзу клеветническая кампания, начатая немецкими фашистами по поводу ИМИ ЖЕ УБИТЫХ ПОЛЬСКИХ ОФИЦЕРОВ (выделено мной. — O.K.) в районе Смоленска, на оккупированной германскими войсками территории, была сразу же подхвачена правительством г. Сикорского и всячески разжигается польской официальной печатью. Правительство г. Сикорского не только не дало отпора подлой фашистской клевете на СССР, но даже не сочло нужным обратиться к Советскому Правительству с какими-либо вопросами или за разъяснениями по этому поводу.
Гитлеровские власти совершив чудовищное преступление над польскими офицерами, разыгрывают следственную комедию, в инсценировке которой они использовали некоторые подобранные ими же самими польские профашистские элементы из оккупированной Польши, где все находится под пятой Гитлера и где честный поляк не может открыто сказать своего слова. (Напомню, что немного позже настоящую следственную комедию разыграло Советское Правительство, когда специальная комиссия во главе с академиком Н. Бурденко выдала заведомо ложное заключение о расстреле поляков не палачами НКВД, а немцами. Поэтому просто дух захватывает от беспардонности дальнейшего текста послания. — O.K.)
Для «расследования» привлечен как правительством г. Сикорского, так и гитлеровским правительством Международный Красный Крест, который вынужден в обстановке террористического режима с его виселицами и массовым истреблением мирного населения принять участие в этой следственной комедии, режиссером которой является Гитлер. Понятно, что такое «расследование, осуществляемое к тому же за спиной Советского Правительства, не может вызвать доверия у сколько-нибудь честных людей.
То обстоятельство, что враждебная кампания против Советского Союза начата одновременно в немецкой и польской печати и ведется в одном и том же плане, — это обстоятельство не оставляет сомнения в том, что между врагом союзников — Гитлером и правительством г. Сикорского имеется контакт и сговор в проведении этой враждебной кампании.
В то время как народы Советского Союза, обливаясь кровью в тяжелой борьбе с гитлеровской Германией, напрягают все свои силы для разгрома общего врага свободолюбивых демократических стран, правительство г. Сикорского в угоду тирании Гитлера наносит вероломный удар Советскому Союзу.
Все эти обстоятельства вынуждают Советское Правительство признать, что нынешнее правительство Польши, скатившись на путь сговора с гитлеровским правительством, прекратило на деле союзные отношения с СССР и стало на позицию враждебных отношений к Советскому Союзу.
На основании всего этого Советское Правительство пришло к выводу о необходимости прервать отношения с этим правительством.
Я считаю нужным проинформировать Вас об изложенном и надеюсь, что Правительство США (в послании к Черчиллю соответственно упоминается Британское Правительство. — O.K.) поймет необходимость этого вынужденного шага Советского Правительства».
Сталин несомненно прав водном: в разгар войны с общим Врагом совершенно недопустимы распри между союзниками из-за старых обид. Кто этого не понимает, тот тоже враг. Поэтому верный ученик Макиавелли бросает полякам страшное обвинение в сговоре с Гитлером. Пусть поляки оправдываются! И за Катынь втом числе. Или заткнутся. А если не смогут, тогда они фашистские прихвостни, и отношения с ними прерываются.
Рузвельт сначала не оценил всю серьезность сталинского предупреждения. 26 апреля 1943 г. он прислал ответ.
«Я получил Вашу телеграмму во время инспекционной поездки по западной части Соединенных Штатов. Я вполне понимаю сложность Вашего положения, но в то же самое время я надеюсь, что Вы сможете в существующей обстановке найти путь для того, чтобы определить свои действия не как полный разрыв дипломатических отношений между Советским Союзом и Польшей, а как временное прекращение переговоров с Польским Правительством, находящимся в изгнании в Лондоне.
